Москва навсегда. О нелюбви и не только - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Жарков cтр.№ 12

«Я, кажется, сейчас буду драться, – вспомнил он. – Так, он маленький и масса у него никакая, но он трезвый и, кажется, боксер… он говорил, что боксер… но он маленький… надо мне в него попасть, только попасть…»

Они зашли за кафе, ворота во внутренний двор были открыты. Светил фонарь, место было подходящее. Золотарев встал в стойку, парнишка напротив смотрел на него и, также встав в стойку, нагловато улыбался ему в глаза.

– Начали! – бойкий Юра махнул рукой, они двинулись навстречу друг другу. Золотарев попытался с левой одним ударом покончить с пареньком, но тот легко уклонился и в следующее мгновенье атаковал апперкотом в подбородок с левой и правым коротким хуком в скулу. Золотарев удержался на ногах, двинулся в сторону, потом на парнишку, тот, уже не закрываясь, провел кросс в подбородок. Золотарев, как был, рухнул на снег, но сознанья не потерял.

– Ну что, хватит? – спросил паренек сверху.

«Надо же, все по правилам, не добивает», – мелькнула мысль в голове у Золотарева. – Да, хватит.

Он похлопал левой ладонью по земле.

– Я же сказал тебе: 30 секунд, – усмехнулся он. И направился в сторону ворот, ведущих из двора.

– Быстро ты его, – восхищенно говорил Юра пареньку, следуя за ним и уже оборачиваясь к Золотареву: – Ты давай, вставай, не май месяц на снегу лежать.

Они ушли. Золотарев чувствовал, что рот наполняется чем-то кисловато-сладким. Он плюнул на снег, оказалось, что рот был полон крови. Он языком провел внутри рта и понял, что сильно прокусил нижнюю губу. Оттуда в рот сочилась кровь.

«И что меня занесло в это кафе, что я здесь вообще делал?» – думал он, сидя на снегу. Он потрогал левую скулу, она стремительно опухала. Он набил себе рот снегом, приложил снег и к левой скуле. Встал, заметил, что пара капель крови попала на джинсы. Он как-то быстро протрезвел. Чувствовал, что рана на губе приличная и сильно кровоточит. «Я был вообще никакой, что меня потянуло?» Он встал, медленно пошел в сторону кафе. Поднялся по лестнице, нашел глазами свой столик, заметил пуховик, висящий на стуле. Медленно, сглатывая кровь, отправился к своему столику. Вся компания сидела, все весело общались, симпатичная девица уже сидела рядом с молодым парнишкой, заглядывала ему в глаза и что-то говорила.

Золотарев подошел к столику, взял пуховик. Девица на него даже не взглянула, продолжала что-то говорить парнишке. И только Юра, заметив Золотарева, махнул рукой:

– Привет Москве, москвич!

Он весело, во все свои голубые правдивые глаза улыбался Золотареву. Золотарев ничего не ответил, понимая, что нормальных слов не будет, да он и не мог говорить – рот был полон крови, махнул рукой уходя.

«Теперь, наверное, такси? А деньги-то есть? Света заплатит, если нет», – подумал Золотарев, выходя из кафе «Бабочка».

– Свет, у тебя бадяга есть? – поздоровавшись, спросил Золотарев у сестры, открывшей ему дверь квартиры. Золотарев взял себя в руки и держался бодро, начисто выкинув случившееся в кафе из головы. Он вообще умел настраивать себя в кризисы, собираться, двигаться вперед, стараясь воспринимать случившееся с оптимизмом, с выводами для себя.

– Какая бадяга? Стол накрыт, Володя! Господи, что с тобой?! – она всплеснула руками, увидев раздувшуюся скулу и опухшую нижнюю губу брата.

– Да так, зацепился в «Бабочке» на Фрунзе.

– Володя, ну ты что, ну разве можно было в этот шалман соваться? Ты бы хоть спросил!

– Да все в порядке, не волнуйся, подлечусь, ничего, полезно иногда, – улыбался Золотарев.

Они прошли в ванную.

