Русский Дьявол - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Абрашкин cтр.№ 44

Согласно христианскому учению, Антихрист должен родиться от падшей женщины, блудницы. Но именно такая репутация была у матери Петра, Натальи Кирилловны Нарышкиной. Молва называла в качестве истинного отца Петра и патриарха Иоакима, и конюха Мишку Доброва, и постельничего Стрешнева, и нескольких ее родственников — Нарышкиных… Среди всех прочих любовников Наталье Кирилловне приписывали еще и двоюродного брата, Петра Фомича Нарышкина. И был такой слух, что на самом-то деле отцом Петра Фомича был отец Натальи, Кирилл Полуэктович Нарышкин. Тогда получается, Петр I — сын сводных брата и сестры, а вот Романовых в нем нет ни единой капли. Впрочем, кажется, это вовсе и не нуждается в доказательствах. Настолько все известные портреты царя демонстрируют его непохожесть на отца и братьев. Если же предположить, что царь был зачат в результате блуда патриарха, то рождение Петра обретает в высшей степени символическое значение: церковь наказывала себя сама!

Во всей этой истории, пожалуй, самое интересное то, что Петр действительно пытался дознаться, кто его отец. С этой целью государь приказал поднять на дыбу родного брата матери Федора. Того тоже считали возлюбленным Натальи Кирилловны. Отцом Петра он быть не мог, так как на тот момент был всего восьми лет от роду. Но про настоящего отца знать мог, за что и подвергся пытке. Федор Кириллович долго запирался, а потом изрек: много, мол, нас ходило к матушке-царице, и черт тебя знает, чей ты сын!

Так и сказал, черт тебя знает. О самом Петре известно, что он был невероятно сексуален и пытался овладеть всякой понравившейся ему женщиной, невзирая на приличия и правила добропорядочного поведения. Законную жену он заточил в монастырь и совершенно не заботился о том, какое впечатление на общество производят его похождения на стороне. Ни одной достойной женщины рядом… Историки пробовали создать миф о великой любви Петра и Екатерины, но и здесь одна бутафория. Измены и разврат как с одной, так и с другой стороны. Ни сам Петр никого не любил, ни его никто по-настоящему не любил…

Хотя, стоп, было исключение: Александр Данилович Меншиков. Ни к одному корреспонденту Петр не обращался с такими нежными словами, как к Меншикову: «Мейн фринт» (Мой друг), «Мейн бесте фринт» (Мой лучший друг), «Майн герц» (Мое сердце), «Мейн герцекин» (Дитя моего сердца), «Мейн брудер» (Мой брат), «Камарат» (Товарищ) — так начинались письма царя к Меншикову. В узком кругу царь называл своего любимца Алексашей или Данилычем. Для остальных Меншиков, пока не был возведен в княжеское достоинство, был «товарищем» царя. В свою очередь, Меншиков донесения царю подписывал просто: «Александр Меншиков», в то время как остальные заканчивали их словами типа: «наипоследнейший раб твой Бориско Шереметев» или: «раб твой, всемилостивейшего государя Ф. Апраксин». В многочисленные письма царя к Меншикову, в большинстве случаев деловые, вкраплены фразы с выражением печали Петра по поводу разлуки либо упреков в связи с неаккуратными ответами Меншикова: «Гей, зело скучило! Сам можешь рассудить, и если бы не дело держало, вздуритца б мочно», — писал Петр Меншикову в конце сентября 1704 года. В мае 1705 года: «Гей, сколько от болезни, а паче от печали, что время пропадает, також разлучения с вами… Дай, дай, дай, Господи Боже, вас видеть в радости». «Для Бога прошу, чтоб чаще вы писали», — умоляет царь Меншикова в апреле 1706 года. Нередко Петр вызывал Меншикова к себе для неотложных разговоров либо сам ехал к нему: «Великую имеем нужду в приезде вашем» или «Желаю от сердца вас видеть вскоре». Царь часто одаривал своего любимца подарками, посылал ему то собственной работы табакерку, то сукно на мундир, проявлял заботу о его здоровье. В ноябре 1797 года он пишет супруге Меншикова: «Откормите Даниловича, чтоб я не так его паки видел, как в Меречах». В общем, любили они друг друга и в прямом, и в переносном смысле. О педерастии Петра говорили совершенно открыто еще при его жизни. Ученые мужи если и ведут споры, то исключительно о том, кто приохотил Петра к этому занятию — Франц Лефорт или Александр Данилович Меншиков? А из их современников мало кто не знал, что Петр «живет с Меншиковым бляжьим образом», как кричал один гвардейский сержант. Содомский грех — самая яркая характеристика для сына Сатаны!

Курение и пьянство — два изобретения, приписываемых Дьяволу. И тут царь Петр не просто преуспел, а прославился на века. Табак в России до него считался «богомерзким зельем», и его потребители подвергались жестокому наказанию: им вырывали ноздри, их били кнутом. Постепенно, однако, число курильщиков росло, закурил и сам царь. Преследование курильщиков прекратилось, и Петр сначала объявил продажу табака казенной монополией, а находясь в Лондоне, продал эту монополию английским купцам.

С вином еще интереснее. К. Валишевский в книге «Петр Великий» пишет: «Грубые нравы, естественно, шли рука об руку с кабацкими привычками. В обществе женщин, которое Петр любил, он, кажется, больше всего ценил вульгарный разврат и в особенности удовольствие видеть пьяными своих избранниц. Сама Екатерина — «перворазрядная пьяница», по свидетельству Бассевица, и этому качеству обязана значительной долей своего успеха. В торжественные дни полы обыкновенно разделялись, но Петр сохранил за собой привилегию входить в дамский зал, где царица председательствовала за пиршеством и употребляла все усилия, чтобы развеселить повелителя любимым зрелищем. Но на собраниях более тесных трапеза бывала совместная и заканчивалась совершенно в сарданапаловском духе. Духовенство также занимало видное место на этих банкетах и не получало пощады. Напротив, Петр очень любил соседство представителей духовенства, чередуя самые обильные возлияния с самыми неожиданными богословскими спорами и применяя в виде наказания обычный кубок водки за нетвердость в догматах, если ему удавалось в том изловить своего собеседника. После чего прения часто заканчивались дракой, к его большому удовольствию».

Среди своих приближенных Петр организовал своего рода клуб, закрытое общество для избранных и назвал его «Всепьянейшим собором», который имел даже свой устав, написанный лично Петром. В уставе определялись чины «собора», способы избрания «князь-папы» и рукоположения всех чинов пьяной иерархии. «Собор» полностью воспроизводил всю церковную иерархию и все церковные обряды. Шансов быть зачисленным в состав собора было тем больше, чем безобразнее выглядел принимаемый. Чести быть принятым в него удостаивались пьяницы и обжоры, шуты и дураки, составлявшие коллегию с иерархией чинов от патриарха до дьяконов включительно. В этом клубе Петр имел скромный чин — дьякона. Глава собора именовался «князь-папой». Долее других, аж четверть века, его обязанности исполнял Никита Зотов, наставник юного Петра. Главное требование устава было просто: «Быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда». Ну, и требование подчиняться иерархии «собора» — его 12 кардиналам, епископам, архимандритам, иереям, диаконам, протодиаконам. Все они носили клички, «которые никогда ни при каком цензурном уставе не появятся в печати» (В. О. Ключевский). Трезвых на «соборе», как страшных грешников, отлучали от всех кабаков в государстве, а борцов с пьянством предавали анафеме. Ларец для хранения бокалов являлся копией переплета Евангелия, а сам «собор» был откровенной и до крайности похабной пародией на Церковь и ее обряды.