Семь фунтов брамсельного ветра - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 26

— Не смей говорить глупости! Человек никогда не должен давать себя в обиду.

— Тогда и ты… не обижайся.

— Я и не обижаюсь. И… всё. Как говорил Гамлет в переводе Пастернака, «дальнейшее — молчанье»… Знаешь, кто такой Гамлет?

— Знаю. Кино же есть… А Пастернак — это поэт?

— Поэт и писатель. Поумнеешь — прочитаешь… — Я последний раз провела гребнем по Лоськиным сырым волосам. — Ну вот, стал похож на человека. Всегда бы так…

«А влезешь сейчас в свои балахоны — и опять бомжонок с Рябинового бульвара…»

— Лоська, хочешь я тебе костюм подарю! Не бойся, он не кусачий, летний. Его раньше брат носил, но он почти новый. А?.. Только давай без глупостей про приюты и гуманитарную помощь! Мне просто жалко, что костюм лежит без дела. На нем ведь корабль. Корабли… они плавать должны, а не лежать в темном ящике… Ну?

Он опять надул губы. Но без обиды.

— Чего «ну»? Покажи… корабль-то.

Я кинулась в большую комнату, там стоял наш древний «семейный» комод. Вытянула тяжелый ящик. Перетряхнула стопку старых штор, полотенец, салфеток. Илюшкин костюмчик лежал среди них — выстиранный, поглаженный, словно ждал хозяина. Я вернулась в комнату. Развернула перед Лоськой сине-зеленую рубашку-водолазку с красным галиотом на груди.

— Ух ты… — шепотом сказал Лоська.

— Ну-ка, примерь.

Лоська не капризничал. Вмиг натянул шорты, умело завязал на поясе шнурок, нырнул головой и руками в рубашку. Разгладил ее на груди. Вопросительно глянул на меня.

— Во! — я показала ему большой палец. — Иди в прихожую, там зеркало.

Напротив двери стояло трюмо — такое же древнее, как комод («приданое» маминых родителей, которых я никогда не знала). Я включила свет. Лоська во всей красе отразился в пятнистом стекле. Костюм оказался широковат, но лишь чуть-чуть. Лоська посопел, повертелся перед зеркалом на пятке. Шортики были, конечно, короче его старых портков, он, хмыкнув, потер над загаром светлые места. Но ни стесняться, ни упрямится не стал. Спросил только:

— А Илья не станет ругаться?

— Да с какой стати?! Только рад будет, что вещь пригодилась!

По правде говоря, я не была уверена, что Илья обрадуется. Вдруг эта ребячья одежонка дорога ему, как память о днях, когда он был мальчишкой? И когда папа… Ну да ладно! В конце концов есть фото. И все равно ничего теперь не поделаешь. Лоська уже «врастал» в обновку. По-хозяйски поправил штаны, одернул рубашку. А когда вернулись в комнату, деловито затолкал в кармашек на бедре свою монетку…

— Ой, Жень, здесь что-то есть, в кармане…Вот… — И протянул сложенную бумажку.

Видно, что бумажка лежала там с давних времен, была выстирана вместе с костюмом и вместе с ним попала под утюг. Плоская, засохшая. Тихо захрустела, когда я стала разворачивать.

Это был листок из редакционного блокнота — наверняка из папиного. С грифом «Редакция газеты „Городские голоса“». Кроме этих типографских букв были и рукописные — строчки, написанные лиловым шариковым стержнем. Они слегка расплылись, однако читались легко… Легко, но непонятно: «Три слова по три буквы. Три имени. Ар-до-кап. Угадай, какую роль будет здесь играть пароль!»

— Лоська, это Илья писал когда-то. Наверно, играл с мальчишками в разведчиков или пиратов…

Я, не сворачивая, положила бумагу в большую гриновскую книгу, где лежал кленовый лист. Лоська сунул нос:

— Ой, это что за книжка?

— Александр Грин. Кстати, корабль на твоем пузе как раз из этой книжки. Ты не читал «Алые паруса»?

— Я только слышал про них… Дай почитать, а? Не бойся, я буду с ней… как с заморской бабочкой. Не дышать на нее!

Что делать-то? Пришлось убрать кленовый лист и «пароли» брата в ящик стола. Лоська прижал книгу к «парусной» груди.

— Я пойду, ладно?

Я давно заметила: если к нему в руки попадает интересная книга, он хочет поскорее остаться один.

— Ладно, беги…

В коридоре Лоська еще раз крутнулся у зеркала. Чуть погрустнел:

— Жаль, что лету уже конец…

— Ох, не порти настроение… И ничего не конец, еще почти неделя каникул! Кроме того, осень начнется не по календарю. Синоптики обещали тепло до середины сентября…

Свои старые шмотки Лоська забыл в моей комнате. Я не стала его окликать. Чтобы не вздумал влезть в них снова и не превратился в прежнего обормота. Впрочем, волосы у него уже торчали, как и раньше…

Из окна я смотрела, как Лоська переходит дорогу. Он спешил, двигался вприпрыжку, мелькая худыми ногами в коричневых «чулочках». Локтем прижимал к боку разноцветную плоскую книгу. Ну, в точности, как Буратино, который с азбукой под мышкой двинулся в школу (только нос вовсе не «буратиний»).

Лоська скрылся за углом а я осталась сидеть у окна. Улыбалась (что со стороны смотрелось, наверно, глупо). Было хорошо от того, что сегодня все с утра складывается так удачно. И самое удачное… да тут уж надо признаться… то, что есть на свете Пашка Капитанов, которому я оставила в залог монетку с фрегатом.

«В залог чего, ненормальная?» — спросила я себя. И виновато хлопнула губами — в точности, как Лосенок. Но радоваться не перестала.

Пришла Люка. Нарядная, бодрая, напевающая. Впрочем, она почти всегда такая. Пригляделась:

— Я вижу, ты мою косметичку даже не открывала.

— Лючка, некогда. Успеется, молодость впереди…

— А я Лосенка сейчас встретила. Красивый такой, просто не узнать!

— Он именинник, — торопливо сказала я, чтобы речь не зашла а костюме.

— Да? Я и не знала! Надо было что-то подарить… Ой, он сказал мне, будто у тебя есть подарок для меня? Правда?

— В общем-то… да. Раздаю коллекцию. Всем друзьям по монетке. Выбирай…

— Какая прелесть! Это будут как талисманы тайного корабельного братства, да?

— Ну… можно считать, что так.

— Я возьму вот эту, ладно?

— Бери, — согласилась я (все же не без тайного сожаления). — Это бриг «Геба», построен в 1861 году. Геба — это древнегреческая богиня юности, как раз для тебя.

— Какая прелесть! — снова сказала Лючка. И чмокнула меня в щеку. Я вытерпела и подумала: «Рассказать про Пашку?» Люка, она внешне легкомысленная, но на самом деле не совсем такая. Никаких «ой, а он симпатичный?» и «познакомишь, ладно?» не будет. Тем более, что знакомств ей хватает и во Дворце. И все же решила: не стану пока. Потому что Лючка принялась рассказывать о предстоящем пикете в защиту Дворца. Стало известно, что в тот день, в субботу, генерал Петровцев должен осматривать свою будущую резиденцию.