Рассекречено? Правда об острых эпизодах советской эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Воронов cтр.№ 98

За тот бой у Соколово советские награды (помимо чехословацких) получили и все наши герои: Йозеф Буршик — орден Красной Звезды, раненый Антонин Сохор — орден Красного Знамени, Рихард Тесаржик — орден Красной Звезды.

После Киева у чехословаков были еще тяжелые бои за Правобережную Украину, участие в Корсунь-Шевченковской операции. Самые тяжелые потери корпус понес осенью 1944 года на Дуклинском перевале. Во время тех боев танк Тесаржика (он уже воевал на Т-34 и командовал батальоном) подбили из фаустпатрона, и из всего экипажа уцелел лишь он один, был обожжен, получил тяжелые ранения. Жизнь ему спасли, но он потерял левый глаз и всю жизнь дальше ходил уже с черной повязкой. Тогда же ранение получил и Сохор: из его тела в госпитале извлекли 218 осколков. Буршику повезло больше: «всего лишь» тяжелая контузия в начале 1945-го… Из его наградного листа от 6 апреля 1945 года: огнем из орудия лично уничтожил танк и самоходку противника, пять пушек «и до 100 солдат противника», под его командованием батальон уничтожил в общей сложности 12 танков, две самоходки, 26 пушек, около почти 70 пулеметов, 576 немцев. Да еще «взято в плен 60 немцев» — значит, все-таки иногда брали. Его тогда представили к ордену Суворова II степени, но наверху сочли, что капитану и комбату это как-то не по чину, наградив орденом Суворова III степени.

После фронта

Тройка наших фронтовых товарищей вернулась домой победителями, в ореоле славы, восторженно встреченная соотечественниками. В честь Буршика тогда даже сочинили бравурный военный марш, который так и назвали: «Буршиков поход». Но вот как раз дома на их долю и выпали самые тяжелые «приключения». Чехословакия 1945 года выглядела демократией довоенного образца с армией старого же типа: те же уставы и положения о прохождении службы, те же требования к образовательному цензу офицеров и цензу выслуги в чинах, что и до войны. При этом армию сильно сократили, фронтовые части расформировали, командные же и штабные должности в «старой новой» армии заняли довоенные офицеры — у них было и положенное профессиональное образование, и еще довоенный ценз выслуги. Понятно, что в такой армии ни у Буршика, ни у Сохора, ни у Тесаржика абсолютно никаких перспектив для служебного роста быть не могло: одному почти тридцать, другим уже за тридцать, при этом, невзирая на богатейший реальный боевой опыт, ни у кого из них не было ни высшего гражданского, ни полноценного военного образования, позволявшего претендовать на офицерские вакансии — у всех за плечами лишь школы унтер-офицеров и скоротечные советские курсы военного времени. Йозеф Буршик вспоминал, как его боевому товарищу, Олдржиху Квапилу, бывшему на фронте заместителем начальника оперативного отдела штаба 4-й пехотной бригады, предложили должность всего лишь командира роты. Потому группа ветеранов 1-го чехословацкого армейского корпуса, в том числе и наша тройка, обратилась к генералу Людвику Свободе — тогдашнему министру народной обороны, с рапортом об увольнении их с действительной военной службы. Но у генерала Свободы были свои виды на них. А на того, в свою очередь, у функционеров Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ)…

