Меловой Человек - читать онлайн книгу. Автор: С. Дж. Тюдор cтр.№ 26

— Что происходит с нами после смерти, пап?

— Ого! Серьезный вопрос, Эдди. По-моему, наверняка никто не знает.

— Значит, мы не попадаем в рай или ад?

— Некоторые люди в это верят. Но есть много других людей, которые верят, что ни рая, ни ада не существует.

— Значит, не важно, делали мы хорошее или плохое?

— Нет, Эдди. Я не думаю, что то, как ты поступаешь в жизни, имеет какое-то значение после смерти. Хорошо или плохо… это важно, пока ты жив. Важно для других людей. Именно поэтому нужно всегда стараться обращаться с другими людьми хорошо.

Я задумался над этим, а потом кивнул. То есть, я хочу сказать, это был бы здоровский облом — всю жизнь вести себя хорошо и не попасть в рай. Но меня радовало другое. Почти так же сильно, как я ненавидел Шона Купера, я ненавидел мысль о том, что ему придется всю вечность гореть в аду.

— Эдди, — сказал папа, — то, что случилось с Шоном Купером, очень печально. Трагическое происшествие. Но не больше. Несчастный случай. Иногда подобное происходит, и для этого нет никаких причин. Просто такова жизнь. И смерть.

— Да, наверное.

— Как думаешь, сможешь уснуть?

— Ага.

Уснуть я не мог, но не хотел, чтобы папа думал, будто я сосунок какой-нибудь.

— Ладно, Эдди. Тогда я выключаю свет.

Папа наклонился и поцеловал меня в лоб. Едва коснулся губами. Но сегодня меня порадовало это колючее усато-бородатое прикосновение. А затем он выключил свет и моя комната заполнилась тенями. Я избавился от своего ночника давным-давно, но в ту ночь пожалел об этом.

Я улегся на подушку и постарался устроиться поудобнее. Где-то в отдалении заухала сова. Завыла собака. Я старался думать о чем-то хорошем, а не о всякой жути вроде утопленников: о том, как я катаюсь на велосипеде, ем мороженое, играю в «Пакмэна». Моя голова глубже утонула в подушке. Мысли впитывались в ее мягкие складки. Спустя какое-то время я уже ни о чем не думал. Сон подкрался ко мне и утащил во мрак.

А затем что-то разбудило меня — резко и неожиданно. Я услышал звук — тап-тап-тап, — как будто по крыше забарабанил дождь или град. Я вздрогнул и перевернулся. Звук повторился. Камешки. Кто-то бросал в мое окно камешки. Я выпрыгнул из постели, босиком пробежал по полу и дернул в стороны занавески.

Похоже, я долго спал, потому что снаружи было уже совсем темно. Луна напоминала серебристое лезвие, вспоровшее угольную бумагу неба.

Но ее света вполне хватило, чтобы я разглядел Шона Купера внизу.

Он стоял в траве, на границе нашего внутреннего дворика. На нем были джинсы и его обычная голубая бейсбольная куртка, сейчас грязная и порванная. Он не казался зеленым и распухшим. Рыбы не съели его глаза. Но он был очень бледным. И очень-очень мертвым.

Это сон. Это должен быть сон. «Проснись, — подумал я. — Проснись, проснись, ПРОСНИСЬ!»

— Привет, говноед.

Он улыбнулся мне, и мой желудок сделал сальто. И тогда я понял с ужасающей тошнотворной уверенностью, что это не сон. А кошмар.

— Уходи, — шепотом выдохнул я и сжал кулаки, впившись ногтями в ладони.

— У меня для тебя послание.

— Мне плевать, — отозвался я. — Проваливай.

Я очень хотел, чтобы это прозвучало дерзко, но страх так крепко ухватил меня за горло, что получился какой-то сдавленный тонкий писк.

— Слушай сюда, говноед. Если не спустишься, я поднимусь и сам тебя опущу.

Сама мысль о том, что в моем саду стоит мертвый Шон Купер, была жуткой. Однако мысль о том, что мертвый Шон Купер явится в мою спальню, была еще хуже. Но ведь это просто кошмарный сон, так? И мне нужно лишь следовать сценарию — пока не проснусь.

— О’кей. Просто… дай мне минуту.

Я вытащил из-под кровати свои кроссовки и натянул их трясущимися руками. А затем подкрался к двери, схватился за ручку, опустил ее и открыл. Свет я включать не осмелился, поэтому крался по лестнице вниз, как краб, держась одной рукой за стену.

В конце концов я добрался до первого этажа, пересек прихожую и вошел на кухню. Задняя дверь была открыта. Я вышел на улицу. Холодный ночной воздух ущипнул меня сквозь тонкий хлопок пижамы. Слабый ветерок взлохматил волосы. Носа коснулся влажный сладковатый запах гниения.

— Хватит принюхиваться, как гребаная псина, говноед.

Я подпрыгнул и обернулся. Шон Купер стоял прямо передо мной. С такого расстояния он выглядел намного хуже, чем из окна моей спальни. У его кожи был странноватый голубой оттенок. Я видел узор вен под ней. Его глаза казались желтыми и как будто сдувшимися.

Раньше мне было интересно, где эта точка, в которой ты пугаешься окончательно и бесповоротно, так сильно, что дальше уже некуда. «Если она и есть, — подумал я в тот момент, — то я ее достиг».

— Что ты здесь делаешь?

— Я уже сказал. У меня для тебя послание.

— Что за послание?

— Берегись Мелового Человека.

— Я не понимаю.

— Думаешь, я понимаю? — Он шагнул ближе. — Думаешь, я хотел оказаться здесь? Или сдохнуть? Думаешь, я хотел, чтобы от меня так воняло?

Он ткнул в мою сторону рукой. Она как-то странно болталась в рукаве. А затем я понял, что не в рукаве дело. Просто его рука оторвалась от плеча, и белая кость мягко поблескивала в мутном лунном свете.

— Я здесь из-за тебя.

— Из-за меня?

— Это все твоя вина, говноед. Ты все это начал.

Я шагнул обратно к двери.

— Прости… Мне правда очень жаль…

— Правда, — огрызнулся он. — Может, тогда покажешь, как сильно тебе жаль?

Он схватил меня за руку. Теплая моча потекла по моей ноге.

— Отсоси мне.

— НЕ-Е-ЕТ!

Я вырвал руку, и в этот же миг подъездную дорожку залил яркий белый свет из окна.

— ЭДДИ, ТЫ НЕ СПИШЬ? ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ?

Целую секунду я еще видел Шона Купера, прозрачного, словно какая-то странная рождественская игрушка. А затем, точно монстр, избавленный от внутреннего мрака, он медленно осыпался вниз и скользнул по земле облачком белой пыли.

Я опустил взгляд. На его месте теперь появилось кое-что другое. Это был рисунок. Белый цвет ярко выделялся на фоне темного асфальта парковки. Это был человечек, состоящий из палочек, полусогнутый, грубо нарисованный. Его ручка была задрана так, словно он… махал мне?

«Нет, — тут же подумал я. — Не махал. Он тонул». И это был не просто человечек.

Это был Меловой Человек.

Меня пробрала сильная дрожь.

— Эдди?

Я шарахнулся, поскорее вернулся обратно в дом и закрыл дверь — так беззвучно, как только мог.