О литературе. Эссе - читать онлайн книгу. Автор: Умберто Эко cтр.№ 19

Наряду с этой обоймой очевидностей, которые сверкают только потому, что их выстрелили одну за другой – в художественных списках самые банальные слова становятся достойными удивления, перекрещиваясь с другими банальными словами, – лорд Генри проявляет особый талант: он берет банальные выражения, недостойные даже конфетных оберток, и превращает их в лакомые кусочки при помощи перевертывания смысла:

Быть естественным – это поза, и самая ненавистная людям.

Единственный способ избавиться от соблазна – это уступить ему.

Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур.

К вам я пришел… за сведениями. Разумеется, не за полезными: за бесполезными.

Американцы… обладают большим здравым смыслом… Какой ужас!

Все вдохновляет меня на сострадание, но не на страдание.

В наши дни большинство людей… слишком поздно спохватываются, что единственное, о чем никогда не пожалеешь, – это наши ошибки и заблуждения.

Я слишком влюблен для того, чтобы жениться. [Афоризм принадлежит Дориану Грею, испорченному своим учителем.]

Мой мальчик, поверхностными людьми я считаю как раз тех, кто любит только раз в жизни.

Трагедии других кажутся бесконечно мелкими.

Самые нелепые поступки человек совершает всегда из благороднейших побуждений ^[35].

А кто принужден жить в согласии с другими, тот бывает в разладе с самим собой.

Мужчина может быть счастлив с какой угодно женщиной, если только он ее не любит.

Я никогда не придираюсь к поступкам, я требователен только к словам.

Лучше быть красивым, чем добродетельным ^[36].

Некрасивость – одна из семи смертных добродетелей.

Основание для всякой сплетни – вера в безнравственность.

Только поверхностные люди не судят по внешности.

Сейчас я выслушиваю с уважением только людей моложе меня.

Это прямо чудовищно, как люди себя нынче ведут: за вашей спиной говорят о вас чистую правду.

Единственная разница между капризом и страстью длиною в жизнь в том, что каприз длится немного дольше.

Нельзя отрицать, что лорду Генри принадлежит и ряд замечательных парадоксов:

В близкие друзья я выбираю себе людей красивых, в приятели – людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных.

Американские девицы так же ловко скрывают своих родителей, как английские дамы – свое прошлое.

Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие. И это их отличительный знак.

Я еще могу примириться с грубой силой, но грубая, тупая рассудочность совершенно невыносима.

Музыка Вагнера мне нравится больше всего. Она такая громкая, что можно разговаривать, не опасаясь, что кто-нибудь услышит разговор.

Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя… а кончается тем, что он обманывает другого.

Великие страсти – привилегия людей, которые проводят жизнь в праздности.

Женщины вдохновляют нас на шедевры, но мешают нам эти шедевры создавать.

Человека, называющего лопату лопатой, следовало бы заставить работать ею.

Но лучше всего лорду Генри удаются афоризмы, способные мутировать (перевертыши принадлежат вашему скромному автору):

Порок – это единственный красочный элемент, сохранившийся в современной жизни.

Добродетель – это единственный красочный элемент, сохранившийся в современной жизни.

Человечество относится к себе уж слишком серьезно. Это его первородный грех. Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы совсем по другому пути.

Человечество относится к себе недостаточно серьезно. Это его первородный грех. Если бы пещерные люди меньше смеялись, история пошла бы совсем по другому пути.

Женщина – это воплощение торжествующей над духом материи, мужчина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью.

Мужчина – это воплощение торжествующей над духом материи, женщина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью.

Правда в том, что в “Портрете Дориана Грея” показана легковесность лорда Генри, которая в то же время и отрицается. О нем говорят: “Не слушай его, дорогая… Он никогда не говорит всерьез”. Сам автор говорит о нем: “А лорд Генри стал своенравно играть этой мыслью, давая волю фантазии: он жонглировал ею, преображал ее, то отбрасывал, то подхватывал снова; заставлял ее искриться, украшая радужными блестками своего воображения, окрылял парадоксами… Лорд Генри чувствовал, что Дориан Грей не сводит с него глаз, и сознание, что среди слушателей есть человек, которого ему хочется пленить, оттачивало его остроумие, придавало красочность речам”.

Лорд Генри наслаждается изречениями, которые он считает парадоксальными, но его окружение о парадоксах невысокого мнения:

– Есть поговорка, что хорошие американцы после смерти отправляются в Париж, – изрек, хихикая, сэр Томас, у которого имелся в запасе большой выбор потрепанных острот.

– Парадоксы имеют свою прелесть, но… – начал баронет…

Однако лорд Эрскин говорит: “Разве это был парадокс? А мне так не показалось. Хотя, может быть, вы и правы. Но даже если и так? Ведь парадоксы прокладывают нам путь к истине, и, чтобы познать цену реальности, мы должны увидеть ее балансирующей на цирковом канате. Об истинности истин мы можем судить только тогда, когда они становятся акробатами”. Лорд Эрскин не ошибался, но лорд Генри, который ни во что не верил, был скуп на парадоксы, и на его цирковом канате балансировало общее мнение, а не истина. Но, с другой стороны, разве это волновало лорда Генри?

– Теперь, мой молодой друг, – если позволите вас так называть, – я хочу задать вам один вопрос: вы действительно верите во все то, что говорили за завтраком?

– А я уже совершенно не помню, что говорил. – Лорд Генри улыбнулся. – Что-нибудь ужасное?

В “Портрете Дориана Грея” ужасных вещей говорят мало, но совершают предостаточно. Впрочем, Дориан поступает так, потому что друзья испортили его своими ложными парадоксами. Собственно, это и есть тот урок, что можно извлечь из романа. Но Уайльд отрицает поучительность своего произведения, о чем сам заявляет в предисловии: “Художник не моралист. Подобная склонность художника рождает непростительную манерность стиля”. А стиль уайльдовского романа заключается в выводе на сцену пустоты. Сам Уайльд пал жертвой того показного цинизма, который так развлекал читателей и зрителей, поэтому не стоит вредить ему еще больше, цитируя его афоризмы вне контекста, как будто автор хотел или мог с их помощью нас чему-то научить.