Мифы и легенды народов мира. Ранняя Италия и Рим - читать онлайн книгу. Автор: Александр Немировский cтр.№ 57

– Дети! Я разделил все, чем обладаю, поровну между вами. Тебе, Нумитор, как старшему, дается право выбора.

Альба Лонга.

Недолго думая, Нумитор поднял корону. По губам Амулия скользнула коварная улыбка. Младший сын Прока понимал, что с такими богатствами, какие достались ему, нетрудно будет приобрести и корону.

Так и случилось. Как только душа Прока удалилась к предкам, Амулий без труда отнял у брата власть, но, то ли его пожалев, то ли сочтя для себя неопасным, сохранил ему жизнь.

Было у Нумитора двое детей – сын и дочь. Юношу Амулий погубил во время охоты. Дочь же, Рею Сильвию ^[281], назначил жрицею богини домашнего очага Весты. В обязанности весталки входило поддерживать священный огонь и соблюдать безбрачие ^[282].

Все продумал коварный Амулий, чтобы на Нумиторе оборвался его род и можно было передать царскую власть собственным сыновьям. Но он не принял в расчет воли богов и их справедливости.

Однажды юная весталка с кувшином на плече спускалась с городского холма в священную рощу Марса ^[283], чтобы набрать из бившего там источника ключевой воды для жертвоприношения. Вдруг, откуда ни возьмись, перед ней среди бела дня вырос огромный волк с зияющей пастью. Спасаясь, девушка в ужасе забежала в ближайшую пещеру, но зверь настиг ее и тотчас превратился в божественно прекрасного юношу. Это был не кто иной, как сам Марс.

Внезапно погасло солнце, и в кромешной мгле, охватившей местность, Марс соединился с Реей Сильвией как муж с женой. Через несколько месяцев о случившемся с весталкой стало ясно по ее фигуре. Страшен был гнев жрецов, узнавших, что Рея Сильвия нарушила обет безбрачия. Что касается Амулия, то он вызвал племянницу и сказал ей:

– Известно ли тебе, несчастная, что тебя ожидает?

– Известно! – ответила Рея Сильвия. – Но да будет известно и тебе, брат моего отца, что я избрана Марсом и ношу в себе божественное семя. Каждый, причинивший мне вред, будет иметь дело с могущественным и мстительным богом.

– Негодница! – вскрикнул разгневанный царь. – Мало того, что ты нарушила священный закон. Ты еще возводишь напраслину на бога! В темницу ее!

Не защитили ни боги, ни люди Рею Сильвию и двух ее крепышей, вскоре родившихся в мрачном подземелье. Оторвали их от материнской груди, дали рабу, приказали утопить, как щенят. Поскольку близ Альбы Лонги для этого не было подходящей реки, исполнительный раб потащил младенцев к Альбуле, как тогда называли Тибр.

Было то время года, когда Альбула наполняется водами и между прибрежными холмами образуются стоячие болота. Утомившись, раб решил не идти до глубокого места и бросил младенцев, которых нес в корзине, на мелководье. Он полагал, что все равно их унесет в глубину или они погибнут как-нибудь иначе.

Едва опрометчивый раб удалился, как младенцы стали хныкать, и на эти звуки из пещеры, что на ближайшем холме Палатине, выбежала, озираясь по сторонам, матерая волчица. Она схватила младенцев зубами и потащила в свое логово, где вскормила их вместе с волчатами.

Окрепнув, мальчики стали выползать на свет и однажды попались на глаза благочестивому царскому пастуху Фаустулу ^[284]. Он отнес их своей жене Акке Ларенции ^[285], которая воспитала найденышей как своих собственных детей. Одного мальчика назвали Ромулом, другого – Ремом. Как и их приемные родители, они жили в хижине, сплетенной из тростника и соломы, на берегу мутной Альбулы. И хотя найденыши не отличались от пастухов одеждой и не имели на лице или теле каких-либо знаков, их происхождение давало о себе знать чем-то неуловимым во внешнем облике и поведении. Вскоре братьям добровольно подчинилось несколько десятков молодых пастухов, смотревших им в рот и готовых выполнить любое их распоряжение.

Бюст весталки на Римском форуме.

Кажется, проявило себя вскоре и молоко волчицы, которого близнецы хлебнули в первые месяцы жизни. Братья вместе с дружиной стали заниматься разбоем – угоняли коз и овец, нападали и на подобных себе разбойников, а добычу делили между всеми пастухами. Обозленные разбойники не оставались в долгу. Как-то они подстерегли Рема, схватили его, но не расправились с ним по-свойски, а отвели в Альбу Лонгу, надеясь этим поступком искупить собственную вину.