Память всех слов. Сказания Меекханского пограничья - читать онлайн книгу. Автор: Роберт М. Вегнер cтр.№ 47

Варвары и их суеверия.

Поработали бы несколько столетий метлой – тогда бы поняли, что важнее всего.

Что ж. Казалось, что и там и тут все замерло, ожидая неминуемого финала.

Внимание его привлекло какое-то движение. Китчи-от-Улыбки лениво обмахивалась ладонью, глядя на приглашенную тем взглядом, каким рыбак окидывает пляшущий на волнах поплавок.

Слуга видел девушку-подростка со стороны, а потому не знал, какой взгляд служанка Владычицы Судьбы получила назад.

Потом решил, что не было никакого ответного взгляда, поскольку пестрая, раздражающая Китчи смотрела не на нее, а на тень за ее спиной.

И в миг, когда тень ожила и выплюнула из себя молодого мужчину в пустынной одежде, с рукоятями мечей, торчащими из-за плеч, стало понятно: игра не закончена.

А может, она только-только начинается.

Они были интересной парой: он высокий, жилистый, с лицом, украшенным шрамом, и с носом, не один раз сломанным, – и она, мелкая, худощавая, почти по-детски хрупкая. Он склонялся над нею и говорил шепотом, резко выталкивая из себя слова на каком-то диком диалекте, и хотя не жестикулировал и не корчил никаких суровых мин, что-то в его стойке притягивало внимание всех присутствующих. Словно чувствовалось обещание пролитой крови.

Мужчина вдруг наклонился ниже, и шепот его стих, хотя удалось заметить, что он продолжает шевелить губами. Черноволосая наконец развернулась в сторону молодого человека и положила ему палец на губы. Обронила вопрос, короткий, всего в несколько слов, и от лица воина отлила кровь. Но он ответил без следа колебания, кивком и тем, что приложил руку к сердцу. Эти варвары и их первобытные в своей простоте жесты… Некоторым образом это было даже красивым.

Девушка встала и сделала несколько шагов, остановившись перед стеной пламени.

– Кровь призывает, кровь идет, – сказала она звучно, словно была княжьим герольдом, оглашающим волю владыки. А потом добавила, с вызовом глядя на Китчи-от-Улыбки: – Кости катятся.

Раздалось шипение, и сопровождавший ее воин исчез.

* * *

Тишина. Лишь каменные стены вокруг, всех оттенков серого и грязно-коричневого, медленно насыщавшиеся цветом по мере того, как подступал рассвет. С того места, где ее оставили связанной, Деана видела розовеющий горизонт. Еще полчаса, может, чуть больше – и солнце выглянет из-за него, поцелует ее лицо, и тогда… Она… она почувствует то же самое, что чувствовал Йатех, когда вырубал в стене дыру в том месте, где было написано его имя? Когда отбрасывал прочь все, что связывало его с существованием как иссарам, чтобы стать гаанех – скорлупой, лишенной души. А когда он умирал в пустыне, его тело сдалось без боя, потому что в нем не осталось духа, который наполнял его силой, или наоборот – он метался и вопил, проклиная людей, богов и демонов, поскольку у него не было души, и он знал, что после смерти у него больше ничего не будет?

Или же, когда умрет она – пусть тело ее все еще продолжит дышать, – останется ли ей какое-то дело до того, что именно сотворят с ее телом?

Пустынный тушканчик проскочил в нескольких шагах от нее, наверняка спеша спрятаться до рассвета в нору.

Ей было негде спрятаться.

– Мне интересно, Деана, хотя бы на миг ты раздумывала над тем, чтобы послушаться его? Чтобы выдать своих спутников в обмен на легкую смерть и спасение души? Помни, что ты ослабляешь племя.

Она подскочила, ткнувшись головой в камень и тараща глаза. Рядом стоял он, странно одетый, без закрытого лица, только мечи носил, как и раньше, на спине. Неудивительно, что она не услышала, как он приближается: он всегда умел поймать ее врасплох.

