Ночная радуга - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Михайлова cтр.№ 50

Николай Бедун получил восемнадцать лет общего режима. Я приехала на оглашение приговора. Получила возможность попрощаться.

— Чем же все-таки вас так обидела мама?

— Она сказала: «Ты — пьяное ничтожество. Правильно я сделала, что убила твоего ребенка». Раньше она мне говорила, что случился выкидыш.

— И то и другое было ложью. Мама оставила девочку, назвала Дианой. Но отказалась от нее. Всю жизнь следила, посылала деньги. Диана умерла недавно от несчастного случая. Я похоронила ее вместе с мамой.

— Несчастные мы все люди, — сдавленно сказал Николай.

— Возвращайтесь. Пишите мне. Жизнь не кончилась. Я не желаю вам зла. Вы еще увидите настоящий фильм — вы и мама в главной роли.

Аня Петрова поехала в Израиль на лечение и новые операции.

Сережа Кольцов, занимаясь одним из своих дел, попал в жестокую перестрелку, был ранен. Мне позвонила Лиля, и я примчалась в больницу. Сережа лежал бледный и перевязанный. Томно взмахнул ресницами в сторону пакета с мандаринами.

— Тебе сказал хирург, что я буду жить?

— Отлично будешь жить. У тебя даже важные органы не задеты.

— Ты не разочарована случайно? Я к тому, что в одном твоем сценарии увидел такой эпиграф: «В настоящей трагедии погибает не герой. Погибает хор». Ты же мнишь себя героиней настоящей трагедии. На кого ни посмотришь — того нет.

— Юмор у тебя по-прежнему безобразный, но в нем что-то есть. Да, было очень похоже на то, что мне нельзя смотреть на людей. Они были живыми до моего взгляда. А теперь стольких нет. Так что поправляйся. Помоги победить настоящую трагедию. Если я тебе не надоела.

— Самое печальное, что нет. Лилька надоела, работает сегодня последний день. А ты — при всем моем желании… Нет. Ты впустила обратно Кирилла?

— Он ушел по-английски. Я его не прогоняла, обратно он не просился.

— Открою секрет. Твой добрый дядюшка Карлос нам обоим сказал, чтобы оставили тебя в покое. Мы даже не поняли, это ты его просила или он сам такой умный.

— Сам. Но это неважно. Мне нужно было побыть одной. Возвращайтесь. Кириллу я позвоню.

И я вернулась к себе. Вот моя жизнь — боль, радость, счастье и горе в одной секунде, в капле воздуха и блеске воды. Отражения многих лиц в лучах света, сладость разных голосов в тихих мелодиях.

Кирилл вернулся. Я встретила его другой: я не старалась быть вместе с ним. Я опять была одна, но с открытой обнаженной душой. Я, как до жизни с ним, опять забыла про халаты и ночные рубашки. Я спала днем, а работала и думала ночью. И так удивлялась, так сладко замирала, встретив его объятия.

Мы вместе встретили Новый год. Это всегда возвращение из путешествия по старому году.

— Ты мне нужен, — сказала я.

— Я без тебя не могу жить, — ответил он.

А ровно в двенадцать позвонил Карлос. Он сказал:

— Ты помнишь мою мечту? Она жива.

Вот так. И мы живы, и мечта Карлоса жива. Стало быть, трагедия потерпела поражение. Утром следующего года я вдруг рассмотрела между ресницами Кирилла свою радость. Вот и берег.

Ася остановилась, воткнула лыжные палки в снег и попыталась оттянуть рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. Напрасный труд — перчатка задубела на морозе и не хотела гнуться. Поискала глазами солнце. Вон оно — белое, едва заметное на таком же белом небосводе, уже почти касается веток деревьев. Еще немного, и короткий зимний день перетечет в ночь. И тогда станет еще тяжелее. Правда, есть фонарики, но вряд ли Стас согласится ими воспользоваться — свет может выдать их местонахождение тому, кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, — никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько она проходит за неделю.

Не останавливаясь, Стас оглянулся, недовольно махнул рукой, и Ася, сунув руки в петли палок, пустилась вдогонку.

— Ну ты чего? — спросил Стас, когда Ася с ним поравнялась. — Привала еще никто не объявлял. Сейчас спустимся, — он указал палкой на довольно крутой склон, — дальше будет распадок. Там накатанное место — можно и в темноте топать. Пройдем его, и останется всего ничего, километров тридцать.

— Как тридцать? — Асин голос предательски дрогнул. — А сколько мы уже прошли?

— Какая разница? И не вздумай реветь! — возмутился Стас, но навигатор достал и, шевеля губами, стал подсчитывать: — Восемнадцать километров за три с половиной часа. Очень даже неплохо. Но расслабляться рано.

— Значит, осталось двадцать два километра? — пытаясь справиться с отчаянием, спросила Ася.

— Да нет же, нет! — Стас поморщился от такой беспросветной бестолковости спутницы. — Я же сказал, после того, как мы пройдем распадок, останется тридцать километров, вернее, двадцать девять с чем-то.

— Но ты же говорил…

— У нас на хвосте специально обученные люди. Они ждут, что мы пойдем по самой короткой дороге. А мы, вопреки их ожиданиям, сделали крюк, и теперь у нас гораздо больше шансов уйти от преследования. Неужели это не понятно? — он уже почти кричал, и от этого крика, эхом разносящегося по притихшему сосняку, у Аси разболелась голова.

— Если бы ты заранее сказал…

— И что тогда? Что бы изменилось?

— Я не знаю… Голова болит… Сильно…

— Это от избытка свежего воздуха, — он уже взял себя в руки и даже попытался изобразить подобие сочувствия. — Ничего, еще часик — и устроим привал. Давай соберись! Я пойду не слишком быстро, а ты — за мной, делай как я. — И Стас двинулся вниз по склону.

Спускаться по глубокому снегу было непросто, и скоро у Аси заныли лодыжки. Зато, сконцентрировавшись на том, чтобы не упасть, она забыла о головной боли.

Ночь застала их в распадке, на узкой тропе, зажатой между двумя холмами, поросшими карабкающимися вверх соснами. Сначала в темноте растворились верхушки деревьев, а вскоре стало вообще ничего не видно, кроме эмблемы фирмы-производителя из светоотражающего материала на спине у Стаса — буквы «М» в тройном кольце.

«Как мишень», — сказал он, впервые примеряя костюм, но в целом снаряжением остался доволен. Костюмы и правда были замечательные. Легкие, практически невесомые, они защищали от холода и ветра. Производители гарантировали, что в них можно ночевать на снегу при температуре до тридцати градусов ниже нуля. И хотя Стас обещал, что спать под открытым небом они не будут, Ася уже успела убедиться, что безоглядно верить его словам не стоит.

Буква «М» впереди застыла. «Неужели привал?» — подумала Ася, чувствуя, что еще немного, и она усядется прямо на снег, причем так основательно, что сдвинуть ее с места сможет разве что бульдозер.