— Не так часто, как хотелось бы, — прозвучало в ответ. — Ублюдки-охранники требовали за это слишком большие деньги.
— То есть вам приходилось платить.
— А вы как думали? Единственный бесплатный секс, какой я имел в тюрьме, называется изнасилованием.
Амарок не стал спрашивать, кем при этом был сам Хьюго — жертвой или насильником. Но Хьюго, похоже, был слишком слаб, чтобы вести долгие разговоры, и Амарок не стал развивать эту тему.
— А где и как происходили эти встречи? Я имею в виду встречи с Даниэль.
— Все было проще простого. Я отстегивал охраннику сотню баксов, и…
— А откуда у заключенных такие деньги? — спросил Амарок. Он никак не ожидал услышать такую сумму.
— Было бы желание, а способ найдется.
— А именно?
— У меня есть дядя, который время от времени кладет на мой счет пару сотен. Кто-то занимает у других. Кто-то копит, но это сложнее всего, учитывая, сколько нам платят.
— То есть вы разживаетесь деньгами и…
— Куш и Петровски вытаскивают меня из камеры или подзывают к себе во время прогулки в тюремном дворе.
— И?..
— И отводят в кладовую или в сарай с инструментами. В общем, туда, где они могут стоять на шухере, а она уже ждет.
— И Даниэль вас не боялась? Ей не было страшно, что она трахается со знаменитым убийцей?
— Нет конечно! Ей это было только в кайф. Однажды она даже попросила Куша связать ее. — Хьюго довольно осклабился. — Это было нечто, скажу я вам.
Амарок откинулся на спинку стула и сложил на груди руки.
— А что бывало после того, как у вас с ней был секс? Вы просто возвращались к себе в камеру?
Было видно, что Хьюго устал. Он несколько секунд молчал, прежде чем заговорить снова.
— Все было не так просто. За дополнительные бабки можно получить и другие вещи.
— Например?
— Дорожку кокса перед этим делом. Или же взять с собой друга. Что хотите. Она была готова на все, так что этому Кушу и его дружкам крупно повезло. Чем больше всяких штучек-дрючек, тем выше цена.
— Вы ни разу не сказали доктору Тэлбот о том, что творится в тюрьме?
Хьюго на минуту закрыл глаза, затем открыл снова. Амарок понял: он опять собирается с силами.
— Это с какой стати?
— У меня такое впечатление, что вы неравнодушны к вашему психотерапевту. Если ее уволят, то она уедет отсюда и вы никогда больше ее не увидите.
Впрочем, и он сам не увидит.
— Зачем же мне профукивать такое Эльдорадо?
— Тогда почему вы сейчас мне о ней рассказываете? — спросил Амарок.
Хьюго облизал губы.
— Потому что вечеринка закончена. Даниэль мертва.
— Но ведь со временем Куш и его приятели наверняка попробуют найти ей замену?
— Это кого же? — презрительно фыркнул Хьюго. — Как, по-вашему, они проведут в тюрьму проститутку? Даниэль работала в тюрьме. Видя ее, никто не задавал никаких вопросов. Потому все и было так легко и просто.
Амарок никак не ожидал от него такой откровенности.
— То есть, раз уж Даниэль больше нет, вы хотите, чтобы надзиратели получили по заслугам? Я правильно вас понял?
Хьюго поднял руку и осторожно потрогал грудь.
— Почему бы нет. С меня… — Он выждал несколько секунд и добавил: — Причитается.
— Вы хотите сказать, что они могли не допустить того, что случилось?
— Еще бы! Вместо этого они выпустили этого зверя во двор вместе со мной.
— Откуда вам известно, что они сделали это нарочно?
— Гарза… ну, тот, что пырнул меня… он ведь меня даже не знал. У него должна была иметься какая-то причина отправить меня на тот свет.
Амарок поерзал на жестком стуле.
— Кто еще проводил время с Даниэль?
— Любой, кто мог себе это позволить.
— Включая охрану? Они тоже пользовались ее услугами, а не только собирали деньги?
На лице Хьюго выступила испарина.
— Куш иногда пристраивался сзади, когда кто-то другой имел ее спереди. Ей это казалось забавным — трахаться с надзирателем и заключенным одновременно. Такие вещи ее заводили.
— А Фицпатрик? Он тоже принимал участия в этих забавах?
— Только не тогда, когда с ней был я. Но я готов поспорить, что он был в курсе.
Амарок подавил зевок и потер лицо. Нет, ему не было скучно, просто сказывались две бессонные ночи подряд.
— Кто убил Даниэль?
— Только не заключенный. Это я вам… — Он снова облизнул пересохшие губы. — Обещаю. Никто из нас не желал ей смерти.
— Значит, кто-то из охраны?
Хьюго покачал головой.
— Они зарабатывали бешеные деньги и весело проводили время. Убить ее — это все равно… что зарезать курицу, несущую золотые яйца.
— Значит, это мог быть Фицпатрик?
Чтобы ответить на этот вопрос, Хьюго пришлось приложить усилия.
— Да. Он наверняка опасался, что я расскажу доктору Тэлбот о том, что творится за ее спиной.
— Убийство — слишком рискованный шаг для именитого психиатра.
— По-моему, он боялся разоблачения.
— Но это не объясняет того, что случилось с Лоррейн.
Хьюго закрыл глаза. Амарок испугался, что он потерял сознание.
— Вы меня слышите?
— Этого я не могу объяснить. — Хьюго заставил себя приоткрыть веки. Дыхание хрипло вырывалось из его груди. — Но… он знает, что доктор Тэлбот любила Лоррейн. Убив Лоррейн, он нарочно сделал больно Эвелин.
— Почему Фицпатрик настроен против доктора — Тэлбот?
Хьюго ответил не сразу. Прежде чем что-то сказать, он сглотнул застрявший в горле комок.
— Он… он ее ненавидит.
— Без всяких причин?
— Потому что она никогда его не полюбит. По крайней мере так, как он любит ее.
Досье, которое Фицпатрик завел на Эвелин, свидетельствовало о его повышенном интересе к ней. Но была ли это любовь? Догадывается ли она о том, что его задевает ее равнодушие к его персоне.
Хьюго покачал головой.
— Вы не знаете, как… Фицпатрик работает.
— А вы?
— Как и все остальные. Он… проводил сеансы со мной почти с того самого момента, как открылся Ганноверский дом.
— И что это за сеансы?
— По его словам, он изучает… мою сексуальную реакцию на… женщин. Но единственная женщина, чьи фотки он мне показывает, это… Эвелин. Он знает, что меня это возбуждает.