Анатомия преступления. Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК - читать онлайн книгу. Автор: Вэл Макдермид cтр.№ 17

Когда полиция предъявила Джону Тэннеру улики, основанные на данных экспертизы, он не выдержал и сознался в убийстве. На суде он сказал: «В ярости я набросился на нее и схватил ее за горло. Думаю, я потерял власть над собой, поскольку последующее помню лишь смутно». По его словам, он убил Рэйчел после того, как она призналась, что изменила ему. А потом провел ночь возле ее бездыханного тела. Утром же стал искать, куда бы его спрятать. Затолкал труп в зазор внизу подлестничного шкафа и сел на поезд до Ноттингема. Тэннера приговорили к пожизненному заключению. В 2003 году он был освобожден и вернулся к себе на родину, в Новую Зеландию.

Судебная медицина напоминает пазл. Патологоанатом должен зафиксировать все необычные детали, обнаруженные на теле и внутри тела, и на основании этих обрывков информации попытаться восстановить прошлое. Человек всегда хотел понять, почему умерли его близкие. Неслучайно само слово «аутопсия» восходит к древнегреческим словам, означающим «видение собственными глазами». Аутопсия – попытка утолить любопытство с помощью медицины.

Первый известный нам случай судебной аутопсии относится к 44 году до нашей эры, когда врач Юлия Цезаря сообщил, что из 23 колотых ран, нанесенных консулу, смертельной была только одна: между первым и вторым ребром. Во второй половине II века нашей эры греческий врач Гален создал очень авторитетные трактаты по анатомии, основанные преимущественно на диссекции обезьян и свиней. Несмотря на недостаточную солидность базы, его анатомические теории доминировали до XVI века, когда Андреас Везалий описал нормальное строение тела и отклонения, став предтечей современной патологической анатомии – науки о болезнях.

Эпохальный учебник Везалия «О строении человеческого тела» (1543) посвящен Карлу V – императору Священной Римской империи, в чье правление произошел прорыв в судебной медицине. Впервые в истории этого государства были введены правила уголовного судопроизводства. Они устанавливали, какие преступления считать серьезными (например, ведьм сжигали), давали судам полномочия распоряжаться о расследовании тяжких преступлений. Эти правила, вкупе именуемые «Каролинский кодекс», обязывали судей консультироваться с хирургами в тех случаях, когда кого-то подозревали в убийстве, что было важным шагом в развитии судебной медицины.

Каролинский кодекс был принят в значительной части континентальной Европы, и врачи играли все более заметную роль в залах суда. К числу этих врачей принадлежал Амбруаз Паре, «основоположник судебной медицины». В своих трудах он писал о влиянии насильственной смерти на внутренние органы, объяснял, как выявить смерть от удара молнии, утопления, удушья, отравления и апоплексического удара; показывал, как опознать насильственный характер смерти младенцев и как отличить раны, полученные человеком при жизни, от ран, причиненных после смерти.

По мере расширения знаний о человеческом теле происходило становление науки. В XIX веке многое для развития судебной медицины и в Британии, и в других странах сделал Альфред Суэйн Тейлор. Его главный «Учебник медицинской юриспруденции» (A Manual of Medical Jurisprudence, 1831) выдержал 10 изданий еще при жизни Тейлора. К середине 1850-х годов Тейлор выступил консультантом в 500 судебных делах, но узнал на своем опыте, что и судмедэксперты могут ошибаться.

В 1859 году Центральный уголовный суд в Лондоне рассматривал дело доктора Томаса Сметерста, обвиняемого в отравлении его любовницы Изабеллы Бэнкс. На суде Суэйн Тейлор заявил, что налицо улика: следы мышьяка в бутылке, принадлежавшей Сметерсту. Последовал смертный приговор, но позже экспертизу Тейлора забраковали: по всей видимости, мышьяка в бутылке не было. Изабелла Бэнкс давно болела и умерла, вероятно, своей смертью. Сметерста помиловали: пришлось только отсидеть год за двоеженство. В Lancet и Times и самого Тейлора, и смертный приговор разнесли в пух и прах, а судебную медицину стали называть «грязной наукой». На долгие годы ее репутация была испорчена.

Состязательная система английского правосудия с ее театральностью предполагала, что встать на защиту доброго имени судебной медицины должен был яркий, харизматичный человек. Такой фигурой стал неотразимый Бернард Спилсбери. Красавец и блестящий оратор, он никогда не появлялся на публике иначе как во фраке, цилиндре и гетрах. Его искусство не вызывало сомнений. Он одинаково владел обеими руками и работал с трупом очень быстро и точно, а о своих находках рассказывал ясно и не злоупотребляя терминами.

Спилсбери любили и присяжные, и публика. Для газетчиков он был оплотом закона, о который разбиваются козни негодяев и убийц. После смерти криминалиста в 1947 году журнал Lancet назвал его «уникальным и непревзойденным судмедэкспертом». Спилсбери представлял обвинение более чем в 200 делах об убийстве.

Впервые общественность обратила на него внимание в 1910 году, когда он выступил экспертом на сенсационном процессе по делу доктора Хоули Харви Криппена. Американский гомеопат и продавец лекарств Криппен жил в Камден-тауне со своей женой Корой, певицей мюзик-холла, известной под псевдонимом Белль Элмор. Брак не сложился, а спустя какое-то время друзья заметили, что Кора совсем перестала появляться на людях. Доктор Криппен говорил им то одно, то другое: то она умерла, то уехала выступать в Америку. Это вызвало подозрения, и они обратились в полицию. Полиция допросила Криппена, обыскала его дом, но ничего не нашла. Однако следствие вызвало панику у Криппена, и он бежал со своей юной любовницей Этель Ле Нев на пароходе «Монтроз» в Канаду. При этом Ле Нев оделась в мужскую одежду и выдавала себя за сына Криппена.

Их побег вновь разжег подозрения полиции. Впрочем, вторичный обыск в доме Криппена ничего не дал. Но сомнения остались, и полицейские провели третий обыск. Под кирпичным полом подвала были найдены человеческие останки: туловище, завернутое в кусок мужской пижамы.

Между тем капитан «Монтроза» обратил внимание на двух странных пассажиров на борту и, пока корабль не вышел из зоны связи, послал английским властям беспроводную телеграмму: «Имею сильные подозрения, что лондонский убийца Криппен находится среди пассажиров вместе с сообщницей. Сбрил усы, отращивает бороду. Сообщница переодета в мальчика. Манеры и телосложение, несомненно, принадлежат девушке». Тогда главный инспектор Дью из Скотланд-Ярда на быстроходном лайнере добрался до Канады раньше Криппена с любовницей и эффектно арестовал их, как только они прибыли. Это был первый арест, осуществленный с помощью беспроводной связи.

Для исследования останков полиция вызвала хирурга из лондонской Больницы святой Марии, а тот в свою очередь привлек к работе молодого Спилсбери. Спилсбери внимательно изучил записи врачей, лечивших Кору Криппен, и выяснил, что она перенесла операцию на брюшной полости. Аутопсия не определила пол трупа, но Спилсбери нашел следы токсических веществ.