В погоне за Солнцем - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Коэн cтр.№ 117

Тех, кто имел дело с солнцем из собственного интереса и удовольствия, ждали новые удары: следом наступила очередь перевода времени. Этот проект имеет смысл отсчитывать с Бенджамина Франклина (1706–1790), который, будучи американским послом во Франции (в возрасте семидесяти восьми лет, повинуясь моментной прихоти), 26 апреля 1784 года предложил парижанам экономить энергию (в форме парафина и жира) и подниматься с зарей, вместо того чтобы спать с закрытыми ставнями при свете дня.

Идея не была принята, и потребовался век, чтобы для нее нашлись благодарные слушатели. В июле 1907 года удачливый лондонский застройщик Уильям Уиллет (1857–1915), страстный наездник и игрок в гольф, выпустил брошюру “О растрате дневного света”, где убеждал людей радоваться свету раннего утра вместе с ним и сетовал на то, как раздражает необходимость прекращать игру в гольф из-за наступающей темноты. Ведь можно было бы переводить часы вперед (или назад) на 20 мин в течение четырех уикэндов, чтобы сделать этот переход легче. И дело было не только в заядлых спортсменах:

Мнения ученых, в частности астрономов, разделились, хотя пресса трещала: “Узнают ли курицы, когда им ложиться спать?”, а редакторы Nature высмеяли идею, сравнив перевод часов с искуственным подъемом показателей термометра:

Но Уиллет не собирался так легко сдаваться, и в течение двух лет Daylight Saving Bill (Закон о летнем времени) был вчерне разработан и даже получил временное применение в качестве военной меры экономии в 1916 году. Еще раньше такой закон приняла Германия, надеясь сэкономить горючее и позволить фабричным работникам трудиться в вечерние смены без искусственного освещения. Сам Уиллет умер за год до этого, но соседи поставили ему изящный памятник – солнечные часы, всегда настроенные на летнее время.

Закон был принят и стал действовать постоянно во всей Великобритании с 1925 года. Америка приняла аналогичную меру в 1916-м, но та оказалась столь непопулярной, что Конгресс отменил ее тремя годами позднее (фермеры, которым эта система была призвана помочь, возненавидели летнее время, потому что им приходилось вставать с солнцем независимо от времени на часах, теперь же им нужно было подлаживать свое расписание, чтобы продавать урожай людям, которые жили по новой системе). Тогда в 1922 году президент Хардинг подписал указ, предписывающий всем федеральным служащим начинать работу в восемь утра вместо девяти. Работников частного сектора это не касалось. В результате наступил хаос: одни поезда, автобусы, театры и магазины сдвинули время, а другие нет. Вашингтонцы взбунтовались и высмеяли Хардинга. После лета анархии президент отменил свое решение. Летнее время вновь было принято только во время Второй мировой войны, воздержался от этого лишь губернатор штата Оклахома. Однако после окончания войны оно было вновь упразднено и в последующие десятилетия оставалось в Соединенных Штатах в качестве местного выбора, что привело к предсказуемо безумным результатам: как-то летом в одном только штате Айова действовало двадцать три разных системы летнего времени. В 1965 году семьдесят один из крупнейших американских городов принял летнее время, пятьдесят девять – нет. Военно-морская обсерватория США назвала собственную нацию “худшим в мире счетчиком времени”.

Проблема наконец была решена Актом о едином времени 1966 года (Uniform Time Act), хотя Индиана, большая часть Аризоны и Гавайи до сих пор не признают летнего времени. В 1996 году Европейский союз также стандартизовал летнее время, а в самих США летнее время удлинилось и начинается теперь во второе воскресенье марта вместо апреля, а заканчивается в первое воскресенье ноября (согласно Energy Policy Act 2005 года). На сегодняшний день летнее время принято и используется примерно миллиардом человек в семидесяти странах – чуть менее чем одной шестой населения земного шара ^[659].

Подобно тому как Робинзон Крузо делал зарубки на палке, а обитатели ГУЛАГа ставили черточки, отмечая каждый день своего заключения, так и мы опутаны временем и не можем от него дистанцироваться. Совсем недавно, в августе 2007 года, президент Венесуэлы Уго Чавес объявил о том, что в целях улучшения “метаболизма” своих граждан приказывает перевести все часы на полчаса вперед, “так как солнце благоприятно воздействует на человеческий мозг”, отменяя тем самым принятое в 1965 году обратное решение и ставя время в Венесуэле в один ряд с Афганистаном, Индией, Ираном и Мьянмой – у них разница с Гринвичем измеряется не в целых часах, а в дробных. Гейл Коллинз, который писал в New York Times о диктатуре Чавеса, сравнил это со сценой из фильма “Бананы” Вуди Аллена, где герой революции становится президентом южноамериканской страны и объявляет, что с этого дня следует ходить исподним наружу ^[660]. Но, например, Ньюфаундленд тоже относится к получасовым системам, пренебрегая остальной Канадой, а Непал на пятнадцать минут обгоняет Индию, его разница с Гринвичем составляет 5 ч 45 мин. Саудовская Аравия предположительно переводит часы на полночь каждый день на закате. Как съязвил один обозреватель, “следить за правильностью своих часов на борту экспресса “Рияд-Рангун” должно быть крайне утомительным занятием” ^[661].

Не останавливается на достигнутом и тонкая настройка. В свое время секунда определялась как 1 / 31 556 925,9747 солнечного года. Но сейчас прошло уже около шестидесяти лет с тех пор, как в Национальной физической лаборатории в Теддингтоне (Великобритания) были изобретены атомные часы. Выяснилось, что можно с большей точностью отсчитывать время по вибрирующим атомам, чем по вращающейся Земле. “Это слегка сбивало с толку, – вспоминает Дэвид Руни, куратор контроля времени при Королевской обсерватории. – Когда часы расходятся, это нехорошо. В семидесятых нам понадобился очередной поправочный коэффициент. Так появилась високосная секунда, чтобы свести воедино время вращения Земли и время атомных колебаний”. Эти секунды добавляются не каждый год, решение о прибавлении или вычитании секунды (до сих пор их всегда прибавляли) принимается Международной службой вращения Земли в Париже. Последнее добавление имело место 1 января 2006 года: в сигнале точного времени на радио BBC появился один лишний “пип”.