Восстание машин отменяется! Мифы о роботизации - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Минделл cтр.№ 37

Во время первой войны в Персидском заливе в 1991 году пилоты истребителя-невидимки F-117 стали героями благодаря своим бомбардировкам хорошо защищенного Багдада. Но во время заходов на цель пилоты F-117 полагались на автоматику, пока их компьютеры вели самолеты по точным траекториям, уклоняясь от вражеских радаров. Пилоты отслеживали тайминг и курс полета, не отрывали глаз от экранов и наводили виртуальный курсор на электронное изображение, чтобы нацелить лазер. С точки зрения познавательного процесса эти задачи очень напоминали то, что должны были позднее делать пилоты «Предейтора», с единственным крайне важным отличием – пилоты F-117 оставались в самолете.

В первое время за штурвал «Предейтора» можно было попасть тремя путями. Чаще всего пилотов набирали из летчиков-курсантов. Некоторые из них имели опыт полетов на других аппаратах, а другие сразу попадали на «Предейтор». Пилотов могли набирать из прочих членов летного экипажа, например штурманов, офицеров по РЭБ (радиоэлектронной борьбе) или офицеров системы вооружения (напротив, наземные войска и морская пехота использовали военнослужащих солдатского и сержантского состава для управления своими версиями «Предейтора», который был немного более автоматизированным, но практически идентичным аппаратом). Пилоты, не имеющие званий, должны были иметь рейтинги гражданских коммерческих пилотов от Федерального управления гражданской авиации. В основном это было нужно для того, чтобы они могли работать внутри Соединенных Штатов, в непосредственной близости от гражданского воздушного пространства.

Естественно, эти три способа набора персонала поставляли в кресла операторов людей с очень разными навыками и мироощущением. Имеющий звания персонал по большей части был знаком с авиационной культурой и процедурами и (в зависимости от их уровня пилотажной подготовки) с традиционными навыками управления с помощью рукоятки и педалей. К тому же они могли противиться назначению на непилотируемую систему и жаждать вернуться в «нормальную» кабину пилотов.

Один типичный пилот, назовем его Джон, летал на F-16, но был отстранен от полетов по состоянию здоровья. Полеты на «Предейторе» были его единственной возможностью оставаться пилотом, поэтому он ухватился за нее. Когда Джону задавали вопрос о том, что в тренировках было самым сложным, он отвечал без экивоков (как и многие пилоты коммерческих авиалиний): «Человеко-машинный интерфейс… это было почти что как учиться летать заново».

На этом этапе многие пилоты «Предейтора» не испытывали энтузиазма по поводу своей работы и все еще надеялись вернуться на прежние машины. Удаленные полеты просто не давали тех острых ощущений, равно как и социального престижа, которые пилот получает, взмывая над полем битвы.

Некоторые из самых успешных командиров эскадрильи «Предейторов» были не пилотами, а кадровыми офицерами. Перейдя на беспилотные летательные аппараты, они смогли занять командные посты, чего никогда не достигли бы в своей традиционной роли. Более современные, специально подготовленные пилоты «Предейтора» могли не иметь достаточно навыков в авиации, но, возможно, лучше всего адаптировались к необычному опыту дистанционного управления, так как им не с чем было его сравнивать.

Нестабильность в персональном составе экипажей отражала изменчивые характеристики самого летательного аппарата. «Предейтор» задумывался как разведывательная система – военно-воздушные силы говорили о «разведке, наблюдении и рекогносцировке». Предполагалось, что он будет функционировать как самолет-шпион, делающий фотографии с воздуха. И в самом деле, механизмы для обработки данных «Предейтора» в полезный для разведки вид базировались на тех, которые применялись на самолете-шпионе U-2: делать фотографии и радиолокационные изображения и передавать их на базу для анализа.

Но у «Предейтора» было одно значительное отличие от традиционных разведывательных летательных аппаратов. Более старые платформы фокусировались на том, что можно увидеть на неподвижном изображении: строения, строительные площадки, сосредоточение сил. Напротив, «Предейтор» делал видеозаписи, которые охватывали определенный временной интервал и позволяли увидеть то, что невозможно было увидеть на фотографиях: движение объектов и поведение людей.

Случалось, экипажи «Предейтора» преследовали грузовики, двигающиеся по заполненным машинами улицам, и ничего не подозревающие водители приводили их к складам оружия или к конспиративным квартирам. Бывало, они следили за домами, отмечая поведение входящих и выходящих людей. А порой они наблюдали за войсками во время боя в реальном времени и поддерживали их.

Традиционные социальные структуры, предназначенные для обработки разведывательных фотографий, не могли справиться с необходимостью интерпретации материала в реальном времени и сохранении менее важных данных для того, чтобы проанализировать их позже. Один из первых пилотов «Предейтора» был потрясен, увидев, как аналитики разведывательной службы печатают с видеозаписи глянцевые фотокарточки размером 8 на 10, что являлось стандартной практикой в воздушной разведке. Для него смыслом этих данных было движение.

Вначале «Предейтор» не был сертифицирован Министерством обороны для прямой связи с сетями засекреченной связи. Поэтому операторы отгородили себе отдельную «клетку для управления полетами» – в действительности это была просто палатка, стоявшая за пределами трейлера управления «Предейтором». Там они принимали видеозаписи, оцифровывали их и выкладывали в защищенную сеть, чтобы передать аналитикам разведывательной службы (со значительной потерей качества видео).

При дислокации на Балканах не только видеозаписи, но и вся система была отделена от глобальных сетей «воздушным зазором». Координаты целей передавались в пункт управления на дискете или через «сеть доносчиков» – людей, переходящих из одного места в другое и зачитывающих цифры. Принимающая сторона – те, кто смотрел видео, – наблюдала разрозненные данные и почти не имела возможности передать обратную информацию или придать нужное направление аппарату или его сенсорам. И в то же время сами пилоты и операторы средств обнаружения мало понимали, что именно они делают в рамках общей картины действий.

Чтобы связаться с находившимся на передовой линии летательным аппаратом, экипажам «Предейтора» той ранней модификации приходилось инициировать серию голосовых переговоров, сообщая координаты или описывая мишени на словах. Генерал Джампер иронически называл это «диалогом глухих».

Операторам «Предейтора» пришлось преодолеть эти и другие пережитки ранних версий аппарата, и они превратили его в нечто совершенно новое. Изменения мало касались управления самим аппаратом, а были скорее связаны с его интеграцией в глобальную военную систему.

Первой переменой стало появление дополнительного оборудования на планере БПЛА. Генерал Джампер, вернувшись с Балкан, был назначен главой боевого авиационного командования ВВС. Впечатленный потенциалом увиденного, он начал настаивать на усовершенствованиях.

Первоначально в приборе обнаружения было три камеры, которые могли найти и изучить цель (по словам одного из операторов, они практически могли «заглядывать в вырезы блузок»), но от экипажа требовалось много усилий, чтобы удерживать изображение неподвижным. После некоторых махинаций они могли извлечь из изображения координаты, но разброс составлял до 0,8 км. После нескольких часов «полета», заключавшегося в удержании перекрестия прицела камеры на цели, операторов средств обнаружения начинало «трясти», и им требовался перерыв.