Как лечиться правильно. Книга-перезагрузка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мясников cтр.№ 12

Микробиом сугубо индивидуален. Расхожая фраза: «Человек — это целая Вселенная!». Да, внутри каждого из нас целая планета, населенная миллиардами обитателей, приспособившихся к вашему организму, во многом взрастивших его, обменявшихся с вами своим генетическим материалом! И врачам необходимо знать состав вашего индивидуального микробиома, чтобы понимать, что от него ожидать. Предлагается для каждого ребенка создать «карту» его индивидуального микробиома, и в некоторых госпиталях уже начали это делать.

Помимо сапрофитов — бактерий, с которыми мы сосуществуем достаточно мирно, — в нашем теле есть место и условно-патогенным бактериям, и откровенным врагам, таким как пневмококк, менингококк, стафилококк, стрептококк, клостридии, микоплазма, уреаплазма и многие другие. Я не знаю, чего им от нас надо, — наверное, как и всем, «места под солнцем», но пользы от них мы не получаем никакой.

Мы живем в агрессивном мире, скученно, патогенные бактерии циркулируют и вокруг, и внутри нас. Кто-то из людей погибает от молниеносной инфекции, кто-то не поддался ей и отгородился защитным иммунным барьером. Патогенные бактерии застряли на входе и ждут того недоброго для нас часа, когда барьеры ослабнут, и они рванут дальше, вызывая острую болезнь.

Частый вопрос: пневмония заразна? А менингит?.. Вирусная инфекция заразна несомненно и впрямую, например гриппозная пневмония. Бактериальная пневмония также заразна, но несколько по-другому. В ваши бронхи попадает пневмококк или микоплазма. В подавляющем большинстве случаев у человека с сохранным иммунитетом бактерии застревают в защитном барьере, частично поглощаются макрофагами. Там они или погибают полностью, или продолжают жить, до поры утратив способность вредить нам. До поры! И вот что-то сложилось не так — устали, надышались табачного дыма в накуренной комнате, перепили накануне, просто звезды не так сошлись — защитный барьер в легких дал слабину, бактерия продвинулась дальше в легкие, произошла инвазия (вторжение — это наш, медицинский термин, политики его у нас заимствовали) — и развилась пневмония. Или менингит. Или какая-то еще острая инфекция.

Тактика в отношении этих потенциально опасных бактерий, заселяющих наш организм, должна быть осторожная. Лечить всех носителей антибиотиками — плодить резистентность, нечувствительность к ним, без четкого эффекта: бактерии, как правило, возвращаются. Так, мы не должны лечить уреаплазму — она колонизирует генитальный тракт приблизительно у 60 % сексуально активных мужчин и женщин. Поэтому прибегают к эрадикации бактерий только у пациентов повышенного риска: ослабленных больных, с нарушением иммунитета, или в тех случаях, когда был контакт с больным менингококковой инфекцией. Мы понимаем, что вот этот менингококк особенно опасен, если уже раз он прорвал барьеры и вызвал болезнь. Значит, нельзя позволить его носить в себе другим, тем, кто близко контактировал с пациентом.

Не знаю, как вам, а я после написания этой главы чувствую себя неуютно. Ну, во-первых, я не хочу быть инкубатором для бактерий, их плодородной почвой! А как же душа? Предназначение, «доли своей кузнец» и все такое?! А тут даже не «тварь дрожащая», а свиноматка какая-то! Да ещё микроб мне указывает, что есть и кого любить!

Во-вторых, что же получается: вот эта вспышка, пандемия сердечно-сосудистых заболеваний, инфарктов, инсультов, онкологии, диабета и ожирения — это следствие открытия и внедрения антибиотиков?! Мы, не понимая, что делаем, обрадовались тому, что можем вылечить сепсис и пневмонию у некоторых, стали активно вмешиваться в ход инфекций — и обрекли остальных на смерть от инфаркта, инсульта и онкологии?! По времени все совпадает! То-то раньше структура болезней была совершенно другая! И повальная резистентность к антибиотикам — о ней дальше — это защитная реакция объединённого с микробиомом организма?! Нет, мысль слишком крамольная! В плане сиюминутной тактики мы никак не можем отказаться от антибиотиков, у нас нет выбора, кроме как переадресовать эту проблему будущим поколениям. Иначе эти поколения могут и не состояться: подсчитано, что от резистентности к антибиотикам в следующие 35 лет умрут 300 миллионов человек! Об этом как раз следующая глава.

В предыдущей главе мы говорили о микробиоме и его не до конца познанных и осознанных нами свойствах, а также об опасности применения антибиотиков в смысле слепого воздействия на микробиом. Но ситуация такова, что человечество «подсадило» себя на антибиотики и «сойти» с них не может. И приходится ставить во главу угла самое насущное в настоящий момент. Например, во Флориде, в национальном парке Эверглейдс, постоянно горят леса. С этим долго боролись, пока не поняли, что пожар этому лесу необходим, без него он начинает чахнуть. Необходим, так необходим: но если кругом горит, а на поляне ваш дом?! Поэтому не будем задумываться над глобальными проблемами, надо выживать здесь и сейчас! Повторюсь: если ничего не предпринимать, от резистентности к антибиотикам к 2050 году умрет 300 миллионов человек!

Много лет тому назад, когда антибиотики были только-только открыты, их эффект казался просто волшебным! Несколько инъекций пенициллина вылечивали без вариантов смертельный эндокардит. Я видел нечто подобное в Африке. Местное население практически лишено современной медицинской помощи, антибиотиков не знает (во всяком случае, в тех отдаленных провинциях, где я бродил с группой советских геологов, большинство местного населения жило первобытно-общинным строем).

Мне приходилось лечить многих туземцев в местах, где мы разбивали лагерь. Заслышав, что тут есть врач, они стягивались со всей округи. Однажды принесли тощенького туземца, сплошь покрытого татуировками и ритуальными шрамами. Передние зубы по тамошней «моде» сточены «на конус», губы от постоянного жевания бетеля (листьев таких) ярко-красные, в общем, типичный местный житель. Какое-то животное распороло ему бедро — оно было разрезано, как ножницами, и уже развилось тяжелое воспаление, гангрена… Нога выглядела столь безнадежно, что подумалось об ампутации. Но кругом чисто поле, а я на тот момент всего только три месяца из Москвы, где все 5 лет после окончания института в научном кардиологическом центре занимался гипертонической болезнью и радионуклидными методами исследования. Как эту ногу отрезать, я не имел ни малейшего понятия! Я ее «почистил» как мог, вскрыл «карманы», удалил гной и отмершие ткани. Потом обколол всю ногу пенициллином, прямо в рану засыпал содержимое еще нескольких флаконов (не разводя) антибиотика. И отправил его домой, как я думал, умирать. Мы лагерем стояли всего несколько дней, но перед самым нашим уходом этот туземец появился на своих ногах с какой-то птицей в руках — благодарность доктору! Я своим глазам не поверил: рана совершенно чистая, воспаления и следов нет! Я потом, когда рассказывал, так и говорил — видел чудо антибиотика!