Чехословакия того времени казалась демократической республикой старого доброго довоенного типа, но реальную власть в стране уже прибирали к рукам ставленники Кремля. Функционеры КПЧ, отсидевшиеся во время войны в Москве, уже в 1945 году под руководством матерых «консультантов» советской госбезопасности овладели всеми силовыми структурами страны. Лишь с 1945-го по 1948 годы было создано четыре секретных государственных службы, подконтрольных лишь КПЧ. Не считая сформированных коммунистами вооруженных отрядов так называемой Народной милиции и Революционной гвардии. Вовсю разворачивался процесс сталинизации Чехословакии, пока еще относительно скрытой. Для открытого же захвата власти чехословацким ставленникам Сталина и Москвы было необходимо поставить под свой полный контроль армию, для начала нейтрализовав ее. Чем и занималась подконтрольная коммунистам и созданная еще 7 января 1945 года по прямому указанию советской стороны Obranné zpravodajství (OBZ) — военная контрразведка, натуральная внутриармейская охранка, инструмент сугубо карательный, целиком скопированный с НКВД. Оттуда же были и «консультанты», и соответствующие методы работы OBZ, сразу же занявшейся не совсем «благонадежными» военнослужащими. Во главе этой службы советские товарищи поставили кадр проверенный — Бедржиха Райцина, фанатичного коммуниста, работавшего информатором НКВД сначала в лагере Оранка, куда его подсадили в 1941 году для освещения интернированных чехословацких военных, а затем и в Бузулуке. Это была страшная фигура, ненавидимая всеми, кто прошел Оранский лагерь, а в числе последних — Буршик, Сохор и Тесаржик. Ту же задачу установления партийного контроля над армией — только уже методами кадровой политики — возложили и на генерала Свободу, формально беспартийного, но еще с довоенных времен повязанного узами тесного сотрудничества с советской госбезопасностью. И на кого же было генералу Свободе опереться в грядущей чистке офицерского корпуса, как не на тех, кто вместе с ним прошел войну? Не говоря уже о том, что одномоментный уход из армии сразу всех чехословацких Героев Советского Союза выглядел жестом политическим, подрывавшим престиж промосковских сил: других живых Героев Советского Союза в той Чехословакии просто не было. К тому же эти парни действительно были популярны и уважаемы в стране. Министр уговорил своих фронтовых товарищей погодить с рапортами об увольнении и продолжить службу. Может показаться, что нашей тройке тогда засветила неплохая карьера: они же вроде как в «команде» Свободы, а тот — в явном фаворе у своих московских патронов. Да только ни один из этих героев коммунистическим энтузиазмом совершенно не пылал: Антонин Сохор еще с 1934 года был членом социал-демократической партии, Йозеф Буршик — тоже социал-демократ, а Рихард Тесаржик, судя по всему, откровенно аполитичен. Кстати, это тоже одна из причин, из-за которой никак нельзя было допустить, чтобы эти парни с советскими Золотыми Звездами на мундирах ушли в свободное политическое плавание, желательно, чтобы они все время были на глазах и под приглядом. И самый лучший способ не выпустить их из поля зрения — направить учиться в военные академии. Их и отправили: Антонина Сохора — в чехословацкую Высшую военную школу, Йозефа Буршика и Рихарда Тесаржика — в Москву, в Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И. В. Сталина, куда они и прибыли в сентябре 1945 года.

Побег героя

Однако Буршик в академии не задержался и уже в декабре того же года покинул Москву: к зиме у него резко ухудшилось здоровье, две недели его трепала лихорадка и терзал ужасный кашель, он сильно похудел. Советские врачи, диагностировав у него туберкулез, сделали, по его словам, «заманчивое предложение»: пройти курс лечения в Крыму. Но Буршик настоял, чтобы его как можно скорее вернули домой. Судя по всему, истинная причина отбытия из Москвы была все же иной: в мемуарах Буршик честно признал, что на него произвела удручающее впечатление общая атмосфера в советской военной академии, где «было политизировано все». Еще его шокировало резкое расслоение в среде советских офицеров, их резкое деление на касты высшую и низшую, крайне грубое и хамское отношение старших офицеров к нижестоящим: «Я не чувствовал себя хорошо в этой среде». Свою роль сыграло и то, что весь 1945 год «меня всеми возможными способами, — пишет Буршик, — пытались заставить вступить в коммунистическую партию». Потому, кстати, и отправили в советскую академию, рассчитывая, что «там я освою теорию марксизма-ленинизма-сталинизма и стану надежным и послушным коммунистом. Но в этом отношении все просчитались».