Загадки старинных кладов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Косарев cтр.№ 48

Еще 13 сентября за ужином граф уверял своих заморских гостей, что "если русская армия отступит отсюда, то он, скорее, сам истребит дом свой и всю деревню, нежели будет свидетелем занятия оной французами". А уже 17 сентября по распоряжению графа 1720 человек дворовых и крестьян села Вороново были отправлены в Липецкую губернию, в поместье его отца. Их провожали сам граф и Роберт Вильсон. Ни одной вещи, ни одного сундука из дворца в этом обозе не было.

(Вот это утверждение вовсе не бесспорно. Что, англичанам демонстрировали каждый сундук, загружаемый на походные телеги? Да если представить себе, что на каждой из них сидело хотя бы по 5 человек со своим скарбом, то потребовалось бы не менее 350 телег для перевозки такой массы людей!)

19 сентября русская армия отступает к Спас-Купле. Ростопчин деятельно готовится поджечь свой дворец. Предварительно он даже прибивает на дверях церкви записку на французском языке: "Восемь лет я украшал мое село и жил в нам счастливо. При вашем приближении крестьяне… оставляют свои жилища, а я зажигаю мой дом: да не осквернится он вашим присутствием. Французы! В Москве оставил я вам два моих дама и движимости на полмиллиона рублей, здесь же вы найдете один пепел".

Как сказано? С чувством, с толком, с искренней ненавистью к проклятым захватчикам, буквально вынуждающих домовладельца собственными руками разрушить домашнее гнездо. При поджоге дворца присутствовали: сам граф, его доверенные слуги и оба англичанина.

"Граф Ростопчин, полагая, что нынешнее… движение неприятеля подаст ему случай занять Вороново, привел в действие свое намерение, — писал Роберт Вильсон. — Граф, входя в комнату супруги своей, казалось, хотел остановиться, но твердость его взяла верх — он собственною своей рукой зажег горючее вещество, прежде того приготовленное. Пламя два часа простирало свое опустошение, как мы получили известие, что неприятель отступил, но граф не показал ни малейшего сожаления, а напротив того, разговаривал со мной весьма равнодушно, смотря, как падали колоссальные статуи, представляющие людей и лошадей. Без сомнения, разоренного теперь нельзя опять построить и за 100 000 фунтов стерлингов".

Ему вторил и лорд Терконель: "Я находился вместе с ним (Ростопчиным), когда он помогал служителям таскать всякие зажигательные вещества в комнаты, и в короткое время весь дом (один из великолепнейших виденных когда-либо мною) сожжен был до основания. Граф стоял и смотрел как посторонний зритель, и казалось, был менее тронут, нежели все присутствующие".

Странное происшествие, если не сказать неестественное. Так что же кажется странным в вышеописанных действиях графа Ростопчина?

Первое. Казалось бы, граф, собираясь уничтожить свой дворец, должен был обязательно продемонстрировать своим штабным офицерам все великолепие уничтожаемого дворца, всю его роскошь. Тогда "высший свет" точно бы по достоинству оценил патриотический поступок графа. Вместо этого он всячески отгораживается от них и поселяет у себя только не говорящих по-русски англичан.

Второе. Если крестьяне, эвакуированные в Липецкую губернию, не увезли с собой графское имущество, то куца в таком случае подевались мраморные скульптуры в парке и бронзовые из дворца, а также ценности из "голландского домика", который не был сожжен?

Если предположить, что сокровища не исчезли в пламени пожара, а были спрятаны им в неких подземельях, то возникает вопрос: почему граф не открыл свой тайник сразу после окончания войны? Что ему помешало?

