Калинова Яма - читать онлайн книгу. Автор: Александр Пелевин cтр.№ 34

— Товарищ Сафонов! Товарищ Сафонов!

Он обернулся и увидел, что по тротуару к нему, ускоряя шаг, идет светловолосая загорелая девушка в бежевом платье.

— Вот мы и увиделись снова, — улыбнулась она, добежав до Сафонова и убрав прядь волос со лба.

Он узнал ее: это была та самая Светлана Тихомирова, которую он сфотографировал на соревнованиях женской секции плавания при городской морской школе ОСОАВИАХИМа.

— Добрый день, — он улыбнулся в ответ. — Откуда вы здесь? То есть что вы тут делаете?

— Я пришла на творческий вечер Холодова. Обожаю его. А вы тоже сюда? По работе?

— Да. Мне надо будет взять у него интервью.

Девушка замялась, опустила глаза, затем подошла ближе и посмотрела в упор.

— А можно я с вами побуду? А то я всегда стесняюсь таких мероприятий, а с вами будет приятнее.

— Да, конечно. Пойдемте.

Они вошли в клуб, миновали вестибюль с уснувшей вахтершей и поднялись по винтовой лестнице к Малому залу. На дверях висела табличка:

В ярко освещенном зале без окон почти не было публики, только в переднем ряду сидел высокий мужчина в белой фуражке и полувоенном френче, рядом с ним устроилась полноватая дама в платье не по размеру. В другой стороне зала сидели трое рабочих с одинаковыми усами — Сафонов заметил, что они похожи друг на друга, как близнецы. В дальнем углу, скрестив руки на груди и хмуро оглядывая зал, расселся бритый наголо парень с закатанными рукавами рубашки. Он зачем-то сидел на стуле, несмотря на то что в зале было полно мест.

Сафонов и Тихомирова выбрали два места в заднем ряду, уселись и стали ждать начала.

На часах была уже одна минута восьмого.

— Странно, — сказал он. — Уже должны начать, а в зале почти никого. Может быть, перепутали залы? Или отменили?

— Это странно. — В глазах Светланы читалась тревога.

Мужчина в белой фуражке и полная женщина, сидевшие на переднем ряду, вдруг синхронно обернулись к ним и зашипели: глаза их были наполнены яростью.

— Сейчас начнется, — медленно проговорил парень, сидевший на стуле. — Не мешайте.

Действительно, после его слов в зале погас свет, сцена озарилась ярко-красным прожектором, и откуда-то из-за кулис к микрофону вышел молодой человек в клетчатом костюме-тройке и с аккуратно выстриженным полубоксом. В свете прожектора он казался целиком красным.

— Добрый вечер, товарищи, — проговорил он. — Спасибо, что вы пришли.

— Это Холодов, — зачем-то шепнула Тихомирова на ухо Сафонову.

— Я начну со стихов. Наверное, мало кто знает, что помимо прозы я пишу стихи. Этот текст был написан буквально только что, за пару часов до вечера. С него я и начну.

Он откашлялся и начал читать — быстро и отрывисто, но с большими паузами.

он закончил и замолчал, глядя перед собой в пустоту.

Тихомирова взяла Сафонову за руку, и тот почувствовал, что она дрожит.

— Вам страшно? — шепнул он ей.

— Да.

Зрители не аплодировали, — видимо, ждали продолжения. Бритоголовый парень все так же сидел, скрестив руки, и кивал головой с хмурым взглядом.

— Если у вас есть какие-то вопросы, я буду рад на них ответить, — продолжал Холодов.

Мужчина в фуражке поднял руку.

— Да, слушаю вас, — сказал Холодов.

— Скажите, — замялся мужчина. — Я слышал, что вы сейчас проходите воинскую службу в Брянском гарнизоне. Но почему тогда вы приехали сюда на творческий вечер? Разве вы не должны быть в армии?

— Должен быть, — согласился Холодов. — Но я здесь. Еще вопросы?

Неожиданно для себя Сафонов сам поднял руку. Холодов посмотрел на него и кивнул.

— Скажите, — Сафонов зачем-то встал. — Вот вы сейчас прочитали стихи. А кто вам нравится из поэтов?

Холодов улыбнулся.

— Я очень люблю Пушкина, Байрона, Гёте и Шиллера. Есенина и Маяковского. Но последним открытием стало для меня творчество испанского поэта по имени Федерико Гарсиа Лорка. К сожалению, его убили фашисты. Я прочитаю мое любимое его стихотворение.

Он прикрыл глаза и начал монотонно декламировать: — Все мы ходим по зеркалу незрячему, по стеклу прозрачному. Если б ирисы росли лепестками вниз, если б розы цвели лепестками вниз, если б корни видели звезды и высь, а умерший спал с открытыми глазами, все мы были бы лебедями.

Пока он читал, Сафонова била мелкая дрожь, и зубы его стучали, и в висках нарастал тревожный гул.

В коридоре за дверью послышались шаги.

Сафонов быстро оглядел зал: справа от сцены была еще одна дверь, служебный выход.

— Нам надо быстро уходить, — шепнул он Тихомировой, взял ее за руку и встал.

Шаги приближались.

Они быстро прошли между пустыми сиденьями и миновали зал. Сафонов открыл служебную дверь, вошел внутрь: Тихомирова послушно шла за ним, не выпуская его руки. Они попали в слабо освещенный коридор без окон, с зелеными стенами и массивной дубовой дверью в конце.

— Нам туда, — сказал Сафонов, и это было очевидно, потому что дверей здесь больше не было.

Дверь вела в темный и тесный чулан. Когда Сафонов закрыл ее, они оказались прижаты друг к другу в полной темноте, но вскоре он стал с трудом различать силуэт головы Светланы и блеск ее глаз.

Оба тяжело дышали: Сафонов чувствовал, как вздымается ее теплая грудь под тонкой тканью платья. Он нерешительно положил ладонь на талию, а затем, заметив, что Тихомирова задышала еще чаще, переполз рукой на спину и прижал ее к себе еще сильнее. Теперь он чувствовал ее всю и ощущал тепло ее дыхания.

Она положила голову ему на плечо. Ее волосы пахли ромашковым шампунем. Сафонов заметил, что она и сама старается прижаться к нему плотнее, а ее рука оказалась на его спине.

Тихомирова подняла лицо, и оно оказалось совсем близко-близко.

— Я хочу, чтобы вы взяли меня прямо здесь, — проговорила она нерешительно, сбивчивым голосом.

Сафонов схватил ее за талию обеими руками, почувствовав неудержимое желание. Они тяжело и часто дышали. Он прикоснулся губами к ее губам и ощутил, что они совсем пересохли.