– Бадяга, мазь специальная, забыла, что ли. На Иркутском меня лечили, когда побили сильно… накладываешь на синяк…

– Да какая у нас бадяга, ты что? Мы по «Бабочкам» не ходим, – недовольно ответила сестра. – Вот бери тональный крем. А с губой-то что?

– Да ничего, вроде кровотечение остановилось, прикусил маленько.

Они пошли к столу, Золотарев поздоровался с Анатолием, обратил внимание на Машу Севостьянову, с которой Света дружила еще с детского сада, и которую сам Золотарев знал столько же сколько и свою сестру. Он вкратце, переведя все в шутку, рассказал про стычку в «Бабочке». Анатолий невольно с неудовольствием посмотрел на Золотарева, и Владимир заметил этот взгляд, но почувствовал не раздражение, а наоборот, радость, как если бы он подтверждал золотаревские мысли о скучном Анатолии. А тот, налив всем замерзшей водки, оттостился за Рождество. Закусив, выпили еще. Света положила брату успевшей остыть утки. Снова выпили. Незаметно тон в застольном разговоре взял Анатолий, начавший рассуждать о политике.

– Новый молодой президент Путин, – говорил он, – это наконец то, что мы все так долго ждали, но президенту нужна команда, и главное в этой команде – наличие серьезных производственников.

– А как же Черномырдин? – спросил Золотарев. – Газпромовский, но при нем Россия особо не процветала…

– Цены, нефтяные цены, и один премьер – это еще не команда! А нужна серьезная команда сырьевиков-производственников! Даже не финансистов, они уже завалили кризис 1998 года, а сырьевиков. Именно они лучше всех знают подноготную российской экономики…

После второй рюмки обычно легко заводящийся на спор Золотарев перестал слушать Анатолия. «Надо же, а она изменилась, Маша-то, как-то повзрослела. Да и пора уже. Пятый курс. Сестра замуж собралась. Маша, кажется, на экономическом в строительном институте учится», – вспоминал Золотарев. Они разговорились, вспомнили общих знакомых с Иркутского тракта, школу, в которой вместе проучились десять лет. Севостьянова очевидно была красивей той, сегодняшней из кафе. Темненькая, с полными плечами и красивой грудью, с тоненькой талией, с большими глазами, она смотрела на Золотарева и улыбалась ему. «Кажется, что-то Света задумала, надо ее расспросить».

После часа непрерывного монолога о сырьевиках Анатолий перешел, как и ожидал Золотарев, к преимуществу Политехнического универа над ТГУ, и снова Золотарев обрадовался. «Как я и думал! Отлично. И что Света в нем нашла? Хотя, конечно, он правильный, не раздолбай, как Серега». Он незаметно кивнул сестренке в сторону кухни. Они вышли.

– Слушай, а у Маши есть кто-нибудь?

– Нет никого.

– Слушай, ну как так, она же раньше у вас была лидером, и все пацаны ее были. А сейчас что?

– Не знаю, нет нормальных. Ты знаешь, что у нее вообще парней не было?

– В смысле?

– Постели не было. Может быть, поэтому и нет парней, я думаю, она хочет до свадьбы быть девственницей.

– Вот как, понятно…

Они вернулись за стол. Незаметно вечер перешел в ночь. Сестра захотела танцевать, серьезный Анатолий на это был не готов, а опьяневшему Золотареву вдруг стало хорошо и весело, он с улыбкой вспомнил вечернее происшествие в «Бабочке». Вспомнил, как он давно, еще на третьем курсе, хотел свою Свету познакомить с Никитюком, а потом с Жилиным. Но она влюбилась в своего однокурсника – бесшабашного Серегу с Новокузни. «Вот, а теперь она меня, кажется, хочет женить», – улыбаясь, приятно думал Золотарев, глядя на Севостьянову, которая в ожидании, когда он ее пригласит на танец, сидела на стуле и прямо, не отводя своих огромных черных глаз, смотрела на него. Они танцевали, через блузку он чувствовал ее большую грудь, которая сильно вздымалась в ожидании его нужных слов. А он танцевал, и все больше и больше хотел их сказать Маше и, наконец, сказал, и она счастливо прижалась к нему и согласилась.