Страсть к вещам небезопасна - читать онлайн книгу. Автор: Франциска Вудворт cтр.№ 36

На беду, отношения выясняли слишком громко, и Алан подслушал разговор. С криком, что они ведьмы и разрушили его жизнь, выбежал из комнаты, но, будучи нетрезв, споткнулся и свалился с лестницы, сломав себе шею.

Смерть мужа, несмотря ни на что, стала ударом. После похорон Мари было отказано от дома, но она не уехала из города, ища следы мадам Дамаль и не оставляя попыток заполучить шейный платок. Судьба кузины, несмотря на усиленное очарование, не сложилась. Она была бездетна, супруг завел любовницу на стороне, и там у него росли уже трое детей. Многочисленные любовники не спасали от одиночества. Мужчины теряли к ней всякий интерес, стоило надеть другое белье. Кузина стала одержима желанием заполучить еще какую-нибудь вещь, изготовленную в данном ателье.

После попытки ограбления дома автор дневника положила шейный платок в банковскую ячейку и заметила, как участились приступы астмы. Еще стало казаться, что за ней следят. Не прошло и месяца после похорон мужа, как ей сообщили о гибели кузины. Мари нашли с перерезанным горлом в канаве. Как ближайшей родственнице, ей передали все вещи убитой, но среди них панталон, купленных у мадам Дамаль, не нашлось. Убийцу тоже так и не нашли.

— Чай. — Кирилл поставил на стеклянный журнальный столик чашку и вазочку с вареньем.

— Это то самое? — спросила я и затаила дыхание.

— Да, твое любимое. Вишневое с миндалем, — улыбнулся Кир, прекрасно зная, как я его люблю. У него бабушка сама варит, и я больше нигде такого не пробовала. — Нашла что-нибудь?

Отложив дневник, я потянулась к варенью и лишь после того, как попробовала, стала рассказывать о том, что успела знать.

— Думаешь, это тот самый платок? — заинтересовавшись, Ольховский сел на диван рядом со мной.

Я замерла с ложкой во рту. Читая, настолько увлеклась событиями в дневнике, что об этом как-то не думала.

— Знаешь, Саша говорила, — задумчиво произнесла я, вспоминая наш разговор в клубе, — что, когда бабушка надевает платок, отец не может ей противостоять и соглашается со всем, что она скажет.

— Доставай платок! — решительно произнес Кирилл.

Честно, идея показалась мне глупой. Ну не может какая-то тряпка влиять на людей! Тем не менее я все же неохотно сняла браслет с руки и отдала Киру — пусть разбирает. А сама взяла вазочку с вареньем.

Одарив меня ироничным взглядом, он принялся доставать платок. Положив части браслета на журнальный столик, покрутил в руках кусок шелка с кружевом, а потом обмотал вокруг своей шеи.

— И что дальше? — как бы спрашивая себя, произнес он, а потом посмотрел на меня и убил наповал: — Раздевайся!

Хорошо, что я ела варенье, а не чай пила. Все равно от неожиданности чуть вазочку не уронила. Отставив ее от греха подальше, спросила, глядя на него круглыми глазами:

— Зачем?!

— Не хочешь?

— А должна?

— По идее, если платок работает, ты должна подчиниться.

— Кир, ты нормальный? А если бы он сработал? — моему возмущению не было предела.

— Я должен был приказать такое, чего бы ты в адекватном состоянии не сделала.

— А если бы я стала раздеваться? — не могла успокоиться я, яростно желая придушить некоторых экспериментаторов.

— Ну, ты же меня обнаженным видела, — ничуть не смутился он.

Нет, ну ничего себе?!

— То есть ты бы меня не остановил?! — потрясенно выдохнула я.

Мне ответили неопределенной улыбкой и сняли платок с шеи.

— Попробуй теперь ты, — протянул мне.

Чисто на автомате взяла и обернула вокруг шеи, продумывая месть. Как назло, ничего путного в голову не приходило. Ударь себя по лбу? Как-то глупо. Раздевайся? С него станется, издеваясь надо мной, раздеться. К тому же он и так совершенно спокойно своей голой задницей утром сверкал. Нужно что-то такое, чего Ольховский в нормальном состоянии никогда не сделает.

— Поцелуй меня, — как-то само собой слетело с губ.

Должна сказать, что месть удалась. Кирилл выглядел таким же ошарашенным, как и я после его слов. Собиралась уже съехидничать по этому поводу, как во рту пересохло от его взгляда. Он вдруг стал таким мужским, оценивающим и прилип к моим губам.

— Кир… — хотела сказать, чтобы перестал придуриваться, все равно не поверю, как была сдернута со своего места.

Непостижимым образом оказалась у него на коленях и ахнуть не успела, как мне закрыли рот поцелуем. Я была настолько потрясена, что даже не сопротивлялась. Потеряла способность мыслить и хоть как-то адекватно реагировать на происходящее.

— Сладкая, — шепнул Кирилл, чуть отстранившись.

Конечно, сладкая, я сколько варенья съела! Но сказать об этом не успела. Зарывшись пальцами в мои волосы, он опять приник к губам. В какой-то момент показалось, что меня хотят съесть. В каждом движении его языка чувствовался откровенный голод. Раньше посмеивалась, когда читала в романах сравнения типа «он приник к ее губам, как путник, изнывающий от жажды». Больше смеяться не буду, так как в данный момент меня пили. Страстно, жадно, будто я необходима, как умирающему от жажды глоток воды. А потом сумасшедший напор и неистовые поцелуи сменились бесконечно нежными, бережными. Меня дегустировали, как самое изысканное и дорогое вино.

Я забыла, с чего все началось, и просто таяла в его руках, теряясь в вихре эмоций. В жизни такого не испытывала! Руки сами обвили мужскую шею, притягивая ближе. Невероятно чувствовать себя особенной, дорогой, необходимой. Голова кружилась, и я как будто парила, обнимая Кирилла. Он стал центром моей вселенной. Весь мир исчез, оставив лишь его дыхание, вкус губ и нежность.

В себя я пришла, когда он случайно потянул за один конец шейного платка, сильнее затянув его. Платок! Отрезвило осознание того, что все это его действие. С усилием оттолкнула от себя Кира, отстраняясь.

— Кирилл, стой!

Он замер, а я спешно сорвала с себя кусок шелковой ткани, отбрасывая, как ядовитую змею.

— Это все платок Его действие.

Хотелось плакать от чувства потери. От того, что все это обман и не по-настоящему. Никто не знает, чего мне стоило не расклеиться и пересесть с колен Ольховского на диван, разрывая объятия и теряя тепло его тела.

Он даже не сделал попытки меня удержать, подтверждая, что все было навеяно действием платка. Обидно до жути. Сцепив руки в замок, чтобы не было видно, как они дрожат, не глядя на Кирилла, я озвучила вывод:

— Платок работает.

Кир наклонился, поднимая отброшенный мною кусок ткани и оборачивая его вокруг своей ладони.

— Почему ты попросила себя поцеловать?

— Нет, нормально? Ты вообще мне раздеться предложил! — возмутилась я.

И смутилась, натолкнувшись на серьезный, требовательный взгляд.