Допустим, что в первые годы ему было просто не до того. В 1812–1814 гг. он безвыездно жил в Москве и занимался исключительно восстановлением города. До Вороново у него просто не доходили руки, к тому же на пепелище просто некуда было ставить сохраненное имущество. К тому же все уже знали, что граф собственноручно сжег свою усадьбу и один из московских особняков (другой почему-то уцелел). Поэтому в глазах многих обывателей генерал-губернатор представал героем и патриотом. Но и в то же время у него вдруг появилось множество врагов, которые, потеряв в пожаре (якобы инициированном Ростопчиным) свои жилища и имущество, объявляли его ответственным за свои потери.

14 декабря 1812 г. буквально затравленный граф писал Александру I: "…что его обвиняют за то, что Москва была оставлена войсками, и что я отказываюсь платить им (московским дворянам и купцам) миллионы, которых от меня требуют со всех сторон". Узнай кто-нибудь из этих (требующих со всех сторон) людей о припрятанных сокровищах, разразился бы жуткий скандал. Весь род Ростопчиных был бы навсегда покрыт позором. В 1815 г. здоровье графа резко ухудшилось (совершенно бездарное сожжение собственного дома явно не пошло ему на пользу), и он вышел в отставку. Вначале он уехал на лечение в Германию, затем жил на курортах Франции и Англии. В сентябре 1823 г. Ростопчины вернулись в Москву, где намеревались устроить судьбу своей любимой дочери Елизаветы. Однако ее внезапная смерть разрушила все планы. Коварный удар судьбы окончательно подкосил здоровье Федора Васильевича. Граф тяжело заболел. 27 декабря 1825 г. с ним случился апоплексический удар, повлекший за собой паралич. 18 января 1826 г. он скончался. После смерти графа и возникла легенда о некоем таинственном подземелье в усадьбе Вороново, где якобы были запрятаны графские сокровища.

Таковы доступные большинству из нас исторические факты и легендарные пересказы. Остается только вычислить предполагаемое местоположение подземных лабиринтов. При капитальном ремонте усадьбы Вороново около самого дворца в 1978–1983 гг. строители наткнулись на остатки подземного хода. Стены его были выложены из кирпича, свод из белого камня; ширина равнялась 2,2 м, высота — 2,3 м. Пробовали пройти по ходу, но продвинулись лишь на несколько метров — своды обветшали и грозили обрушиться в любой момент. На всякий случай руководители работ приказали засыпать вход, исключив, таким образом, возможность несчастного случая.

Но сведения об этой находке просочились в печать и стали достоянием общественности. Краеведы, спелеологи и прочие любители старинных секретов всполошились и принялись действовать каждый на свой лад. В 1983 г. киевлянин В.А. Малеев исследовал территорию усадьбы методом биолокации. Он нанес на карту схему подземных лабиринтов. По его мнению, обнаруженные туннели — искусственного происхождения. Предположительно, ходы шли из-под дворца к "голландскому домику", оттуда к пруду, к конюшне, а последний приводил в парк. Наиболее вероятным местом нахождения сокровищ Ростопчина может быть ход, ведущий от дворца к "голландскому домику". Можно предположить, что в одном из дворцовых подземелий имелся люк в подземный ход, закрытый чугунной крышкой. Точно такой же люк находился и под "домиком". Скрыть их не представлялось сложным делом. Достаточно было присыпать тонким слоем земли, а сверху заложить кирпичной кладкой.

Но это, так сказать, косвенные улики, на уровне догадок и интуиции. Но может быть, данный ход вел в обычный хозяйственный подвал или заглубленный склад цокольного этажа? Усадьба старинная, за столетия там чего только не строили. Но есть и данные, полученные путем радиолокационных замеров георадаром "Грот-1". Данные столь же неоспоримые, как и фотографии на паспорте. Хотя всю территорию усадьбы проверить не удалось (по ряду организационных причин), но зато установили однозначно — подземные ходы в Вороново существуют на самом деле. Но столь же однозначно можно сказать и то, что от этих самых ходов мало что осталось. И даже если в этих подземельях и было некогда что-то такое спрятано, то сохранность его в течение 200 лет вызывает большое сомнение.