Святой Грааль - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 124

Далеко впереди блестела яркая стена. Даже не стена — вал из странных оранжевых глыб, при виде которого у Томаса сердце застучало чаще. Олег проследил за взглядом рыцаря, безучастно указал в другую сторону. Там блестел такой же кольцевой вал. Внутри поместился бы огромный рыцарский замок, но Томас видел только сверкающую на солнце высокую стену, а что за нею внутри, сказать трудно.

Олег собрал сухих стеблей, толстых, узловатых, развел огонь. Томас с отвращением косился на двух толстых ящериц, их прибил камнями калика. Есть хотелось до колик в животе, но какая-то уж очень не христианская еда!

— В поле и жук мясо, — хладнокровно утешил Олег. — Или ты, как медведь, будешь лапу сосать?

— Давай твою жабу.

— Не жаба, крокодил-недоросток. Помнишь, агафирсы угощали? Там были крокодилы-переростки. А так порода одна.

Томас съел ящерицу с кожей и когтями, потом взял камень и подстерег еще двух дур, что вылезли из норок греться на таком диком солнцепеке. Одну съел еще сырой, показывая калике, как равнодушны одухотворенные воины Христа к плотоядным утехам, а калика съел свою тоже сырой, явно потакая звериным языческим привычкам, либо угождая языческим богам.

— Что это за край? — спросил Томас.

Он вылез из доспехов, разделся, накрывшись от жгучего солнца одеждой. Легкий ветерок спасительно охлаждал красное, как свежесваренное мясо, тело, над ним поднимались струйки перегретого воздуха. Олег закинул руки за голову, смотрел в небо. В зубах трепыхалась сухая травинка, по ней растерянно ползала божья коровка.

— Начало Степи.

— Степь... Это Дикое Поле?

Олег чуть повернул голову, взглянул остро. Голос его был едкий:

— Научился заглядывать в грядущее?.. Будет зваться Диким Полем, потом — Руиной, а пока что просто Степь. Котел, из которого век за веком уже несчетные тысячелетия выплескиваются странные народы, которым несть числа. Дикие, лютые кровожадные. Сеющие смерть, пожары, разрушение, ничего не создающие. Народы, живущие только грабежами...

— Разве так бывает? — удивился Томас. — Они же пасут скот... Куда девают молоко, шкуры, мясо?

— Они не создают культуры, — поправился Олег. — Не строят города, каналы, не сажают деревья, не пишут книги. Захватив город, сжигают вместе с храмами, библиотеками. Разбивают великолепные статуи, но не создали ни одной. Немногих уцелевших жителей уводят в полон. Мы, Русь, держим щит между Степью и Европой!

— Твоя Русь по ту сторону Степи?

— Да. Вся жизнь Руси — борьба со Степью. Земледельцев с кочевниками.

— Значит, мы вот-вот напоремся на степняков?

— Да, вступаем в земли половцев. Теснят печенегов, те сейчас подступили к Киеву. Но дни печенегов сочтены, рассыпятся как между молотом и наковальней, а русичам придется вести изнурительную борьбу с половцами... Боюсь, вот-вот увидим их шатры. Еще раньше должны увидеть несметные стада коней... Впрочем, раньше всего услышим свист летящих стрел. Половцы сперва стреляют, потом задают вопросы.

Томас приподнял голову, огляделся. На десятки миль степь пуста, не считая странных оранжевых колец. Примостившись, Томас заметил еще два таких же блестящих вала на грани видимости.

Олег тоже приподнял голову, поинтересовался:

— Отдохнул? Тогда влезай в свое железо. Надо идти!

Томас простонал, не вставая, двигаясь по земле как раздавленная черепаха:

— На всю жизнь запомню и внукам-правнукам закажу страшиться русских слов: «Авось», «С гаком», «Надо идти»!

Они прошли не больше двух десятков шагов, как Томас повел носом, вопросительно оглянулся на калику. Тот кивнул, еще через несколько шагов запах стал резким; странно подбадривающим, как в жару глоток холодной воды. Олег внимательно посматривал по сторонам, внезапно упал на руки, потерся животом о землю, перевернулся и поерзал спиной. Томас вытаращил глаза, а калика сделал приглашающий жест:

— Сэр Томас, прошу...

— Зачем?

— Мы вошли в землю одного странного племени. Своих отличают только по запахам.

— Как собаки? — спросил Томас недоверчиво. — А мы причем?

— Собаки, сэр Томас, обрызгивают деревья и камни на границах своего участка. Метят их, чтобы чужие знали. Медведь на своих границах обдирает липу, лось рубит копытами валежины, а эти, как ты правильно сказал, поступают как собаки...

Томас с отвращением потерся о камни, где еще блестели капельки желтой жидкости — хорошо, в доспехах, калике хуже. Двинулись через степь, держа на северо-запад. За горами, за долами лежит Русь, за ней цивилизованные королевства, а от Германии уже рукой подать до родимой Британии...

По дороге Олег еще дважды терся о сильно пахнущие камни, а когда обнаружил в выемке уцелевшие капельки, бережно собрал в баклажку на поясе. Томас аристократически морщил нос, но терпел: в многотрудном крестовом походе навидался всякого, бывал на коне и под конем!

Внезапно в десятке шагов прошелестела трава, что-то мелькнуло. Олег не повел ухом, меч оставался за спиной как и лук с оперенными стрелами, Томас расслабил мышцы, начал успокаиваться, хотя сердце колотилось часто-часто, словно уже чуяло смертельную опасность.

Через пару сотен шагов Томас краем глаза заметил слева двигающуюся темную точку. Вскоре Томас рассмотрел убитого оленя, которого нес в челюсти какой-то странный зверь. Ноги и голова оленя волочились по земле, цепляя траву. Однажды ветвистые рога зацепились за жалкий куст, зверь нетерпеливым движением вскинул оленя кверху, тот взвился с застрявшим в рогах кустом — на солнце блеснули бесстыдно оголенные белесые корни. Зверь выглядел чудовищно сильным, хотя был втрое меньше оленя. Томас поежился, потащил из ножен меч.

Олег бросил, не сбавляя шага:

— Это анты. Не обращай внимания, наши чары защитят.

— Чары?

— Ну, запах. Помнишь, о камешки терлись? Давай-ка я тебя еще побрызгаю...

Олег вытряхнул на блестящие доспехи рыцаря крупные капли остро пахнущей жидкости, стараясь, чтобы проникли в щелочки под доспехи.

— Что за анты? — спросил Томас ошарашенно. — Я не встречал...

— Анты... просто анты. Мы, русичи, тоже анты. Так нас называют чужестранцы, ибо мы такие же многочисленные, трудолюбивые.

Томас открыл рот для нового вопроса, так и остался с отвисшей челюстью. Наперерез им тащил оленя... огромный муравей! Он был похож на сверкающий под солнцем черный слиток железа — в блестящем рыцарском панцире, закованный от кончика усика до последнего коготка. Толстые челюсти, как стальной капкан из двух зазубренных серпов, выпуклые немигающие глаза смотрят холодно, враждебно, а железные ноги несут с такой легкостью, словно тяжелой добычи нет и в помине!