В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю - читать онлайн книгу. Автор: Том Холланд cтр.№ 41

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю | Автор книги - Том Холланд

Cтраница 41
читать онлайн книги бесплатно

Но видел Даниил и то, что зверь в конце концов будет уничтожен. Так и вышло. Империя, некогда покрытая грязью идолопоклонничества и омытая кровью святых, изменилась до неузнаваемости. Во времена Деция никто не мог представить себе ничего подобного. Эфес стал зеркальным отражением города Бога. В 312 г. – спустя шестьдесят два года после того, как были замурованы в пещере отроки, и меньше чем через 10 лет после достижения пика дикости римских гонений на церковь – произошло чудо из чудес. Константин, стремившийся объединить империю под своим правлением, увидел в небе крест. И таинственный голос приказал ему: «Увидев этот знак, покоряй»97. Константин, убежденный, что с ним заговорил сам Христос, сделал, что ему было велено. Спустя полтора века обещание победы в видении Даниила было выполнено: «Зверь был убит в глазах моих, и тело его сокрушено и передано на сожжение огню»98. Доказательством тому, если бы оно потребовалось семи спящим, могло бы служить то, что некогда являлось самым грандиозным сооружением греческого мира. От давно покинутого из-за наступающих болот храма Артемиды остался один только каркас: почерневшие колонны тонули в грязи, очертания были едва видны из-за болотных газов и туч насекомых; в целом храм, еще полностью не уничтоженный, настолько разрушился, что восстановлению не подлежал. А пламя, которое в видении Даниила сожрало храм, теперь горело прямо на его пороге – рабочие, добывающие известь, бросали куски известняка в свои печи. Рядом с руинами храма стояло несколько хижин этих работяг, но кроме них, в непосредственной близости от развалин почти не было следов присутствия человека. Люди редко посещали это проклятое место. Теперь ключевые позиции в городской застройке занимали христианские церкви. Христиане же держали в руках бразды правления. Только иногда немногочисленные мужчины или женщины, оставшиеся верными идолопоклонничеству, украдкой подходили к руинам храма древней богини, счищали мох с полуразвалившегося алтаря и приносили тайную жертву. «Воздание божественных почестей могилам и заразному праху»90 – так один христианин с презрением отозвался об этой практике. Здесь мы слышим усиленное веками эхо первоначального и величественного презрения Павла. Как и в ранние дни христианской церкви, так и теперь, в час ее величайшего триумфа, большинству христиан не приходила в голову одна простая деталь. Те, кто упорствовали в любви к другим богам, а не к Христу, возможно, имели на это причины. И этими причинами были вовсе не злобность и отсталость. Другие трактовки никого не интересовали, все и так было ясно. Прошло два века после правления Деция, и отношение христиан к своим былым гонителям изменилось до неузнаваемости, превратившись из страха в высокомерие и презрение. Для обозначения тех, кто отвергал крещение, они использовали слово pagani – «граждане» (или, возможно, «деревенщина», «простаки», о точном значении слова было много споров, но, в конце концов, большинством ученых было решено, что оно имеет отношение к чувствам христиан, как milites Christi – «солдат Христа»; термин первым использовал Тертуллиан, но лишь после крещения Константина он стал появляться в христианских надписях). Это превращало церковь в героическую армию воинов, солдат Христа, участвовавших в битве против демонов ада. Но термин также подразумевал, что язычники – не важно, насколько были различны их культы и каким богам они поклонялись, – в глубине души одинаковы. Идея о существовании язычества всегда давала христианам то, что необходимо великой армии завоевателей, вступающих на вражескую территорию: понятие единого противника, которого можно «припереть к стенке», навязать ему бой и нанести решающее поражение.

Так получилось, что подобная стратегия всегда была характерна для военных действий римской армии. Говорят, что вскоре после того, как новость о семи спящих достигла Константинополя, сам император отправился к ним в пещеру, где получил благословение. Феодосий II, счастливый получатель благословений спящих, сначала казался маловероятным наследником великих традиций римской военной силы. Его дед и иже с ними был воином старой школы, а юный Феодосий редко покидал свою блестящую столицу. Его самый значимый вклад в военную политику империи был чисто оборонительным: он окружил сухопутный фланг Константинополя массивной линией фортификационных сооружений, расположенных в миле от стены Константина. Но это вовсе не означает, что Феодосий не думал о ведении военных действий против врагов римского народа. Наоборот, он думал об этом ежечасно. По его глубокому убеждению, сражения выигрываются не в поле, а в церквях и часовнях. В одном из декретов он написал, что государство больше поддерживается поклонением Богу, чем чиновничьими обязанностями, физическим трудом и потом100. Буквальная правда этого заявления была наглядно продемонстрирована во время правления его отца, когда на город опустилось дьявольское облако, явно небесного происхождения. Только молитвами императора удалось его рассеять, тем самым защитив столицу от гнева Бога. Понятно, что, став свидетелем таких чудес, Феодосий вырос исключительно набожным человеком. Он постился, пел псалмы и отворачивался от любых соблазнов. В результате его молитвы приобрели большую силу. В течение четырех десятилетий его правления, когда западную половину империи сотрясали набеги варваров, провинции, которые управлялись из Константинополя, стояли твердо. Это было доказательство (при необходимости) того, чего может достичь император, если ему удается привлечь на свою сторону небеса.

Сколько ни меняй… Константин произвел революцию в делах империи, однако, пока древние боги рушились со своих тронов, инстинкты имперской элиты почти не изменились. Слава, вечная слава осталась, как и прежде, тем, что по праву причитается римскому народу. Можно разбить идолов и утопить в грязи храмы, но невозможно изменить основной руководящий инстинкт. Что в конечном счете обещал Христос Константину, заговорив с ним, если не победу, простую и ясную? Впоследствии сам Константин вспоминал свое обращение, как момент трансцендентного, разрывающего душу восторга. Но все же его духовное путешествие оказалось более продолжительным. Задолго до того, как к нему явился Христос, даже раньше, чем Константин стал императором, он подсознательно искал божество, достаточно могущественное, чтобы помочь ему в осуществлении грандиозных планов. Константину не была свойственна ни скромность, ни сдержанность, и ему требовался бог, обладающий силой, великолепием – короче говоря, всем набором качеств, которые позволили бы ему управлять империей в одиночестве. На разных этапах своей карьеры Константин представлял себе, что этим высшим богом может стать Аполлон, близнец Артемиды, или, может быть, Солнце. В конце концов «отбор» прошел Христос. Константин обратился к Христу с искренней молитвой и мольбой открыть ему, кто он101. И в небе в должное время появился крест. С этого момента император не начал ни одного сражения, предварительно не удалившись в свой шатер для молитвы. И всегда через некоторое время он удостаивался демонстрации божественного присутствия102. Никто, учитывая потрясающий масштаб достижений Константина, не мог усомниться в этом. И уже тем более об этом не могли забыть его наследники. Править в великом городе, основанном Константином, значит понимать, чем обязан римский народ милости Христа. Наследники Константина точно знали, что их защищает самый могущественный из покровителей. Они испытывали уверенность, что империя, даже среди потрясений века, стоит на нерушимом фундаменте, которым является истинное знание Бога.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию