Меч и Грааль - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Синклер cтр.№ 50

Эмблема розы занимает часть свода и появляется во многих других местах часовни. Она символизирует розу Сарона из "Песни Песней" и Деву Марию, мистическую связь между Невестой и Женихом, между Марией, Христом и церковью. Десятки знаков маленьких Соломоновых Храмов покрывают купол и архитравы вместе с Садами Храма, вырастающими из нескольких колонн, поддерживающих сводчатые крыши. В определенном смысле вся часовня торжественно провозглашает возведение Храма в новом Иерусалиме, в Росслине, и наследники военных орденов и масоны могут обнаружить в ней множество ссылок на свои унаследованные ритуалы.

Сооружение соборной церкви Святого Матфея, а также установление жалованья настоятелю, шести пребендариям и двум регентам хора, также было актом веры, желания совершать богослужения и пропагандировать веру. Граф Вильям пожаловал священникам этого храма — и не только его — богослужебные драгоценности и редкостные одеяния. Росслинская часовня стала сокровищницей не только символов и архитектурных деталей, но и священных реликвий. С тех пор, как первый Сент-Клер приехал в Шотландию чашеносцем святой королевы Маргариты, это семейство являлось хранителем священных реликвий. И даже в падении Сент-Клеры останутся верны своему долгу.

СИЛА И СЛАВА

Оркнейские графы из Росслина стали жертвами своей силы и славы. Второй граф Генри унаследовал богатство и двусмысленное положение. В качестве хранителя наследника престола Шотландии он оказался в английской тюрьме вместе со своим повелителем. Но он являлся подданным и норвежского короля, так как тот владел Оркнейскими и Шетландскими островами — важными в стратегическом отношении. Короли из рода Стюартов хотели приобрести их у Норвегии, как до этого приобрели Внешние Гебридские острова. За два десятилетия пребывания у власти до смерти от чумы в 1420 году граф Генри не возобновлял связи с норвежской короной, полагаясь на фактическое владение Оркадскими островами. Как-никак, он был адмиралом Шотландии с большими земельными владениями в Мидлотиане, Файфе и Абердиншире. Обязательства перед Шотландией отменяли долг перед Норвегией.

"Он был отважным принцем, — писал священник Хэй, — хорошо сложенным, среднего роста, широкоплечим, с красивым лицом, вспыльчивым и суровым". Граф Генри получал "все продукты морем с севера в большом количестве, дом его был открыт для всех, друзья его не бедствовали, арендаторы не были угнетенными, жили в достатке, словом, он был образцом добродетели для всех своих потомков". Граф Генри пожаловал Холирудскому аббатству земли, на которых могли пастись семь тысяч овец. "Что до богатых одеяний, которые он давал для богослужений в то время… они были из шелка, золотой и серебряной парчи". Его жена Эгидия Дуглас была еще более известна щедростью и добротой. "Росту она была чуть выше среднего, а блестящий ум, чистосердечие и праведность делали ее несравненно привлекательной".

Из-за своего положения на севере Англии шотландские дворяне оказались втянутыми в Столетнюю войну. Французские союзники призывали их совершать набеги на пограничные области, если англичане начнут продвигаться вперед во Франции, или даже плыть во Фландрию и препятствовать их вторжению. Генри, граф Оркнейский, был неудачлив в стычках со старым врагом, однако его брат Джон увлек с собой шотландских Сент-Клеров в ту страну, что была их родиной до норманнского завоевания. Он нашел там родственников, и многие Сент-Клеры служили в его Королевской шотландской гвардии.

В бою при Хомилдон-хилле граф Генри попал в плен. Едва его освободили, он снова был схвачен вместе с принцем на пути во Францию и провел в английской тюрьме несколько лет, хотя дважды получал охранные грамоты для поездки на север и улаживания семейных дел. Кроме того, он отправился с братом Джоном и шурином, лордом Дугласом, сражаться за дофина перед катастрофой при Азенкуре. Вернулся, чтобы защищать Шотландию от яростных английских контратак, что кончилось сожжением Пенрита. Участвуя в делах Скандинавии и Франции, Сент-Клеры занимали наилучшее место для зашиты родной земли.

