Великое расселение славян. 672-679 гг - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 30

Наряду с полуземлянками площадью от 9 до 41 м², 40–60 см в глубину, господствующими на юге и юго-западе, строились и наземные дома. Некоторые из них, впрочем, имели подпольные углубления до 60 см. Таковы, например, жилые здания в Шелигах. Слишком больших домов здесь не отмечено. Размер всех — от 5 до 16 м². Такую же картину мы видим и на других поселениях, где строили наземные дома с углублениями или без. Для строительства наземных домов в польских землях по-прежнему применяли столбовую технику ^[201].

Не претерпели существенных изменений и основные занятия северных славян — земледелие, скотоводство, охота. Возделывали на юго-западе рожь, просо и пшеницу, на северо-востоке же — ячмень и полбу. Соотношение костей домашних животных из поселения Девинске Язеро (Словакия), возникшего в VII в., напоминает и прежнее словенское, и еще больше отмеченное тогда же на далеком юге, у попинцев. На первом месте в стаде (но меньше половины) — крупный рогатый скот. За ним следуют по убыванию свиньи, овцы, кони. Обнаружены кости кур и домашней собаки. Такое же соотношение выявляется по материалам поселений различных областей современной Польши VI–VII вв. Но в VII в., сначала в землях на запад от Вислы, начинается рост доли мелкого скота. Особенно бурно развивалось свиноводство ^[202]. «Франкская космография» называет как важный источник благополучия славян придунайские пастбища ^[203].

В то же время некоторые хозяйственные изменения в VII в. отмечены по всему славянскому ареалу. Совершенствуются ремесла. Особенно бурно развивалась обработка железа. Кузнецы овладели приемами сварки железа и стали, разнообразили способы ее получения, разработали методы закалки стальных изделий. Железоплавильный горн этого времени обнаружен на корчакском поселении Рашков I. На севере происходит распространение новых земледельческих орудий, вооруженных сошником, более пригодным для обработки свежих участков при подсеке. Развитие камнерезного дела показывает распространение наряду с глиняными пряслицами новых, вырезанных из мягкого камня ^[204].

Усиливалось расслоение в славянском обществе. Первобытные нормы общежития все более отходили в прошлое, общинный строй начинал разлагаться. На севере Славянского Мира этот закономерный процесс происходил ненамного медленнее, чем на юге. Один полюс общественной жизни отмечает его появлением нового термина для обозначения богатых, знатных людей — «могут», «могутич», отражающий именно их возросшую власть ^[205]. На другом полюсе появляется новое значение — «раб», «слуга» — у древнего слова *хоlръ, «холоп», обозначавшего раньше младшего члена семьи ^[206]. Это отражает появление нового, позднее известного повсеместно обычая — обращения во временное или постоянное рабство соплеменников за долги или преступление. На первых порах статус холопов существенно выше, чем у обычных рабов-пленников. Это и потребовало появления нового термина.

Распад старого жизненного уклада, ускоряемый войнами и переселениями, находил отражение и оправдание в религиозных представлениях. Если на юге развитие славянской языческой религии, за вычетом некоторых заимствований местных обычаев, застопорилось, то на севере оно продолжалось поступательно. Примером воздействия общественных новшеств на религию славян VII в. стало появление нового термина *nebogъ, «небогатый» и одновременно «лишенный бога, удачи, божественного покровительства» ^[207]. С другой стороны, древнее обращение к божеству с просьбой о помощи, удаче («дай/дажь бог!») превращается в личное имя княжеского бога-родоначальника, Солнца. Во всяком случае, это произошло у какой-то части северных славян еще до сербохорватского выселения ^[208]. Сам по себе факт показательный, подразумевающий идею особой княжеской удачи, привилегированной «доли», исходящей от божественного предка. Именно княжеский предок теперь — «бог дающий», главный источник людской удачи. Но следует также иметь в виду, что вокруг нового имени Солнца складывается определенная мифология, объясняющая возникновение княжеской власти.

Дажьбог (Дабог) воспринимается как первый государь, безраздельно правивший всем земным миром, прообраз власти всех позднейших людских вождей — прежде всего своих славянских потомков ^[209]. Этот миф укреплял сакральную, да и политическую власть князей. Он существенно возвышал элитарную общность воинов-кузнецов, «потомков» Дажьбога, к которой причислялись князья, — но собственно княжеские роды возвышал и над нею. Вообще, усиление опиравшихся на дружину князей постепенно сводило на нет влияние ритуальных и воинских союзов. В то же время к северу от Дуная княжеская власть оставалась в VII в., не только формально, выборной ^[210]. В каких-то племенах выбирали не князей, а временных воевод. В таких случаях сохранялись некие формы коллективного правления — например, упоминаемый в польских преданиях ^[211] совет из 12 «наиболее знаменитых и богатых людей», которые и выбирали воеводу. Но и воевода со временем мог превратиться в князя, закрепив власть за своим родом. Еще одним признаком усиления, зримого отдаления княжеской власти от племенной массы стало появление фигуры мечника — княжеского «придворного»-меченосца ^[212]. Функцией такого рода лиц в первобытном обществе являлось устрашение «подданных» и подчеркивание особого, священного статуса власти вождя. Укрепление княжеской власти и появление первых устойчивых династий породило в славянской устной «литературе» новый жанр — родовой перечень князей. Существование таких перечней нельзя исключать и ранее. Однако самые древние из сохранившихся восходят к VII или даже — в большинстве случаев — к VIII в. Перечень начинался с предания о происхождении рода и закреплял его права на власть. На перечисление правивших родичей нанизывались при желании эпические предания о самых заметных событиях племенной истории. Такие сказания — прозаические или песенные, — имеющие конкретную историческую основу, прослеживаются также с VII в. Они создавались подчас по образцу древнего «великанского» эпоса. Но теперь речь шла о деяниях не мифических, а реальных героев, племенных вождей и дружинников. С самого начала в этом героическом эпосе сплетались мифологическое и «реалистическое» видения мира ^[213].