Тени, которые проходят - читать онлайн книгу. Автор: Василий Шульгин cтр.№ 61

И наступил, наконец, день, когда мы с Угнивенко покинули дворец, но не для свободы, а наоборот, чтобы изведать настоящую тюрьму. Нас перевели в Лукьяновскую тюрьму. Там тоже на стенах были автографы заключенных. Их не стирали и как бы гордились, если это были известные имена.

Тюрьма состояла из маленьких камер. Мы с Угнивенко сидели только вдвоем. Можно было ходить по коридору, выйдя из камеры, и заходить в другие камеры. Словом, это было общежитие на либеральных началах. Одно из первых знакомств было с генералом, конечно, уже не молодым (фамилии не помню). Он был поляк и не утратил польских манер.

— За что вас посадили, ваше превосходительство? — спросил я его.

— Видите ли, было объявлено, чтобы сдавать все оружие, употребляемое на войне. Но ничего не было сказано о ружьях охотничьих. Я пошел справиться, нужно ли сдать и охотничье ружье. Но мне не дали ответа, а спросили, кто я такой. Я им сказал: «Честь имею представиться, генерал такой-то». — «A-а, так вы генерал?» — «Да, генерал-майор». — «Прекрасно», — ответили мне и добавили: «Так как вы можете быть опасны, то мы вынуждены вас арестовать. Ненадолго. Пока вы будете представлять опасность». Подали машину и привезли меня сюда. Подумайте! — закончил генерал с возмущением.

Тут ввалился в коридор молодой человек, весь в черной коже и пьяный. Он начал рассказывать, не обращая ни на кого внимания:

— Я начальник всей красной милиции города Киева. Я честно исполнял свои обязанности. Ну, выпил немножко. Вдруг ко мне на улице подходит какой-то студентишко и говорит: «За недостойный образ жизни и пьянство вы освобождены от должности». — «А ты кто такой?» — спрашиваю. — «Я? Я вновь назначенный начальник красной милиции Киева».

Его посадили в пустую камеру и заперли дверь, чтобы он не шумел. Но он захрапел.

Совершив с Угнивенко разведывательную прогулку, мы вернулись в свою камеру и хотели лечь спать. Но не тут-то было. Отворилось окошечко и просунулась голова. Тоже студент. Он заговорил:

— Товарищи! Надо организовать голодовку. Все мы сидим без причин. Мандатов на арест не предъявляли. Поэтому, как все знают, надо объявить голодовку, как единственное средство борьбы.

Я спросил его:

— Какая цель голодовки?

— Чтобы предъявили мандаты.

— И все?

— Что же еще надо? Тогда закон будет соблюден. Но вы не беспокойтесь. Это будет голодовка, так сказать, принципиальная. На самом деле голодовки не будет.

— Как же это так?

— Очень просто. Мы будем отказываться от казенной пищи. Эго небольшая будет потеря для нас, как вы понимаете. А передачи нам будут приносить. Согласны?

— Нет. Мне безразлично, соблюдаются такие законы или нет. Все сплошь одно беззаконие.

— Вы, товарищ, по-видимому, реакционер.

— Да.

— В таком случае понятно.

И голова исчезла, сделав недовольную гримасу. Пошел искать других, отстаивающих законность в сложившейся ситуации.

Таких дон-кихотов я видел много лет спустя в тюрьме в городе Владимире.

* * *

А события шли своим чередом. Однажды меня вызвали в другое здание тюрьмы. Там было нечто вроде приемной, где меня ждала моя сестра Алла Витальевна с передачей. Так как и здесь был надзор, она не могла говорить свободно, но все же я понял: что-то должно случиться.

* * *

Это и случилось. Меня снова вызвали в трибунал, который переселился в Лукьяновскую тюрьму. В общем, считая дворец и тюрьму, я сидел уже две недели. Амханицкий за это время выпустил на свободу уже шестьсот человек. Никто не был расстрелян.

Итак, я во второй раз предстал перед трибуналом, заседавшим в том же составе. Амханицкий сказал:

— Товарищ Шульгин, мы решили вас освободить. Но под условием.

— Под каким условием?

— Вы должны дать слово, что, если мы вас позовем, вы придете.

Я понял, что совершается нечто, на что намекала моя сестра, и спросил:

— Кого я должен понимать под словом «мы»?

Амханицкий ответил с улыбкой:

— Вполне вас понимаю. Скажем так: мы — это значит, если восстановится советская власть, или лучше сказать — идея советской власти.

— В Киеве?

Дело стало совсем ясно. Нынешняя советская власть уходит из Киева. И я ответил:

— Понимаю. Даю слово: если вы меня позовете, я приду.

* * *

Прошло много лет. Они меня не позвали, хотя не только идея советской власти, но и реальная советская власть восстановилась в Киеве. Советская власть меня не позвала, а арестовала в 1944 году в Югославии, в городе Сремски Карловцы. Затем я отсидел почти двенадцать лет, затем меня освободили, и это дело погашено. Теперь, если меня позовет советская власть в Киеве, я не поеду.

Итак, меня освободили. И Угнивенко тоже. Его, впрочем, ни о чем и не спрашивали. Мы вышли с ним из тюрьмы. Я сказал:

— Ну, на первых порах я прошу вас к себе. Но затем уезжайте, ради Бога. Неизвестно, что со мною будет.

Он согласился:

— Попробую пробраться к матери в Перекоп.

Последний номер «Киевлянина»

Мы добрались до моего дома на Караваевскую, 5, но там остался только на короткое время Угнивенко, а я решил на всякий случай переменить квартиру. Но куда? Брат Павел Дмитриевич, который жил на Никольско-Ботанической, предложил мне поселиться у него. Этот дом стоял рядом с домом Михайлы Грушевского, который совершенно выгорел внутри, но стоял еще шестиэтажной громадой, постепенно разрушаясь.

В этой квартире, достаточно большой и удобной, меня ждала Дарья Васильевна. Войдя в комнату, я увидел гипсовый бюст русской царевны с билибинским кокошником и с лицом Дарьи Васильевны. Несколько лет тому назад этот бюст вылепил мой племянник Филипп, скульптор. В моей квартире скульптуру неудобно было держать. Я взял извозчика и повез ее к брату. Извозчик сказал: «Закройте, барин». — «А что?» — «Неудобно, увидит народ, что царицу везете». Теперь «царица» попала на свое место, резко выделяясь своей белизной на оранжевом атласе какой-то портьеры. Она была немой свидетельницей моей жизни здесь в течение ближайших месяцев. И, между прочим, присутствовала при изготовлении секретных посланий, которыми я занимался как руководитель организации «Азбука»⁸⁶. И была свидетельницей того, как летели на пол листки бумаги, на которых была отпечатана статья, появившаяся в газете «Киевлянин».

Эта статья появилась в номере «Киевлянина», который получил название «Последний номер “Киевлянина”» и обозначал начало нового периода не только в моей жизни, но и в жизни Киева и всея Малыя Руси.

* * *

Как только я поселился в этой квартире, и в ней, и во многих других квартирах Киева только и было разговоров на тему: придут немцы или не придут. И, наконец, они пришли. Пришел сначала Петлюра со своими частями. Он шел впереди немцев, двигавшихся от Житомира. Выходило так, как будто Петлюра освободил Киев от большевиков. Тут есть аналогия с тем, как шел генерал Дроздовский в другом направлении, из Бессарабии на Дон. Он тоже шел впереди немцев, не смешиваясь с ними. Но была разница между ними в том, что Украинская Центральная Рада находилась в союзе с немцами, а Дроздовский — нет, и помощи их не принимал.