Она переместилась поближе к компьютеру.
Разум призывал не включать ноутбук, кричал: «Нет! Нет! Нет! Ты об этом пожалеешь. Плохая мысль! Плохая мысль!», и на мгновение это прозвучало так реально, что Эмми удивилась: не Отис ли верещит? Но уже через мгновение ее пальцы летали по клавиатуре. Еще через десять секунд перед ней оказалась интернет-страничка Брианны.
С фотографиями Дункана и тренерши во весь семнадцатидюймовый экран. На отдыхе. В купальных костюмах. Совершенно потрясающими.
Эмми быстро просмотрела снимки счастливой пары, загорающей на белоснежном песке пляжа, нежащейся, похоже в бассейне в личном патио и улыбающейся над грудой опустошенных крабовых клешней и бокалов из коктейлей. Однако никаких подписей не было, и это просто бесило. Где? Когда? Медовый ли это месяц? Она пробежала письма в правой части страницы, веселые послания от друзей Брианны, переполненные эмоциями, сокращениями и бессчетным количеством восклицательных знаков. В одной из этих скучных писулек дана была ссылка на веб-сайт «Кодак гэллери», и Эмми поняла, что ее пытка только начинается.
— О Боже, нет, — простонала она, откидываясь на стуле и испуганно глядя на компьютер, как будто тот мог взорваться.
Она понимала, что не должна переходить на эту ссылку, но обратного пути не было. Эмми села прямо, расправила плечи, выпятила грудь, глубоко вдохнула и перевела курсор на ссылку. Она уже готова была щелкнуть, когда, слава Богу, вспомнила о страшной гостевой книге. Если она щелкнет ссылку, «Кодак гэллери» автоматически сохранит ее имя в гостевой книге Брианны, наряду с такой удобной фиксацией даты и времени. Кошмар! Испытывая облегчение оттого, что избежала катастрофы, Эмми быстро перешла на главную страницу и зарегистрировалась под псевдонимом, указав вымышленный е-мейл, которым пользовалась в подобных случаях. Когда она на этот раз перешла по ссылке, приветствие в альбоме гласило: «Добро пожаловать, Люси! Щелкните здесь, чтобы посмотреть фотографии мексиканского приключения Брианны и Дункана».
Мексиканского приключения? Я вас умоляю. Они лежат на проклятом пляже, а не карабкаются на Килиманджаро. Сделав еще один глубокий вдох, ничуть ее не успокоивший, Эмми щелкнула «мышью».
Прежде чем экран перешел к показу в режиме слайд-шоу, Эмми увидела десятки, возможно, сотни снимков размером с ноготь. И поняла, что это очень плохая мысль, глупая с точки зрения разума и вредная для психики идея, но теперь она уже все это не контролировала. Снимки с первого по шестой промелькнули в мгновение ока, только на седьмом Эмми в достаточной мере взяла себя в руки чтобы отрегулировать скорость. Более медленный темп удовлетворял ее в течение еще полудюжины фотографий, но, увлеченная непреодолимым стремлением изучить, рассмотреть каждый квадратный дюйм всех фотографий, Эмми через несколько секунд вообще отключила автоматический просмотр. Теперь она сможет сделать это как следует, с той скоростью, которая ее устраивает.
К несчастью, первый же снимок, застывший на экране, сделал, вероятно, Дункан. На нем была запечатлена Брианна, играющая в доходящих до колен волнах прибоя, наклонившаяся вперед, чтобы плеснуть водой на зрителя, и одновременно смотрящая вверх — это движение заставило ее почти порнографически отставить зад. Эмми приблизилась к экрану. Неужели зад может так отстоять сам по себе? А эти груди! Даже несмотря на то что девушка наклонялась вперед в бикини-стрингах, имея при этом полноценный размер «С», груди едва отвисали! Эмми пялилась на них целую минуту и пришла к печальному выводу, что нет — они не искусственные, просто молодые. И потом, двадцатидвухлетние девственницы не накачивают себе грудь, не так ли?
Щелк.
Экран заполонил Дункан. Он лежал на плавучей платформе в бассейне, загорелый, заслоняясь от солнца рукой. На нем были незнакомые плавки с гавайским рисунком (Эмми умоляла Дункана расстаться со стариковским купальным костюмом, вышитым аллигаторами, но безуспешно) и, постойте-ка… неужели это шестибаночная упаковка пива? Эмми прищурилась. Точно! В прошлом рыхлый, бледный, весь день сидящий за столом Дункан превратился у нее на глазах в проклятущего пляжного Адониса. Эмми зажмурилась и протерла глаза, но Дункан по-прежнему выглядел подтянутым — чертовски подтянутым, — когда она снова их открыла.
Щелк.
Опять счастливая пара… на катере для дайвинга! Сидят вместе на деревянной скамье, положив руки друг другу на колени, вид спортивный и очаровательный в костюмах для погружения, расстегнутых до талии. Вокруг свидетельства недавнего погружения — стойки с кислородными баллонами и регуляторами, брошенные маски и ласты, а стоящий неподалеку мексиканец в белых форменных шортах собирается подать им свежие фрукты и сок. Как-то во время рождественских каникул на Багамах Эмми умоляла Дункана в прямом смысле слова умоляла, вспомнила она теперь с нарастающим гневом — попробовать вместе с ней скуба-дайвинг. Он наотрез отказался, напомнив, что ни за что не станет тратить свое драгоценное время отдыха на такое активное и опасное дело, как ныряние со скубой. Он даже с маской не пожелал поплавать, ублюдок, поскольку «не любит всю эту подводную охоту».
Щелк.
Брианна сидит на кровати под балдахином, читая журнал, на ней крохотные, совсем не для девственниц, шорты и едва заметный топик. Щелк. Оба в спортивных костюмах, с айподами, вспотевшие и разрумянившиеся после пробежки. Щелк. Дункан глупо складывает губы для поцелуя перед камерой, хотя раньше никогда не складывал глупо губы для поцелуя, а на нем корнеллская футболка, которую Эмми купила ему, когда ездила на встречу однокурсников через пять лет после выпуска. Щелк. Разодетые для ужина при свечах на песке, где они, похоже, наслаждаются целой зажаренной на гриле рыбой, грудой свежих овощей и белым вином. Щелк. Щелк. Щелк. Эмми закончила просмотр альбома, коротко оцепила свое состояние и снова перешла к началу.
Ночь предстояла долгая.
«Дружелюбная» — значит «одинокая и несчастная»
— Ади, только что позвонил консьерж — пришла твоя машина, — объявила миссис де Соза, стоя на пороге комнаты дочери.
— Хорошо, — буркнула та, изо всех сил стараясь не сорваться на мать.
— Что ты сказала, дорогая? Ты меня слышала? Я говорю, что консьерж…
— Я тебя слышала! — резче, чем хотела, ответила Адриана.
Ее мать испустила глубокий драматический вздох, почти всегда предшествовавший продолжительной беседе на повышенных тонах.
— Адриана, я пыталась проявлять понимание… правда пыталась… но ситуация стала неприемлемой.
Адриана почувствовала, как все ее тело напряглось, но прежде чем она отреагировала, из руки выскользнули щипцы для завивки и упали на пол, сделав по пути краткую, но болезненную остановку на ее бедре.
Адриана громко выругалась и вскочила, потирая обожженное место.
— Адриана! Что за выражения! Я не потерплю подобных слов в этом доме. — Миссис де Соза понизила голос и заговорила успокаивающе: — Подойди сюда. Все в порядке?
— Я обожглась. Будет волдырь!