Растаять в твоих объятиях - читать онлайн книгу. Автор: Джули Беннет cтр.№ 9

Макс по-прежнему не отводил от нее пронзительного взгляда своих голубых глаз. Рэйн казалось, будто комната стала меньше, но на самом деле она просто видела сейчас только его. Широкие плечи, загорелая кожа под темной щетиной, едва наметившиеся морщинки вокруг глаз и рта. Годы оставили на нем свой отпечаток, но так он казался еще красивее… Черт бы его побрал!

— Где отец Эбби? — внезапно спросил он.

Рэйн вздрогнула:

— Это не твое дело.

— Мое, если он живет в этом доме.

— Не живет.

— Вы вообще с ним общаетесь?

— Нет.

Он протянул руку и погладил ее по щеке. Рэйн едва сдержалась, чтобы не закрыть глаза, не вдохнуть его мужественный запах, не упасть в сильные объятия. Она не могла ничего себе позволить и не понимала, что значит его неожиданное прикосновение.

— Ты ведь была такая нежная, такая открытая, — пробормотал Макс. — Что же случилось, когда я уехал?

— Реальность… — Рэйн отступила назад на несколько шагов, пока не уперлась в стол. — Реальность жестока, Макс. Я осознала, что жизнь, которой я жила, совсем не похожа на жизнь, которой мне хотелось жить.

Господи, на него было больно смотреть. Чем больше времени он проведет здесь, в ее доме в Леноксе, тем сильнее ее будут терзать воспоминания — воспоминания о том, как пятнадцать лет назад она потеряла сначала любимого человека, а потом и их ребенка.

— Я пойду готовить обед, — заявила она. — Буду рада, если ты поешь вместе со мной. Только больше никаких разговоров о прошлом! Договорились?

Макс сделал шаг вперед, а потом еще один, после чего положил ладони на стол по обе стороны от нее, так что она не могла увернуться. Он наклонился, его лицо оказалось от нее в считаных дюймах.

— Это напряжение между нами не исчезнет, пока мы не обсудим его. Может быть, я наивен, Рэйн, — его взгляд метнулся к ее губам, — а может быть, просто дурак, но я считаю, что ты все так же красива, как тогда.

Рэйн не могла дышать. Словно весь воздух вышел из ее легких, когда она оказалась в кольце его мускулистых рук. Но он тут же отстранился.

— Не волнуйся. Я в курсе, что мы разные люди, — сказал он, направляясь к двери. — Не знаю, что я сейчас ощущаю — призраки старых воспоминаний или просто всплеск тестостерона. Но мне тоже есть о чем беспокоиться.

Он подошел к двери и взглянул на нее через плечо:

— Запомни мои слова. Мы непременно обсудим наше прошлое до того, как я уеду из Ленокса.

— Конечно, мама, Маршалл приезжал.

Услышав измученный голос Рэйн, Макс остановился у дверей кухни. Некоторые вещи, похоже, остались неизменны. Разговор с матерью, как и раньше, вызывал у Рэйн раздражение и усталость.

— Нет, ему не нужно было оставаться. Я уже большая девочка, и со мной все в порядке. И с Эбби тоже, хоть ты про нее и не спрашиваешь.

Что это за бабушка, которая не носит свою внучку на руках? Неужели отношения Рэйн с родителями до сих пор так напряженны, что их не смягчило даже рождение Эбби? Макс одернул себя: он не мог концентрироваться на проблемах Рэйн. Иначе он завязнет в ее мире; нельзя допустить, чтобы это случилось вновь.

— Мне надо идти, — сказала в трубку Рэйн. — Эбби плачет.

Макс улыбнулся. В доме было тихо, девочка определенно спала.

— Пожалуйста, попроси папу больше не присылать ко мне Маршалла. Бедняга не понимает, чего от него хотят, но моей-то вины в этом нет.

Маршалл? Это еще кто такой? Исходя из интонации и просьбы Рэйн, Макс заключил, что это некто, кого ее родители выбрали в качестве потенциального зятя. Да уж, он сам никогда бы не подошел на эту роль.

Макс почувствовал, как его разбирает смех. Интересно, осознают ли родители Рэйн, что их дочь — уже взрослая женщина, способная принимать самостоятельные решения?

Он неслышно вошел в комнату. Рэйн стояла к нему спиной, глядя на снег, плотной пеленой падающий за широким окном. Краска на внутренней стороне оконной рамы облупилась, а из крана капала вода. Но Макс не мог позволить себе как-то вмешаться. Он здесь только для того, чтобы переждать внезапную бурю.

Но куда, черт возьми, Рэйн дела все те деньги, которые она должна была получить в день своего двадцатипятилетия?! Не похоже, что она вложила их в ремонт дома.

— И долго ты собираешься там стоять? — спросила она, не поворачивая головы.

Макс сделал к ней несколько шагов, не в силах скрыть улыбку:

— Я просто не был уверен, насколько безопасно сюда входить.

Она бросила на него взгляд через плечо:

— Я начала готовить обед, но позвонила мама и испортила мне весь настрой.

Макс схватился руками за спинку одного из разнокалиберных стульев, стоящих около стола.

— Вы с родителями до сих пор на ножах? Спустя все этих годы?

Рэйн открыла холодильник и вытащила пучок спаржи.

— Мы всегда расходились во мнениях. Мама пытается превратить меня в увешанную драгоценностями светскую даму, а папа слишком занят тем, что поддерживает свое положение в городе. Его не волнуют такие мелочи, как дочь или внучка, если, конечно, мы не на публике.

— И что же ты такого делаешь, что не нравится твоим родителям? — Макс выдвинул стул, повернул его спинкой вперед и уселся, не отрывая от нее взгляда.

Рэйн разложила стебли спаржи и включила духовку.

— Просто меня не заботит, чем заняты влиятельные люди в этом городе. У меня своя жизнь.

Кухня наполнилась запахами еды. Даже в бесформенной домашней одежде Рэйн оставалась женственной. Но, черт возьми, Максу вовсе не хотелось, чтобы она выглядела восхитительно. Лучше б она стала толстухой и покрылась прыщами. Может, неправильный прикус был бы кстати? Или полные бедра? Хоть что-нибудь!

— Мне жаль, что тебе приходится сидеть тут со мной, — сказала Рэйн. — И прости, что я ругалась на тебя утром, просто… Я не знаю, о чем с тобой говорить. Даже если забыть про наше прошлое, ты все же Макс Форд, знаменитый голливудский актер, а я… — Она взглянула на свой неказистый наряд и рассмеялась. — Ну, ты понял.

Макс наклонил голову к плечу:

— Нет, не понял. Ты хочешь сказать, что недостойна сидеть в заточении вместе со мной? Почему нет? Просто из-за того, что я известный актер? Мне вот гораздо больше нравится сидеть с тобой, чем с каким-нибудь чванливым, одетым с иголочки снобом из Лос-Анджелеса.

Рэйн опять засмеялась:

— Как видишь, про меня нельзя сказать, что я одета с иголочки.

Она снова повернулась к плите.

— Мне нравилась твоя простота, — заявил ей в спину Макс. — То, что тебя не заботило мнение других, что ты стремилась быть самой собой. В тот день в театре я был так рад найти кого-то похожего на меня.