— Я все слышал, — сказал Нейл.
— А мне плевать, — ответил Белкнап. — Я делаю это только ради Заэля, ясно? И мне бы хотелось, чтобы вы отплатили мне добром.
— Чего вы хотите? — спросила Кюс.
— Отпустите его. Оставьте его в покое. Дайте ему пару сотен крон… Думаю, что для таких, как вы, это мелочи. Пусть он начнет собственную жизнь. Я хочу сказать, дайте ему шанс, пока вся эта разбойная жизнь не поглотила его.
— Для таких, как мы? — произнес Нейл.
— Заткнись, Гарлон! — предупредила Кюс и перевела взгляд на доктора. — Все не так, как вам кажется.
— Все действительно совсем не так, — встрял Заэль.
— Арендованный дом, огнестрельное ранение, вооруженные громилы, потребность в подпольном костоправе. Я не идиот, леди. Все это связано с преступностью. И вы влипли во что-то по самые уши. И еще скажите мне, что я не прав.
— В этом вы не ошиблись, — признала Кюс. — Мы действительно влипли по самые уши.
— Покажите мне второго пациента, — произнес Белкнап.
Они направились к лестнице.
— Пэйшэнс?
— Да, Гидеон?
— Я благодарен этому врачу за то, что он решил нам помочь, но можно ли ему доверять?
— Заэль говорит, что он ему доверяет.
— Вопрос остается открытым.
— Верно. Можете считать меня глупой бабой, но я говорю вам: если его разрезать пополам, то внутри, на каждой половинке, вы найдете слово «порядочность».
— Будем надеяться, что нам не придется делать этого.
Кюс провела Белкнапа по верхнему коридору, а Заэль семенил за ними.
— И как вам удалось втянуть его во все это? — спросил Белкнап.
— Заэля? Честно говоря, нам пришлось взять его с собой ради его же блага.
— Такие, как вы, всегда это говорят.
— Однажды, — слащавым голосом произнесла Кюс, — нам все-таки придется поговорить с вами о том, что именно вы вкладываете в это понятие.
Она открыла дверь, ведущую в спальню Кары.
Бледная Свол лежала на небольшой кровати, дергаясь в лихорадочном сне. Бинты, наложенные Нейлом на ее живот, пропитались кровью.
— О… Трон, — прошептал Белкнап. — Это еще что за чертовщина?
Он присел возле Кары и снял с нее бинты.
— Ножевое ранение… Проклятье! — Он отдернул руки, когда капельки крови стали подниматься над раной в животе Кары. — Боже-Император, это ненормально! Как она его получила?
— Это было что-то, что они назвали вампирским клинком, — произнес Заэль. — Они говорили, что оружие попробовало ее. Рана не закрывается. Прошу вас, доктор Белкнап, сделайте что-нибудь. Кара слишком хорошая, чтобы умирать!
— Даже и не знаю… — проговорил доктор, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом Кюс и мальчика. — Что это? Что, черт возьми, здесь произошло?
Мое кресло бесшумно вплыло в комнату. Несколько долгих секунд Белкнап таращился на меня.
— Меня зовут Гидеон Рейвенор, доктор Белкнап, — произнес я через динамики. — А эти люди, включая Заэля, — мои помощники. Я благодарен вам за ту помощь, которую вы уже оказали нам. Понимаю, что вы напуганы и, кроме того, беспокоитесь о жизни Заэля Эффернети. Полагаю, что могу успокоить вас.
Я активизировал дисплейное устройство своего кресла. Из открывшейся щелочки выдвинулся проектор, продемонстрировавший гололитическую копию моей инсигнии.
Это не была привычная красная печать. Теперь я пользовался лазурным символом особых обстоятельств — мрачным крылатым черепом.
Но Белкнап все равно узнал его.
— Я… но Инквизиция?
— Да, я инквизитор. Ранее был приписан к Ордо Ксенос Геликана. Сейчас, на Юстисе Майорис я действую по положению об особых обстоятельствах.
— Инквизиция? — повторил еще раз Белкнап.
— Это моя команда, доктор. Мы находимся на крайне опасном задании и вынуждены сохранять абсолютную секретность. Именно это и означает понятие «особые обстоятельства». Мы не можем связаться с властями и запросить поддержку. Не можем даже получить медицинскую помощь. Именно поэтому Пэйшэнс и Заэль отправились на ваши поиски.
— Эт-то… это уже слишком… — запинаясь, пробормотал Белкнап.
— Слишком для вас, доктор?
— Как я понимаю, каждый инквизитор несет с собой отражение власти самого Бога-Императора, — тихо произнес Белкнап, не сводя с меня глаз. — Не повиноваться приказам имперского Инквизитора то же самое, что не повиноваться голосу Золотого Трона. Так?
— В общем итоге, так, — сказал я.
— Тогда я не стану оспаривать ваши просьбы и сделаю все, что в моих силах, — просто произнес Белкнап.
— Спасите Кару, — сказал я.
Он вернулся к работе.
— Есть у меня один бальзам, особого состава. На какое-то время я смогу остановить кровопотерю. Потом надо будет провести несколько тестов, и есть шанс, что я смогу справиться с раной. Но мои ресурсы… Мне нужен аппарат для переливания крови, конечно…
— Вы получите все, что потребуется, доктор, — сказал я. — Деньги у нас есть. Скажите Пэйшэнс или Заэлю, что вам необходимо, и они достанут это для вас.
Я развернул свое кресло к Пэйшэнс.
— Твои инстинкты тебя не подвели.
— Я рада. Мне тоже так показалось, но…
— Пэйшэнс, я должен рассказать тебе кое-что о Заэле. Кое-что, что Вистану удалось выяснить этой ночью.
— Проклятье, что еще натворил этот пацан?
— Не в этом дело, Пэйшэнс. Вопрос в том… что он может натворить.
— О чем это ты?
Я собирался было ответить, когда на меня обрушилась псионическая ударная волна. Приготовиться к ней у меня не было никакой возможности, и меня зашатало. По улью стремительно несся псициклон. Не теряя времени, я сбросил скорлупу своего кресла, бесплотным призраком устремляясь в ночь. Я мог слышать отчаянные крики Кюс, доносящиеся из дома подо мной:
— Гидеон? Гидеон?
— Со мной все хорошо. Проверь безопасность дома.
Освободившись от тела, я поднимался в ночное небо, и огромный город сверкал огнями внизу. Над внутренними массивами раскинулось яркое ментальное пламя. Придав своей эфирной оболочке форму лосося, я поплыл туда и увидел…
Трон! Кровь. Бойня. Расчлененные тела. Внутренний двор, заваленный мертвецами и озаряемый пламенем, которое пожирает обломки плазменной пушки. Это был дипломатический дворец в общем блоке А, в самом сердце власти субсектора. Здесь погибло много людей.
В воздухе ощущались затухающие следы демона. Где-то неподалеку на свободе разгуливало настолько опасное существо, что у меня не было ни малейшего желания бросаться на его поиски. Доисторическое порождение Хаоса, ходячий атавизм тех веков, когда еще не была сформирована реальность, — инкубула.