После смерти отца от чумы в 1420 году новый владелец Росслина, Вильям, не мог претендовать на титул графа Оркнейского. Он был младшим, к тому же пребывал в роли заложника у англичан, дожидаясь выкупа за короля Шотландии Якова. Норвежский король Эрик воспользовался благоприятной возможностью и утвердил свою власть над Северными островами.

Сэр Дэвид Мензис оф Уим был шурином прежнего графа Оркнейского, он удерживал замок в Керкуолле и устроил там царство террора. Другие члены семейства Сент-Клеров, — теперь их фамилия стала писаться как Синклер, — владели землями, правами и всеми средствами добивались власти и привилегий. Норвежский король для утверждения собственной власти давал в разное время королевскую грамоту разным претендентам — Дэвиду Мензису, Джону Синклеру, Томасу Синклеру и даже Томасу Таллоху, оркнейскому епископу, наконец примирившемуся с норвежской короной и на краткое время получившему "все Оркнейские острова со всеми королевскими правами". Однако епископ помог написать один из важнейших документов истории островов, "Происхождение графов Оркнейских". Из него следовало, что притязание юного Вильяма, третьего Сент-Клера графа Оркнейского законно, что он ведет свой род от Рогнвальда Мора, первым получившего этот титул от древних королей Норвегии. И лишь в 1434 году, под сильным нажимом со стороны шотландской короны, король Эрик официально пожаловал Вильяму Сент-Клеру графский титул на условиях, принятых его дедом. Это был первый ход в стратегии Стюартов, стремившихся присоединить Северные острова к своей стране.

Граф Вильям властвовал на севере в течение пятидесяти лет. "Он был очень красивым мужчиной, высокого роста, широкоплечим, белокурым, стройным, пропорционально сложенным, скромным, любезным, склонным к политике, строил замки, дворцы и церкви, насаждал леса, разбивал парки и насаждал живые изгороди". Жил он на широкую ногу, лорд Дирлетон был его дворецким, лорд Бортуик кравчим, лорд Флеминг стольником. "Его залы и палаты были богато украшены вышитыми драпировками; он построил росслинскую церковь с красивыми помещениями и галереями. Построил также мост возле замка и канцелярию". А еще — специально для каменщиков — превосходную часовню и новый город Росслин.

Граф Вильям содержал в роскоши свою первую жену и кузину, Элизабет Дуглас. "Она пользовалась большим почетом, как благодаря происхождению, так и высокому положению; ей прислуживали семьдесят пять фрейлин, пятьдесят три из них были дочерьми дворян, все они были разодеты в шелк и бархат, носили золотые цепи и прочие украшения; во всех поездках ее сопровождали двести всадников. По пути в Эдинбург, если было темно, перед ней несли восемьдесят зажженных факелов… Никто в стране не мог сравниться с ней, кроме ее королевского величества".

Такое царственное великолепие вызывало при шотландском дворе ревность и зависть; однако служение графа Вильяма было слишком ценным, чтобы отстранить его. В сане адмирала Шотландии он отправился во Францию с сестрой короля, где та вышла замуж за дофина; ему сопутствовали сто человек, "двадцать в черном и белом бархате с его гербом, зубчатым крестом на серебряном поле; двадцать в золотистом и голубом бархате, с гербом Оркнейских островов, золотым кораблем с двумя лентами и лилией на голубом поле". Через два года после катастрофического поражения при Невилс-Кроссе в 1446 году он отразил очередное вторжение англичан и отправился с дипломатической миссией в Лондон, чтобы заключить мир в конце Столетней войны. Он поддерживал короля Якова Второго в борьбе с семейством Дугласов и получил должность лорда-канцлера королевства. Однако в 1456 году поссорился с королем, возможно, потому что правитель Исландии был захвачен вместе с казной, когда укрывался от шторма на Оркнейских островах, — этот случай подорвал усилия Стюартов завязать добрые отношения с норвежским королем. Десять лет спустя старший сын графа Вильяма бросит в тюрьму епископа Вильяма Таллоха за попытку испортить норвежско-шотландские отношения, срыв переговоров о брачном союзе между этими двумя королевскими семьями, благодаря которому Оркнейские и Шетландские острова перешли бы к юному Якову Третьему, при котором граф Вильям был регентом во время его малолетства. Король заключил брак с дочерью датского короля Христиана, и Северные острова перешли к Шотландии как залог выплаты приданного принцессы в шестьдесят тысяч золотых флоринов.