Русский Дьявол - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Абрашкин cтр.№ 25

Но зачем Владимиру понадобилось вводить в свой пантеон «иноземное» божество растительности, ведь у славян имелись подобные божества? Такой поступок выглядит очень странным, и чем дольше думаешь о нем, тем он становится все более невероятным. Мы предлагаем несколько видоизменить данную академическую концепцию, действуя в духе того общего подхода, который принят в настоящей книге.

Начнем с того, что, по нашему мнению, имя Семаргл русского происхождения. Смысл его станет мгновенно ясен, если мы согласимся, что имя божества состоит из двух слов: «се» и «маргл». Первое служит частицей, используемой в древнерусской речи и часто употреблявшейся в речи. А «маргл» — это сокращение от «моргало», то есть «глаз»! Семаргл — это глаз божий, его око! У Семаргла есть хорошо известный всем русский прототип — Лихо Одноглазое (изначально Лико Одноглазое). Оно прекрасно соответствует тем охранным функциям, которые ученые приписывают Семарглу. На землю Ирана образ Семаргла пришел вместе с арийскими племенами, покинувшими Русскую равнину. Это действительно очень древний мифологический персонаж, авторы XI–XIII вв. уже толком и не знали, что означает его имя, некоторые даже писали его как Сим и Регл, но это отнюдь не значит, что корни данного имени иноземные.

6. Макошь — Троецыплятница. Рассказывая о богине Макоши, исследователи неизмено подчеркивают, что ее характер и функции очень неясны. Традиционно указывают на ее связь с прядением и ткачеством. Вследствие этого богиню считают покровительницей женского рукоделия. Макошь представляли в виде женщины с большой головой и длинными руками. Она прядет по ночам в избе, поэтому поверья запрещают оставлять кудель, а «то Макоша опрядет». Макошь невидима, но ее присутствие можно обнаружить по урчанию веретена. Этнографические данные, собранные на Русском Севере, рисуют нам Макошь невидимой пряхой, вмешивающейся в женские работы, тайком стригущей овец, запрещающей прядение в праздничные дни.

Относительно происхождения имени этой богини всерьез конкурируют две точки зрения. Одна толкует его как производное от слов «мокнуть», «мокрый». Другая принадлежит Б. А. Рыбакову и «расшифровывает» имя Макошь, как «мать счастливого жребия (коша)», богиня удачи, судьбы.

Мы предлагаем, однако, свою версию, уточняющую в значительной степени последнюю интерпретацию и опирающуюся на наши исследования о Кощее-Коше. Макошь — это мать Коша, та самая неведомая Троецып-лятница, праздник которой издревле справляли женщины в русских деревнях. Троецыплятница — одно из воплощений Великой богини, прародительницы мира и всего сущего. В этом ключ к пониманию образа Макоши.

Подведем теперь итоги. Анализ нового состава «небесной канцелярии», предложенного Владимиром, приводит нас к выводу, что княжеская реформа проводилась с единственной целью — внести хаос в стан язычников. Шестерка божеств была соединена в единое «политбюро» чисто механически. В частности, туда вошли сразу два божества Солнца. Структура божественной власти не предполагала какого-то внутреннего единства или какой-то новой идеи, объединяющих верховных богов между собой. Единственный принцип, которому реформаторы, похоже, следовали неукоснительно — это возвышение очень древних богов, восходящих еще к эпохе индоевропейской общности. Их имена и значение по большей части были неясны людям того времени. Реформа Владимира разрушала существовавшую ранее арийскую систему ценностей, основывавшуюся на почитании космического закона «рота». Общенародные любимцы — боги Род и Велес — объявлялись утратившими полномочия, их предлагалось предать забвению.

Можно еще очень долго критиковать и доказывать убожество княжеской реформы, но читатель, наверное, уже давным-давно все понял. Сама по себе эта реформаторская деятельность носила вспомогательный характер. Она проводилась с одной-единственной целью — ослабить сопротивление язычников при будущем, но готовившемся загодя введении христианства. Если же проводить параллели с современной политической ситуацией и перестройкой, начавшейся в Советском Союзе и закончившейся его распадом, то реформа князя Владимира аналогична отмене статьи Конституции о руководящей роли Коммунистической партии. Еще в бытность генсеком Горбачев прекрасно знал, куда идет страна и что никто не собирается реформировать социализм. Точно также и Владимир врал и изворачивался, демонстрируя свои языческие пристрастия перед жителями Киева. Язычники были приговорены, но они не сдались без боя. И была гражданская война, о которой наши летописи говорят лишь вскользь.

Первая гражданская война в России

Владимир был сыном Святослава и ключницы Малуши — рабы, как ее аттестует летопись. За то его прозывали «робичич». Но он был законным сыном, рожденным в браке (с обычаем многоженства покончит чуть позже христианство). Владимир, наряду с другими своими братьями — Ярополком и Олегом, — был наследником великокняжеского престола, но его статус в силу положения матери был несколько иным. Ключник или ключница, распоряжавшиеся припасами княжьего дома, по нормам феодального права должны были быть рабами. «Русская Правда» определила положение ключника следующими словами: «А се третье холопство, привяжет ключ к себе без ряду». Без ряду — значит без договора, без каких бы то ни было прав. Это холопство — полное, рабство в прямом смысле слова. И если искать какие-то начальные впечатления, отразившиеся на характере будущего правителя Руси, то, несомненно, они связаны с обидой за мать.

Отцом Малуши был Малк Любечанин. Был у нее также брат Добрыня, который опекал юного Владимира. Именно он посоветовал новгородцам пригласить на княжение своего воспитанника. Святослав самолично посадил Ярополка в Киеве, Олега у древлян, но относительно Владимира он никакой инициативы не проявлял. Почему же новгородцы откликнулись на предложение Добрыни и попросили Святослава прислать к ним Владимира? В большой политике ничего просто так не бывает. Добрыня чего-то пообещал новгородским боярам в случае их согласия, а те чего-то потребовали от него взамен. Относительно последних все более-менее понятно. Новгородцам до времен Ивана Грозного жилось тем слаще, чем горшей была судьба киевлян. Они хотели повелевать Киевом и готовы были платить за реализацию этого плана наличными. Ну, а что же Добрыня? Был он обыкновенный воин и отважный защитник юного князя или ловкий авантюрист, преследовавший свои корыстные цели?

Начнем, прежде всего, с одной чрезвычайно поучительной ошибки, растиражированной в тысячах, а то и в миллионах изданий. В летописном Добрыне обычно видят былинного богатыря Добрыню Никитича. Но это заблуждение. Твердых оснований для отождествления дяди Владимира со знаменитым русским богатырем нет. Совпадают имена, но разве этого достаточно? Отчества у них уже разные: один — Никитич, другой — Малкович. Более того, Никитич родом из Рязани, а Малкович — уроженец Любеча. Как видим, отличий вполне достаточно, и всякие попытки совмещать былинного и летописного Добрынь являются не более чем фантазиями отдельных историков. Кстати, летопись нигде не говорит о выдающихся военных навыках дяди Владимира. А ведь это самый главный признак, по которому следовало бы сравнивать двух героев! Мы не располагаем ни одним примером, где хотя бы намекалось на его богатырские подвиги в боях с врагами. Воеводой Владимира был не он, а Волчий Хвост. И когда после осмотра пленных болгар Добрыня говорит князю: «Все они в сапогах. Эти дани нам не дадут — пойдем поищем лапотников», то за этими словами нам видится не бесстрашный воин и защитник земли Русской, а прагматичный грабитель, настроенный выбрать соседа послабее и обобрать его. Версия о богатырской природе Добрыни Малковича искусственно внедряется в сознание людей, чтобы облагородить его образ. Это обыкновенный «агитпроп».