Бог не любовь. Как религия все отравляет - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Хитченс cтр.№ 41

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Бог не любовь. Как религия все отравляет | Автор книги - Кристофер Хитченс

Cтраница 41
читать онлайн книги бесплатно

Безутешные последователи Саббатая немедленно разделились на несколько группировок. Одни отказывались верить в то, что он обратился в ислам и отрекся от иудаизма. Другие говорили, что ислам он принял лишь для того, чтобы стать еще более великим мессией. Третьи полагали, что он сделал это для маскировки. Конечно же, нашлись и те, кто утверждал, что он вознесся на небеса. В конце концов, его самые преданные последователи приняли доктрину «сокрытия». Как вы, возможно, уже догадались, она гласит, что Мессия вовсе не «умер», но, невидимый для нас, ждет момента, когда человечество будет готово к его триумфальному возвращению. (Набожные шииты называют «сокрытием» нынешнее, а также долгосрочное состояние Двенадцатого имама, или «Махди»: пятилетнего ребенка, которого в последний раз видели в 873 году.)

Так умерла религия Саббатая Цви. Все, что от нее осталось, — крошечная синкретическая секта дёнме в Турции, прячущая иудейскую суть под маской исламских ритуалов. Но если бы ее основателя казнили, религия Саббатая по-прежнему была бы на слуху, а с ней были бы на слуху изощренные взаимные отлучения, побивание камнями и расколы, которым все это время предавались бы ее приверженцы. Ее ближайший эквивалент в наши дни — хасидская секта под названием «Хабад», любавическое движение, которое некогда возглавлял (а некоторые говорят, что и до сих пор возглавляет) Менахем Шнеерзон. Кончина этого человека в 1994 году в Бруклине должна была ознаменовать собой начало эпохи искупления, каковая пока не началась. Еще в 1983 году американский Конгресс официально установил «день» в честь Шнеерзона. Есть иудейские секты, до сих пор утверждающие, что нацистское «окончательное решение» было наказанием за жизнь в изгнании, и есть секты, которые, как это было заведено в гетто, держат у ворот смотрителя, в чьи обязанности входит известить остальных в случае непредвиденного прихода Мессии. (Говорят, один из таких смотрителей сказал в свое оправдание, что «работа стабильная».) Обзор несостоявшихся или не совсем состоявшихся религий мог бы вызвать некоторое жалостное чувство, если бы не постоянный галдеж других проповедников, скопом уверяющих, что именно их Мессию, а не какого-нибудь другого, следует ожидать с раболепием и благоговейным ужасом.

Глава тринадцатая
Делает ли религия людей лучше?

Чуть больше века прошло с тех пор, как Джозеф Смит пал жертвой собственноручно развязанного безумия и насилия. В Соединенных Штатах послышался голос нового пророка. Молодой чернокожий пастор по имени Мартин Лютер Кинг начал проповедовать, что его народ (потомки того самого рабства, которое горячо одобрял Джозеф Смит и все остальные христианские церкви) должен быть свободным. Даже атеиста вроде меня глубоко трогают его проповеди и съемки его выступлений; иногда до слез. «Письмо из Бирмингемской тюрьмы», написанное Кингом группе белых христианских священников, призывавших его проявить сдержанность и «терпение», — другими словами, знать свое место, — эталон полемического текста. Оно дышит ледяной вежливостью, великодушием и неискоренимой убежденностью, что мириться с мерзостной несправедливостью расизма больше нельзя. Три тома великолепной биографии Кинга, написанной Тейлором Бранчем, называются «Расступитесь, воды», «Огненный столп» и «На краю Ханаана».

Риторика Кинга, обращенная к его сторонникам, осознанно перекликалась с прекрасно известной им всем историей — той, в начале которой Моисей первый раз говорит фараону: «Отпусти народ Мой». [15] Из речи в речь Кинг воодушевлял угнетенных и клеймил угнетателей. Постепенно он настолько пристыдил религиозную элиту страны, что она приняла его сторону. Раввин Авраам Гешель вопрошал:

«Где еще в сегодняшней Америке можно услышать голос, подобный голосу пророков Израиля? Мартин Лютер Кинг — знак, что Бог не оставил Соединенные Штаты Америки».

