Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя - читать онлайн книгу. Автор: Лаура Адлер cтр.№ 19

Лицензия на открытие борделя — то есть реестр работающих в борделе проституток — может быть в любой момент отобрана. Ситуации, по наступлении которых у бандерши может быть изъят ее реестр, весьма многочисленны; условия работы борделя очень жесткие, они перечислены в административной ноте, выдаваемой хозяйке. Требования, в частности, таковы: регистрировать в течение 24 часов всякую девушку, прибывшую на работу в бордель, в санитарном диспансере; в тот же срок извещать администрацию об убытии/прибытии девушек; предотвращать скандалы, отчитываться о событиях, происходящих в доме; не впускать в дом несовершеннолетних. Также запрещалось одновременное пребывание в борделе матери и дочери или сестер, запрещалось позволять девушкам спать в одной кровати друг с другом, девушкам запрещалось держать при себе своего ребенка по достижении им четырех лет. В Париже дополнительно запрещалось жить в борделе с любовником и даже мужем — впрочем, этот запрет нарушался повсеместно. В провинции требования были менее жесткими, но в любом случае за исполнительной властью всегда оставалось право немедленно закрыть бордель при возникновении каких бы то ни было проблем.

В повседневной жизни борделя все выглядело иначе. Арендатор, муж бандерши, обедал в борделе, даже если, как это часто бывало, он держал недалеко от борделя кафе, а по вечерам "забывал" из борделя уйти. Девушки часто спали по две в одной кровати, а в салонах совершенно спокойно играли дети, которым уже давным-давно исполнилось четыре года, меж тем как дамы не уставали ими восхищаться и ласкать их. "Принц-консорт" также не ограничивается тем, что протирает зеркала и подметает свое кафе. Он — важная фигура, он — главный "самец" борделя, самец с большой буквы; иногда его уважают, иногда им восхищаются, он делает дамам комплименты и успокаивает их. Он всегда готов быть "четвертым" в затеянном дамами преферансе или утешить впавших в меланхолию "сотрудниц". Он жмет руку комиссару полиции, играет в карты с местными буржуа, изображая на лице достоинство уважаемого человека, если не дворянина. "Месье" провинциального борделя, где работала гонкуровская Элиза, носил изящную бородку и одевался, как самый настоящий буржуа. Он проводил вечера, "засунув руки в карманы брюк, оттопырив большие пальцы, одобрительно рассматривая своими большими глазами, оплетенными варикозными венами, книгу с иллюстрациями про убийства, которую читал его сын". А г-н Филибер заботится о делах своего магазинчика, как курица-наседка о цыплятах, и вызывает всеобщее уважение.

"Месье" и "мадам" — обычно крепкая семья. Хозяйки великих парижских домов терпимости частенько отправлялись со своими мужьями на воды, оставляя власть в руках младшей бандерши. Часто сама "мадам" — бывшая младшая бандерша, которая сумела пробиться в хозяйки, или бывшая проститутка, каким-то немыслимым образом скопившая состояние. На поверхности бандерша — сама нежность, но свое дело она ведет железной рукой. Между ней и ее "сотрудницами" — непреодолимая пропасть. Она принадлежит к другой расе. "Всегда выше всех" — таков девиз любой бандерши. Она продает любовь, но никогда не продаст себя. Продажная любовь — ниже ее, она лишь возбуждает желание и вызывает любопытство.

«Она была высокого роста, в теле, вела себя приветливо. У нее была бледная кожа, и поэтому в тени фойе казалось, что она светится, блестит, словно покрытая лаком… Распрямленные плечи, высоко поднятая голова, непременная улыбка на лице. Она весело шутила, в ее речи можно было услышать оттенки сдержанности, которую ее новые занятия еще не до конца уничтожили. Громкие слова все еще немного шокировали ее, и когда какой-нибудь юнец называл заведение, которым она управляла, тем словом, которым такие заведения полагается называть, она возмущалась, вне себя от отвращения. В конце концов, ее душа была из деликатнейших, и хотя она обращалась со своими "подопечными" как с подругами, она никогда не отказывала себе в удовольствии повторить вслух, что она "совсем из другого теста"» (Ги де Мопассан "Заведение Телье").

Хозяйке борделя требуется в самом деле жесткая хватка, иначе она не сможет поддерживать в своем доме дисциплину и порядок. Поэтому бандерша не может быть совсем молодой — она должна изначально производить впечатление "старшей" на своих "сотрудниц". Кроме того, полиция не очень жалует бандерш, которым меньше двадцати пяти лет. Так, одна замужняя девушка двадцати одного года от роду получила отказ на заявление об открытии борделя по следующей причине: "Эта женщина, хотя и не была никогда проституткой, обладает всеми качествами, необходимыми для управления домом терпимости; однако же ее возраст не дает нам возможности разрешить ей открыть такой дом; если бы она не была замужем, такое разрешение было бы ей выдано; видимо, эта дама и ее муж, намеренные вести дела совместно, не понимают, что такая просьба столь юной пары, к тому же лишь недавно вступившей в законный брак, совершенно неуместна, поэтому в данном случае администрация не может оставаться безучастной к вопросам нравственности и отказывается дать ход заявлению данной пары".

По словам Паран-Дюшатле, "дело это (управление борделем. — Л. А.) деликатное и требует обладания многими качествами, как то: настойчивостью, отличным здоровьем, а также моральной и физической энергией. В хозяйке борделя должно быть что- то от командира, от самца, не терпящего себе равных, иначе она не сможет править в борделе по своей воле; если же, помимо этих качеств, у дамы хороший послужной список, если она никогда не попадала в руки полиции, если она честна, если она не участвовала в подрывной деятельности, если она не склонна к алкоголизму, если она умеет читать и писать, если, в свою бытность обычной проституткой, у нее не было склонности к нарушению правил поведения — если все это так, то такой даме можно, не опасаясь, выдать разрешение открыть бордель". Прибыль хозяйки борделя может быть достаточно велика и доходить до 600 франков в день ^[13] — именно поэтому они должны вести себя так, чтобы "сотрудницы" подчинялись им беспрекословно.

Иные историки не стесняясь называли проституток, работающих в борделе, вьючным скотом и сравнивали их жизнь с жизнью вола на пахоте. Они были не слишком далеки от истины. В момент регистрации девушки лишаются всего — своего тела, своего времени, своей личной жизни. Все это им больше не принадлежит. Обычно они знают, что их ждет, так как в бордели редко попадают новички. Кроме того, бандерши и сами предпочитают девушек "с опытом", то есть тех, которые, переступив утром порог борделя, готовы вечером обслуживать клиентов. Они уже стреляные воробьи и, что называется, не первый год замужем. Они знают, что бандерша выставит на улицу клиентов, которые пришли "поразвлечься", то есть просто поласкаться к девушкам, не переходя к "главному" (и, соответственно, не платя). Они знают, что они будут делать в борделе, и, как только шок добровольного заключения и отказа от внешнего мира проходит, они спокойно принимают свою жизнь пансионерок. И в конце концов, бордель — это крыша над головой и кусок хлеба. Они совершают этот шаг из-за того, что их выгнали из дому, из-за того, что их бросил возлюбленный, из-за того, что на другой работе им мало платят. Они, короче говоря, знают, на что идут.