Иудейские древности. Иудейская война - читать онлайн книгу. Автор: Иосиф Флавий cтр.№ 317

6. Итак, деяния убийц преисполнили весь город ужасом. Тем временем разные проходимцы и обманщики старались побудить народ последовать за ними в пустыню, где обещали ему явить всякие чудеса и необыкновенные вещи, которые будто бы должны случиться по желанию Предвечного. Многие поверили этому и (жестоко) поплатились за свое безумие, потому что Феликс возвращал их обратно и наказывал. Около того же времени в Иерусалим явился некий египтянин, выдававший себя за пророка; он уговорил простой народ отправиться вместе с ним к Елеонской горе, отстоящей от города на расстоянии пяти стадиев. Тут он обещал легковерным иудеям показать, как по его мановению падут иерусалимские стены, так что, по его словам, они будто бы свободно пройдут в город. Когда Феликс узнал об этом, он приказал войскам вооружиться; затем он во главе большого конного и пешего отряда выступил из Иерусалима и нагрянул на приверженцев египтянина. При этом он умертвил четыреста человек, а двести захватил живьем. Между тем египтянину удалось бежать из битвы и исчезнуть. Впрочем, разбойники вновь стали побуждать народ к войне против римлян, говоря, что не следует повиноваться. При этом они грабили и сжигали деревни тех, кто не примыкал к ним.

7. Около того же времени возникли разногласия и между иудейским населением Кесарии и ее сирийскими жителями из-за вопроса о политической равноправности. Дело в том, что иудеи требовали себе первенства вследствие того, что основатель Кесарии, царь Ирод, был иудейского происхождения. Сирийцы с этим хотя и соглашались, но вместе с тем указывали на то, что Кесария первоначально называлась Стратоновой башней и тогда в городе не было ни одного жителя из иудеев. Когда римские чиновники узнали об этом, они распорядились арестовать зачинщиков всей смуты как с той, так и с другой стороны, велели наказать их палочными ударами и таким образом ненадолго подавили волнение. Однако вскоре иудейские жители города, кичась своим богатством и потому презрительно относясь к сирийцам, вновь стали глумиться над последними, имея в виду вызвать их неудовольствие. Сирийцы, правда, уступали иудеям в зажиточности, но зато полагались на то обстоятельство, что большинство римских легионеров, там квартировавших, состояло из кесарийцев и себастийцев. Поэтому и они, в свою очередь, некоторое время глумились над иудеями. Впоследствии, однако, дело дошло до того, что они стали кидать друг в друга каменьями, пока много человек с обеих сторон не было ранено и пало. В конце концов, впрочем, победителями остались иудеи.

Когда Феликс заметил, что эта распря переходит в открытую войну, он поспешил уговорить иудеев прекратить ее. Но так как те не повиновались ему, он выпустил на них вооруженных солдат, многих иудеев перебил, а еще большее количество их захватил живьем, причем разрешил солдатам разграбить несколько особенно богатых домов. Более сдержанные и влиятельные иудеи, между тем, испугались за свою личную безопасность и просили Феликса велеть трубить отбой, вообще пощадить их сограждан и дать им возможность загладить проступок. Феликс внял их просьбам.

8. Около этого времени царь Агриппа передал первосвященство Измаилу, сыну Фаба. Тогда же возникли ссоры и смуты между первосвященниками, священниками и наиболее влиятельными иерусалимскими гражданами.

Каждый из враждующих собирал вокруг себя толпу крайне отчаянных и беспокойных приверженцев, становился во главе их и вел их в бой. При столкновениях эти отряды осыпали друг друга сперва бранью, а затем и каменьями. Между тем не было никого, кто бы мог их припугнуть и тем положить предел смуте; напротив, все эти злоупотребления происходили, как будто бы в городе не было начальства. Первосвященники настолько потеряли всякий стыд и дошли до такой дерзости, что решались отправлять своих слуг к гумнам, чтобы забирать там десятину, предназначавшуюся для простых священнослужителей. Таким образом случилось, что несколько бедных священников умерло от голода. Насилия бунтовщиков подавили всякое понятие о справедливости.

9. Когда Нерон назначил Феликсу преемником Порция Феста ^[857], наиболее влиятельные из кесарийских иудеев отправились в Рим и там выступили с обвинениями против Феликса. Последний, вероятно, поплатился бы за совершенные над иудеями притеснения, если бы брат Нерона, Паллант ^[858], которого император тогда особенно ценил, не заступился за него. Тогда же главные сирийцы Кесарии путем огромной суммы денег склонили Бурра, бывшего воспитателя Нерона и теперь его греческого секретаря, выхлопотать для них у императора указ, которым бы у иудеев отнималась всякая равноправность. Бурру действительно удалось склонить императора к изданию такого указа, который впоследствии подал повод к разным бедствиям для нашего народа. Дело в том, что, когда жившие в Кесарии иудеи узнали об этом указе Нерона в пользу сирийцев, они стали еще более предаваться смутам, пока не дошли до открытой войны.

10. Когда Фест прибыл в Иудею, он нашел страну бедствующей от разбойников, которые предавали грабежу и пожарам все селения. Эти разбойники носили название сикариев. Их расплодилось тогда очень много, и они пускали в ход ножи, по величине своей схожие с персидскими акинаками, а по изогнутости с римскими sicae ^[859]; от этих-то ножей убийцы, умерщлявшие много народа, и получили название сикариев.

Как мы упоминали выше, они смешивались во время праздников с народной толпой, отовсюду стекавшеюся в город для отправления своих религиозных обязанностей, и без труда резали тех, кого желали. Нередко они появлялись также в полном вооружении во враждебных им деревнях, грабили и сжигали их ^[860]. Фест, между прочим, выслал конный и пеший отряды против людей, введенных в заблуждение неким проходимцем, который обещал им спасение и избавление от всех бедствий, если они пожелают последовать за ним в пустыню. Высланные против них воины перебили как самого обманщика, так и его жертвы.

11. Около этого времени царь Агриппа воздвиг огромное здание вблизи царского дворца в Иерусалиме, у гимнасия. Сам же дворец возник еще при Хасмонеях. Так как этот дворец был расположен на возвышенности, то отсюда открывался прелестнейший вид на город. Лежа там на своем ложе, царь мог оттуда видеть все, что происходило в Храме. Когда иудейские главари заметили это, то страшно рассердились, потому что никогда законом не было дозволено глядеть на происходившее в святилище, особенно во время службы. Поэтому они построили у галереи с западной стороны Храма высокую стену, которая не только скрывала вид из царской столовой, но и замыкала вид на западную галерею, тянувшуюся вдоль Храма; там римляне ставили караулы во время религиозных иудейских праздников.