Если следовать повествованию о Моисее, наиболее сверхъестественное впечатление оставляет проповедь, прочитанная Кингом в последний вечер его жизни. Его задача изменить общественное мнение и сломить упрямство правительств Кеннеди и Джонсона была почти выполнена, и он находился в Мемфисе, штат Теннесси, чтобы поддержать продолжительную и ожесточенную забастовку городских мусорщиков; на их плакатах были написаны простые слова «Я человек». Стоя за кафедрой церкви «Мейсон Темпл», он подвел итоги затянувшейся борьбы последних лет, а затем внезапно сказал: «Но теперь мне это уже не важно». Слушатели молча ждали продолжения. «Потому что я уже поднимался на вершину горы. И я не грущу. Как любой человек, я хотел бы жить долго. Что плохого в долгожительстве? Но сейчас меня это не волнует. Я просто хочу выполнить волю Господа. Он позволил мне подняться на вершину. И я смотрел с вершины. И я видел Землю Обетованную. И даже если я не войду в нее вместе с вами, я хочу, чтобы вы знали, знали сегодня, что наш народ непременно войдет в Землю Обетованную!» Все, кто был с ним в тот вечер, запомнили эти слова на всю жизнь, и осмелюсь предположить, что их не забудут и те, кто видел бесценную съемку этого возвышенного мгновения. Чтобы представить это ощущение, лучше всего послушать, как в ту ужасную неделю Нина Симон пела «Погиб Король Любви». Тот драматический вечер объединил восхождение Моисея на гору Небо с мучительной ночью в Гефсиманском саду. Тот факт, что Кинг особенно любил эту проповедь, уже не раз произносил ее и прибегал к ней по необходимости, едва ли умаляет ее воздействие.

На наше общее счастье, примеры Кинга из книги Моисея были метафорами и аллегориями. Важнейшей темой его проповедей было ненасилие. В его версии Моисеевой истории нет варварского возмездия и истребления целых народов. Нет в ней и жестоких заповедей, предписывающих забивать камнями детей и сжигать ведьм. Он не обещал своему народу, преследуемому и презираемому, чужих территорий и не посылал его грабить и убивать другие племена. Сталкиваясь с бесконечными провокациями и грубой силой, Кинг умолял своих сторонников стать именно тем, чем на какое-то время они действительно стали: учителями нравственности для Америки и мира за ее пределами. В сущности, он заранее простил своих убийц: единственное, что могло бы сделать его последнее публичное выступление еще безупречней и совершенней, — прощение прямым текстом. Но разница между ним и «пророками Израиля» едва ли могла быть очевидней. Если бы американцы выросли на «Анабасисе» Ксенофонта и рассказах о том, как после долгого, изнурительного и опасного пути греки, торжествуя, увидели море, сгодилась бы и эта аллегория. Но так уж вышло, что «Слово Божие» оказалось единственной книгой, которую знали все.

Своим возникновением христианский реформизм обязан умению его адептов противопоставлять Новый Завет Ветхому. Бог древнееврейских писаний, собранных в кучу, получался вздорным, безжалостным, кровожадным, провинциальным и, пожалуй, внушал больше страха, когда бывал в хорошем настроении (классический признак диктатора). В то же время беспорядочный набор писаний двух последних тысячелетий содержал пассажи, за которые мог зацепиться надеющийся. В них попадались упоминания кротости, прощения, агнцев, овец и т. п. Различие это скорее кажущееся, чем настоящее, поскольку лишь в прямой речи Иисуса впервые появляется ад и вечные кары. Бог Моисея, не церемонясь, обрекал целые племена, включая свое любимое, на чуму, резню и даже поголовное истребление. Но после того как его жертвы оказывались в могиле, он, по большому счету, оставлял их в покое — если только ему не приходило в голову проклясть их потомство. Лишь с приходом Агнца Божьего мы впервые слышим о гнусной идее распространить наказания и пытки на мертвых. Сын божий, предвосхищенный в злобных проповедях Иоанна Крестителя, как выясняется, предаст адскому огню любого, кто не проявит должного внимания к более мягким его словам. Эти пассажи на века обеспечили чтением садистов в рясах; они же смачно живописуются в исламских тирадах. Кинг (на одной фотографии он сидит в книжном магазине и спокойно ждет прихода врача, а у него из груди торчит нож маньяка) ни единого раза даже намеком не пригрозил своим мучителям и хулителям, что на этом или том свете их поджидает какое-либо возмездие или наказание — кроме последствий их собственного первобытного эгоизма и глупости. Даже его призыв к прощению, на мой скромный взгляд, был сформулирован более обходительно, чем того заслуживали прощаемые. Христианином Кинг был лишь в номинальном, а не истинном смысле этого слова.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию