Элегия погибшей звезды - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Хэйдон cтр.№ 17

— Откройся, — сказала она громче, и в ее голосе прозвучала сила.

Приказ отдала ее драконья кровь, он не вырвался из глотки — у вирмов нет голосовых связок, и потому им приходится манипулировать стихией воздуха, чтобы иметь возможность разговаривать так, как это делают люди, но ее слова перекрыл вой ветра.

Гигантские куски льда, казалось, слегка пошевелились, и между ними образовались щели. Дверь содрогнулась, однако осталась закрытой.

Драконица задрожала от такой всеобъемлющей ярости, что она воспламенила ее кровь, а сила ее гнева была такова, что с вершин гор сорвались снежные шапки и обрушились в бездонные пропасти.

— Откройся! — взвыла она, и ветер подхватил ее приказ. — Я приказываю тебе открыться!

По льду, покрывавшему двери вот уже три года, пошли глубокие трещины, и он начал сползать вниз, на землю, большими гладкими кусками. На замерзшие камни двора обрушилась лавина снега и мелких обломков. Драконица, чьи пронзительно-голубые глаза сверкали от гнева, сделала вдох, а затем исторгла из себя бушевавшую внутри ее злобу.

Языки ядовитого пламени, родившегося в ее чреве, были такими яркими, что едва не ослепили ее.

Волна жара хлынула на дверь и растопила остатки льда и снег, налипший на стены вокруг нее. На землю, словно могучий водопад, потекли потоки обжигающего пара, и глазам драконицы предстала металлическая дверь.

Очень медленно она начала открываться.

Драконица смотрела, задыхаясь и ликуя, как перед ней открывается огромный холодный вестибюль.

«Возможно, я еще не все вспомнила, — подумала она, глядя на то, как растаявший лед снова превращается в замерзшие диковинные ручейки, — но я уверена, что этот дворец принадлежит мне. А то, что мне принадлежит, обязано мне повиноваться».

Не обращая внимания на боль в конечностях, она поползла вперед, протащила свое ноющее тело сквозь огромный дверной проем и замерла на холодном каменном полу.

Дверь у нее за спиной бесшумно закрылась.

В высоких, похожих на пустынные пещеры залах и коридорах гуляло пронзительное эхо — скрежет металла по камню — когда драконица ползла по полу громадного холла, царапая могучими когтями гранитные плиты.

Вскоре она оказалась возле массивного камина с черными давно остывшими углями. Над ней возвышался свод потолка, до которого она достала бы головой, если бы могла выпрямиться в полный рост. У нее за спиной, сквозь окна, покрытые толстой коркой льда, внутрь замка лился приглушенный свет.

Ее драконье чутье, такой же орган чувств, как зрение, слух или осязание, погрузившееся в спячку от холода, начало просыпаться, словно постепенно оттаивая. Сначала, как будто издалека, а потом все отчетливее, она почувствовала замок, точно он был живым существом, — три башни, винтовые лестницы, глубокие подвалы, заполненные всевозможными припасами, замерзшими после того, как погасли громадные очаги и камины. Она начала медленно поворачиваться из стороны в сторону, впитывая информацию кожей, получая ее из воздуха.

Воспоминаний, связанных с этим местом, оказалось совсем немного. Судя по нарочитой лаконичности интерьеров и отсутствию хоть каких-нибудь украшений на стенах, она жила здесь одна. Она понимала, что комнаты, расположенные наверху и внизу, она больше никогда не увидит из-за своих размеров, — она могла пройти лишь в двери, ведущие в самые большие гостиные первого этажа. Но, по крайней мере, здесь она укроется от холода и ветра, воцарившейся снаружи зимы.

Неожиданно ее внимание привлек мощный гул, драконица отвернулась от холодного камина и посмотрела в сторону высокого окна. Перед ним стоял алтарь, простой, вырезанный из дерева, а на нем лежала потускневшая от времени подзорная труба.

Драконица закрыла воспаленные глаза.

Но даже и так она видела подзорную трубу, от которой исходили волны могущества. Драконица сосредоточила всю свою внутреннюю энергию на трубе, и ее тело омыли вибрации, запевшие в унисон с песней ее крови.

«Вспоминай, — в отчаянии приказала она себе. — Что это такое?»

Потом она снова открыла глаза, по холодному полу подползла к алтарю и принялась разглядывать подзорную трубу.

В голове у нее возникли самые разные, не связанные друг с другом образы: сцены яростного сражения, невероятные страдания, борьба, победы, события, имевшие значение для судеб целого мира, и те, что вообще ничего не стоили, — и все они настойчиво требовали ее внимания. Смущенная, она отползла от алтаря и закрыла свое сознание от полыхающих огнем мыслей, словно пыталась от них защититься.

Внутри ее расцвела боль, пронзительная и невыносимая, даже более мучительная, чем та, от которой страдало ее тело. Эта боль отняла у драконицы последние силы, и она опустила на пол отчаянно закружившуюся голову. Но через некоторое время она немного пришла в себя и вновь гордо распрямила шею.

А потом, еще не до конца понимая, что происходит, она вспомнила голос, ясный и чистый, точно колокол, победивший рев морского шторма. Голос принадлежал женщине, и она говорила медленно, отчетливо произнося слова, словно зачитывая приговор:

«Я даю тебе новое имя: Прошлое. Твои деяния нарушают равновесие. Впредь твой язык будет рассказывать только о том, что с помощью этого инструмента увидят твои глаза. А вот во владения своих сестер — в Настоящее и Будущее — доступ тебе закрыт. Отныне никто не станет тебя искать, никто, кроме тех, кто захочет доподлинно узнать о событиях прошлого, так что отвечай на их вопросы правдиво, иначе ты лишишься и этого права».

Огромная драконица содрогнулась.

В первый момент она хотела схватить подзорную трубу с алтаря, разбить ее, раздавить собственным весом, швырнуть в пропасть со стены замка, но эта мысль причинила ей настоящую физическую боль, словно кто-то нанес ей сильный удар. Невзирая на то что память к ней вернулась лишь в виде отдельных фрагментов, она поняла: этот древний инструмент старше ее самой, он прибыл из далекой земли, уже давно переставшей существовать, из места, найти которое не под силу даже ветрам и о котором забыло само Время. Она не сомневалась, что подзорная труба и она сама связаны какими-то очень важными, почти священными узами.

«Я даю тебе новое имя: Прошлое».

Подзорная труба сияла в свете уходящего дня.

«Этот инструмент видит Прошлое, — подумала драконица, и эта мысль принесла ни с чем не сравнимую уверенность, словно раскрыла двери ее сознания в забытые, потайные места, куда прежде вход ей был заказан. — Он видит Прошлое. Он поможет увидеть меня».

Вместе с пониманием проснулись новые силы, она начала оживать. Драконица, по-прежнему искавшая дорогу к своей памяти, перестала быть невидимой для Времени, больше не была одинока в белых бесконечных горах. Ее воспоминания прятались где-то в Прошлом, они ждали, когда она их отыщет.

А подзорная труба могла помочь их увидеть.

Боль в желудке стала сильнее, за ней снова накатила волна слабости.