Гражданская война в Испании 1936-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Бивор Энтони cтр.№ 50

Ягуэ не собирался сбавлять набранный темп. Он рвался к Талавера-де-ла-Рейна, единственному крупному городу на пути к Мадриду. Стремительность и успешность его наступления деморализовали поджидавшую его там 10-тысячную милицию. Африканская армия уже казалась непобедимой. Обхода с фланга и артобстрела снова хватило для того, чтобы республиканцы начали отступать. Вечером 3 сентября дорогу на Мадрид усеивало брошенное вооружение. До столицы оставалось всего 100 километров.

За четыре недели Ягуэ преодолел около 500 километров. Это достижение, пусть и объяснимое, учитывая опыт и выучку войск, отвлекло внимание от действий Мола в Басконии. Последующее поведение Африканской армии до сих пор вызывает споры. Франко не торопился на северо-восток, к Мадриду, не думал о сохранении инерции наступления, которая не позволила бы столице толком подготовиться к обороне. Вместо этого он переместил ось продвижения к юго-востоку, сделав его целью Толедо, где националисты продолжали оборонять Алькасар. Ягуэ резко воспротивился этому решению, за что Франко заменил его Варелой, взявшим 18 сентября Ронду ^[297].

Многие очевидцы отмечали, что политические амбиции Франко подкреплялись его прозорливостью. Оборона Алькасара превратилась в самый мощный источник националистической пропаганды. Стойкость его защитников была превознесена чуть ли не с религиозным пафосом ^[298]. На том этапе Франко еще оставался просто первым среди равных. Зато роль «спасителя Алькасара» сделала бы его несменяемым лидером националистического движения. Выдвигалось, конечно, возражение, что, мол, то же самое произошло бы и в результате взятия Мадрида. Но достигнуть этого было не в пример труднее: одно дело обойти и разгромить необученную милицию и совсем другое – зачистить такой крупный город. Франко был слишком хитер, чтобы безосновательно рисковать еще до официального утверждения его лидерского положения.

При всей опасности недовольства затяжной войной со стороны иностранных финансистов и прочих «друзей», оказывавших помощь мятежникам, заставить их передумать могло только крупное поражение. Франко не верил в улучшение в ближайшем будущем боевых качеств и вооружения мадридской милиции. Поэтому он мог себе позволить подождать еще пару недель, пока не подтянется подкрепление. Пусть не Франко, а Мола хвастался, что ему остались считаные дни, прежде чем выпить кофе на Гран-Виа, но даже он не ждал, что сопротивление Мадрида так затянется. Есть версия, что Франко намеренно замедлял наступление, чтобы успеть провести чистку своих тылов от потенциальных оппонентов. Итальянский генерал Марио Роатта ^[299] рассказывал гораздо позднее, что Кейпо де Льяно сравнивал медлительную военную операцию с «прессом для отжима оливкового масла, так как ее целью было занять и умиротворить, деревня за деревней, всю зону» ^[300].

Весь август войска милиции, осаждавшие Алькасар, недооценивали как стремительность наступления Ягуэ, так и стойкость защитников крепости. На баррикадах, окружавших военную академию, царила расслабленная атмосфера. Огромное количество патронов было растрачено впустую, в бессмысленной стрельбе по толстым стенам. Со временем подтянулась артиллерия, включая 175-миллиметровую, но даже она разрушила в конце концов только надстройку крепости. Алькасар оказался айсбергом, вся его сила была сосредоточена в невидимой взору скале. Разворачивались воистину бунюэлевские сцены: милиционеры в соломенных шляпах, защищавших их от солнца, лежали на матрасах за своими баррикадами и обменивались оскорблениями с защитниками Алькасара, гражданскими гвардейцами. Дважды в день по молчаливому соглашению сторон огонь прекращался, чтобы слепой нищий прошел своим привычным маршрутом по улице Кармен, разделявшей противников.

Самой серьезной психологической ошибкой, допущенной республиканцами при осаде, было взятие в заложники сына полковника Москардо, Луиса. 23 июля местный адвокат Кандидо Кабельо позвонил в Алькасар и предупредил, что Луиса расстреляют, если защитники не сдадутся. Москардо ответил отказом и, по версии националистов, сказал сыну, которому дали трубку, умереть храбро. Тот был расстрелян только через месяц, в качестве возмездия за воздушный налет ^[301]. Эта драматическая история заслонила тот факт, что сотню заложников, среди которых были женщины и дети, запертых защитниками Алькасара в крепости в начале осады, больше никто не видел ^[302].

Все это не помешало превратить Алькасар в возвышенный символ националистического движения. Защитники, поверив, что Луиса расстреляли на месте, уже не могли помыслить о капитуляции. Эту историю использовали как моральный урок на всей территории националистов. Кроме того, версия убийства левыми 107 священников в Толедо, центре испанского католицизма, позволила развернуть все происходящее в «крестовый поход против атеистов». Пошли в дело даже патриархи Авраам и Исаак, Сам Господь Бог и Иисус Христос. Проводились драматические параллели с эпизодами из испанской истории – выдачей Филиппом II своего сына на казнь инквизиции или согласием Алонсо Гусмана с тем, чтобы мавры распяли его сына под стенами осажденной в XIII веке Тарифы. Пресса националистов и ее подпевалы за рубежом восхваляли подвиги курсантов Алькасара. На самом деле их там оставалось совсем немного, ведь восстание началось в период летних каникул в академии. Героически оборонялись, сковывая значительные силы республиканцев, не курсанты, а не стяжавшие громкой славы гражданские гвардейцы.

В сентябре быстрое приближение Африканской армии убедило осаждавших в серьезности положения. В скале под крепостью пробили подкопы, и на глазах у мировой прессы один угол Алькасара был взорван. Однако то, что внутри крепости удерживали женщин и детей, сделало эти пропагандистские усилия контрпродуктивными, а гора обломков стала препятствием, заставившим отложить штурм.