Он наклонился и вытащил кляп:

– Ты подумала?

Она не ответила, меряя его взглядом. Казалось, в нем все было чуждым: одежда, речь, жесты. Прошедшие месяцы изменили его сильнее, чем… Нет! Она отвела взгляд. Это не Йатех! А лишь пустая скорлупа, бездушное тело или – что хуже – тело, заселенное кем-то иным. Его глаза… «Да охранит меня Харуда своим мечом», – подумала она. Брат же смотрел на нее, словно столетний старик.

– Наверняка нет. В этом ты вся, Деана. Пожертвовала даже собственной душой ради кого-то, кто тебе доверился. Ты уверена, что – стоит? Потому что я – не уверен. Но я иду следом за ней, потому что порой слышу, как она плачет, иногда же вижу, как разгорается в ней огонь. Знаешь, что я уже ни во что не верю? В общую душу, в кендет’х, в Законы Харуды. Она показала мне вещи… Мы странствовали, убегали, преследовали, бросали вызов людям и богам. Она показала мне, как много мы позабыли, как сильно ошибаемся.

Он говорил тихо, равнодушным тоном кого-то, кто слишком долго оставался наедине лишь с собственными безумными мыслями. Кому не было дела до ответов.

– Она говорит, что близится буря, что падут стены, а мир вывернется наизнанку. Что нужно сжечь старые долги и покарать лгунов. Слова и только, болботание, ничем не отличающееся от бреда любого безумца. Но я видел… она показала мне… черные горы, седое небо… плач… словно плакал… Когда услышишь такой плач, ничто другое значения уже не имеет. Я только раз спросил ее, слышит ли его и она, а она взглянула на меня и ответила: «Все время». Понимаешь? Все время. Скажи что-нибудь, прошу.

Она опустила взгляд. «Нет. Тебя здесь нет. Ты не мой брат».

– Срок договора оставался совсем коротким, но теперь мы составили новый. Знаешь, Деана… Иной раз мне кажется, что я схожу с ума, но когда она показала мне тебя… Это хороший обмен. Знаешь, что я – учусь? Беспрестанно. Синяки, раны, вывихи, порой удается удерживать пламя внутри многие часы. Часы… И я чувствую, как оно меня выжигает. Иной раз мне даже удается выиграть. Прошу, скажи мне хоть слово.

Он вдруг присел на корточки перед ней, лицом к лицу, а она, хотя и очень этого не хотела, утонула в его глазах. Вот только… Это была не боль, но нечто большее и меньшее, то, что остается, когда человек понимает, что страдание – всего лишь черный сосуд, а куда важнее то, что находится внутри сосуда. И когда обнаруживает в себе достаточно смелости, чтобы в него заглянуть.

Деана не могла отвести глаза от того, что светилось в глубине его зрачков.

– Помнишь, как ты меня учила? Большинству того, что умею, я научился у тебя. У старшей сестры. Ты выправляла мой хват на рукояти меча, показывала, как ставить ноги, как дышать. Некоторые смеялись, что я сражаюсь, как девушка… Говори со мной, прошу.

Она закрыла глаза, с усилием, стеной век отрезав вход в крепость своего разума.

«Нет… ты не мой брат».

Он фыркнул сухим, близким к безумию хохотком. Словно в черепе постукивали битые кости.

– Она сказала, что так и будет. Ненавижу, когда она оказывается права. Знаешь, ты могла меня победить – тогда, на плацу, когда я убивал сыновей Ленганы? Но не сейчас, сейчас – уже нет. Я уже перешел… Ха, огонь – это банально. Реку пепла: горячего, липкого, вонючего… Меня выжгли. Не тогда… подле стены… не в пустыне, когда меня целовал скорпион, не в месте над морем и не в лесу… сейчас… понимаешь, меня выжгло сейчас…