Мифы и легенды народов мира. Ранняя Италия и Рим - читать онлайн книгу. Автор: Александр Немировский cтр.№ 103

Диктатор явился на следующее утро на Форум и первым делом назначил своим помощником обедневшего патриция Луция Тарквиция. Он получил титул начальника конницы, хотя из-за нехватки средств, необходимых для покупки коня, всю жизнь прослужил пехотинцем. На Форуме в это время квесторы начали разбирательство какого-то дела. Не заинтересовавшись, кого судят и за что, Цинциннат остановил судопроизводство. Луция Тарквиция он отправил к лавкам, чтобы их закрыть, и вообще распорядился о прекращении в городе всякой частной деятельности, отвлекавшей граждан от подготовки к военным действиям. После этого диктатор приказал военнообязанным собраться на Марсовом поле, взяв с собой провизии на пять дней.

Прибытие посольства к Цинциннату.

Зная, что за невыполнение приказа диктатор имеет право казнить без суда, плебеи явились из страха, патриции же пришли с величайшей готовностью. С заходом солнца войско покинуло Рим и к рассвету оказалось у вражеского лагеря.

– Сложить багаж! – скомандовал Цинциннат. – И подготовиться к штурму городской крепости!

Подбадривая себя криками, римляне к утру выполнили этот приказ диктатора. Но вскоре за их спинами послышались приветственные возгласы. Это явился им на помощь консул Минуций с войском. Видя это, осажденные попросили пощады.

Цинциннат приказал им сложить оружие, когда же это было сделано, послал ликторов заковать в цепи вражеского предводителя и его ближайших помощников. Затем другие ликторы воткнули в землю копья таким образом, что образовали узкие отверстия, через которые едва можно было проползти.

– Вот, – сказал диктатор побежденным. – Крови я вашей не жажду, но со всем, что на вас, придется расстаться. Раздевайтесь и убирайтесь вон!

Под хохот римлян обнаженные пленники стали проползать между копьями. Особенно тяжко пришлось тем, кто был в теле: им пришлось протискиваться.

После этого диктатор роздал одежду и украшения своим воинам, а воинам консула Минуция сказал:

– Вы не заслужили добычи, отнятой у врага, ибо едва сами не стали добычей. Тебя же, Минуций, я лишаю консульской власти. Ты останешься при своих легионах как легат.

Гонец возвестил народу о победе, и другой консул, Квинт, открыл заседание сената, принявшего решение войти войску в город с триумфом и в том же порядке, в каком он его покинул. Перед колесницей Цинцинната провели вражеских предводителей, пронесли знамена эквов. Далее шли воины. Их ждало пиршество: перед каждым домом было выставлено богатое угощение.

Плебеям диктатор мстить не стал, покарав лишь Марка Вольсция, лжесвидетельствовавшего против Цезона: он был изгнан из Рима. Через шестнадцать дней после вступления в должность Цинциннат сложил с себя полномочия и возвратился к своему участку и к своим волам.

В мире городских общин-полисов писаный закон играл роль, сходную с их фортификацией. Стены и рвы оберегали вновь возникшие города, защищая их материальное и духовное достояние от волн враждебного племенного мира. Закон на том же ограниченном и освященном религией пространстве оберегал мирное состояние гражданского коллектива, разделенного на враждующие группы (сословия), охранял основу основ нарождающегося гражданского общества от преступных элементов, гарантируя обществу столь важную для его существования стабильность. Суровы были законы железного века, но без них непредставим поражающий нас через тысячелетия высочайший уровень средиземноморской культуры.

Возникновение закона как важнейшая историческая веха повсеместно становилось предметом преданий, героями которых были законодатели. У древних евреев – это царь Соломон, вершащий суровый, но справедливый суд. У греков Южной Италии – это Залевк, не то пастух, не то философ, с помощью законов добившийся неизменности государственных порядков. Рассказывали, что один из его законов предусматривал необходимость для каждого, желающего внести какое-либо предложение о переменах в общественной жизни, являться на собрание с петлей на шее, чтобы в случае непринятия законопроекта быть повешенным. В этой легенде заложен страх перед анархией, хуже которой может быть лишь анархия. О древнейшем афинском законодателе Драконте говорили, что он произвел запись законов кровью (не уточняется чьей) и мало-мальские нарушения порядка и прав собственности карал смертью.

Рим вступил на историческую арену позднее Иерусалима, Афин, полисов Великой Греции. В Риме писаные законы появились лишь в середине V в. до н. э. Героями римского мифа о рождении законов стали децемвиры – десять выбранных лиц, наделенных чрезвычайными полномочиями. Десять имен. Коллектив теней, о которых как о законодателях практически ничего не известно. Только одна фигура силой воображения одного из поздних римских историков приобрела некое подобие биографии – Аппий Клавдий, выходец из прославленного сабинского рода. Не исключено, что на создание его образа повлияла политическая действительность эпохи гражданских войн.

И все же в легенде о децемвирах могла найти отражение и реальная ситуация времени составления законов двенадцати таблиц. Эти законы не могли не быть компромиссом между интересами патрициев и плебеев, как в свое время в Афинах законы Солона, которые учитывали интересы эвпатридов и демоса. В конце концов этим компромиссом были разочарованы и эвпатриды и демос. Солону пришлось уйти в изгнание. В Риме то же недовольство нашло выражение в негативной оценке Аппия Клавдия. Он в отличие от царя Сервия Туллия не стал героем плебеев, заинтересованных в кодификации. Что касается патрициев, то они к нему не могли питать ничего, кроме ненависти, ибо писаные законы выбивали почву у них из-под ног.

В 302 году от основания Рима (451 г. до н. э.) после полувековой ожесточенной борьбы между патрициями и плебеями в Городе на семи холмах внезапно изменился образ правления: от бородатых консулов власть перешла к бородатым же децемвирам. Это была комиссия из десяти мужей, избранная всенародно на год для составления и записи законов и наделенная на время этой деятельности консульскими полномочиями.

Из лиц, участвовавших в этой работе, выделялся консул 471 г. до н. э. Аппий Клавдий. Если двадцать лет назад во время своего консульства он зарекомендовал себя злейшим врагом плебеев и ненавистником народных трибунов, то, будучи децемвиром, он выступает в качестве «угодника черни, ищущего ее благосклонности». Эта оценка принадлежит историку времени Августа Титу Ливию. Но напрасно мы бы стали искать в его обстоятельном изложении деятельности децемвиров объяснения того, в силу каких причин и обстоятельств ненавистник плебеев перешел на их сторону. Остается гадать, изменились ли политические убеждения Аппия Клавдия или он был на самом деле противником плебеев, притворившимся для получения власти их приверженцем. В своем рассказе о децемвирах Тит Ливий объединил эти две взаимоисключающие версии.