Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Чиков cтр.№ 53

— Вот тогда я и постараюсь опровергнуть все его ложные представления обо мне, — заметил Макс, разливая в бокалы сухое вино.

Коротков, подняв бокал, произнес тост:

— За ваше с Лаурой успешное возвращение в СССР и дальнейшее благополучие и безопасность!

В последующие два часа они вели разговор о раскладе политических сил в странах Латинской Америки, влиянии США на эти страны и о складывающейся там оперативной обстановке. Свежая информация по этому региону мира была необходима для определения возможности засылки туда новых нелегалов.

Коротков поблагодарил своего собеседника за исчерпывающие сведения по Латинской Америке. И тут Макс посчитал, что настал самый подходящий момент спросить, почему до сего времени его не принимают в члены ВКП(б):

— Если вы положительно оцениваете мою работу за рубежом, тогда почему так упорно не хотят принимать меня в партию? Неужели я не заслужил доверия вашей страны, доверия вашего народа и, конечно же, партийной организации и руководства разведки?

Эти упреки Макса были проявлением давнего его подспудного недовольства, которое с некоторых пор уже искало выхода наружу.

— Всю свою сознательную жизнь, — продолжал он, — я стремился принести Советскому Союзу как можно больше пользы. Я всегда высоко ценил и любил ваш народ за его мощный дух, за его единение и православную веру. Как говорил великий Достоевский, именно в ней, в России, идеалы русского народа, в ней вся правда и истина жизни…

Коротков внимательно слушал, не мешая ему признаваться в любви к России.

— А еще, я считаю, — продолжал Макс, — у вашей страны есть перспектива, у Запада же — жестокого, коварного и лживого Запада — ее нет. Приведу еще раз слова любимого мною Достоевского: «Россия — это все еще надежда, все еще мать-покровительница и будущая освободительница». И именно это всегда привлекало и будет привлекать к ней другие страны и народы, будет всегда притягивать всех, как к великому началу устройства самого справедливого в мире общества.

Закончив свой монолог, Макс заискивающе посмотрел на Короткова, ожидая, что он скажет в ответ на главный его вопрос о приеме в партию. Тот, подумав секунду-другую, сказал:

— Во-первых, спасибо за хорошие слова о России, за твою искреннюю любовь к нашей стране. Это, конечно, радует. А теперь коротко о доверии и о приеме в члены ВКП(б). Заявляю как начальник нелегальной разведки, мы доверяем тебе на все сто процентов. Лично я готов даже дать тебе рекомендацию при вступлении в партию. Но дело в том, что иностранцев в нее не принимают. Уставом партии это запрещено.

Макс передернул плечами и, не растерявшись, заметил:

— Так я готов хоть сейчас написать и передать вам заявление о приеме нас в советское гражданство. В последние годы я настолько слился и мысленно, и духовно с вашей страной, что не представляю в будущем иной жизни без Советского Союза. Я очень прошу вас, Александр Михайлович, помочь мне оформить это гражданство и вступить потом в члены партии. Не дайте мне в который раз уехать за кордон беспартийным…

— А почему ты говоришь «в который раз»? Разве ты ставил уже этот вопрос? Я, например, первый раз слышу…

— Да я уже в третий раз об этом заявляю! — возбужденно воскликнул Макс. — Впервые я обратился с подобной просьбой десять лет назад, когда приехал в Москву из Испании. Потом говорил об этом в январе сорокового года самому Берии и получил тогда обнадеживающий ответ. Он заверил, что все будет решено в следующий мой приезд в Москву. И вот прошло уже семь лет, а воз и ныне там. Я, конечно, понимаю, что тогда было не до моих личных проблем, не то время было для их решения. Неужели и теперь вступление в члены партии будет опять поставлено в зависимость от какого-нибудь господина-случая? А ведь случай, согласитесь со мной Александр Михайлович, — штука злющая, своенравная и капризная. И полагаться на нее было бы с моей стороны непристойно и легкомысленно. Вот поэтому я прошу лично вас не откладывать решение моего вопроса о приеме в партию в долгий ящик…

Пока Макс говорил, Коротков кивал головой, потом, постучав согнутыми пальцами по краю стола, медленно, глубоким голосом произнес:

— Я обещаю тебе, Иосиф, переговорить об этом еще раз с Лаврентием Павловичем. От моей встречи с ним будет зависеть очень многое в твоей дальнейшей судьбе. Берия, ты знаешь, — человек непредсказуемый…

Макс, настроив все свои чувства на то, чтобы уловить скрытый смысл его фраз, отыскать в них какой-нибудь намек на то, что ждет его впереди, внимательно вслушивался в слова Короткова.

— Да, будь готов ко всему, — повторил начальник нелегальной разведки. — Я, конечно, поддержу твою просьбу и постою за тебя. А ты пока напиши ходатайство секретарю Президиума Верховного совета Александру Федоровичу Горкину о приеме в гражданство СССР. То же самое может сделать и Лаура, но она пусть на испанском языке напишет. Ты, кстати, спроси ее, согласна ли она стать гражданкой нашей страны, оставляя за собой и мексиканское гражданство. То есть мы предлагаем ей иметь двойное гражданство.

Пока Макс переводил ей, Коротков внимательно следил за реакцией Луизы на его слова, но понять по нему что-либо было невозможно. Спокойное общение супружеской пары на испанском языке продолжалось около четырех минут, потом Макс по-русски сообщил ему:

— Все в порядке, Луиза согласна на двойное гражданство. Сказала, что если близкий ей человек, то есть я, нуждается в ней так, как она в нем, то она готова на все.

— Прекрасно! — ободряюще произнес Коротков. — Напишите оба свое ходатайство на гражданство — ты на русском языке, а она — на испанском. Завтра к вечеру подъедет Потемкин и заберет у вас эти заявления. Я завизирую их у руководителя Комитета информации, а затем доложу их вместе с твоим отчетом Лаврентию Павловичу. И последнее. Однажды ты писал из Латинской Америки о том, что хотел бы снова поучиться разведывательному искусству. Такая возможность вам с Лаурой будет представлена. В той же Малаховке, где, скажи ей, много хвойного леса и легко дышится.

— Когда мы можем точно узнать о начале учебы?

— После моей встречи с товарищем Берией. Все будет зависеть только от его благорасположения к вам…

* * *

После встречи с начальником нелегальной разведки Макс испытывал мучительную тревогу за свою дальнейшею судьбу, — его беспокоили две фразы, оброненные Коротковым: «От встречи с Берией будет зависеть очень многое…» и «Будь готов ко всему». «Ничего не понимаю! — мысленно возмущался он. — Почему для меня, не являющегося гражданином СССР, должно что-то зависеть от Берии?… И потом, не он же министр госбезопасности, а Абакумов…» Макс не знал тогда, что Берия, переведенный в те годы на должность первого заместителя председателя Совета министерства СССР, продолжал курировать органы госбезопасности и что без его ведома практически не принималось ни одно серьезное оперативное решение.

Понимая, что у Берии были свои представления о чести, Макс, махнув на все рукой, — чему быть, того не миновать, на другой день позвонил куратору Александру Триневу и попросил его встретится с ним.