Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых - читать онлайн книгу. Автор: Грег Кинг, Пенни Вильсон cтр.№ 116

Что же произошло? Сначала Гертруда, когда ей показывают фотографии претендентки, узнает Франциску. В то время как два ее брата и сестра настаивали на том, что они не могут вынести окончательный вердикт, потому что слишком плохо знали Франциску и прошло слишком много времени. Мария-Юлиана путалась: первоначально она настаивала на том, что претендентка не является Франциской, затем она поменяла свою точку зрения, но лишь для того, чтобы после беседы с братьями вернуться к своей исходной оценке. Потом все втроем они попытались убедить Гертруду в том, что она ошибается. Возможно, что Валериану и Марии-Юлиане действительно трудно было прийти к определенному заключению, и они не могли узнать свою сестру в женщине, которую увидели в тот день. Хотя десятью годами раньше Мария-Юлиана уверенно признала в фотографии претендентки Франциску, но ведь даже Гертруда согласилась, что теперь Франциска выглядела более стройной, у нее была другая прическа и дорогая одежда. Тем не менее намерение посовещаться отражало отчаянное желание семейства создать впечатление, что они едины в своем мнении. С покойной Марианны спросить было уже нельзя, теперь бремя ответственности за исход описанной выше встречи лежало на Феликсе, который в конечном счете подписал в 1927 году письменное показание, из которого следовало, что претендентка не является его сестрой. Он солгал в документе, имевшем юридическую силу, и в стенах полицейского участка скорее всего вновь почувствовал страх перед обвинением в мошенничестве и последующим судебным преследованием. По этой же причине Мария-Юлиана отказалась вынести окончательный вердикт, и каждый из них старался убедить Гертруду сделать то же самое. В результате ни один из них не подписал никакого документа, в котором так или иначе высказывалось бы определенное мнение относительно личности Франциски. После многих лет лжи это было все, что могло сделать семейство, чтобы защитить себя, и прежде всего Феликса. Так же как и после встречи в Вассербурге, Феликс стал утверждать, что он, конечно же, узнал в претендентке свою сестру. «Он сказал мне, что не сомневался в том, что перед ним стояла Франциска», – говорила позднее Гертруда {70}. То же самое он сказал своей жене Эмме и дочери Вальтраут, подчеркнув, что обстоятельства заставили его отрицать, что претендентка была на самом деле Франциской {71}.

Из этого испытания Франциска вновь вышла невредимой, об этом опознании тоже забыли, и публика поверила в то, что это была очередная интрига. Однако «легенда о Шанцковской» всплыла еще один раз – последний, – в ходе судебного разбирательства в Гамбурге, когда вероятность того, что самая известная в мире претендентка на великокняжеский титул на самом деле была бывшей заводской работницей, на короткое время оказалась в центре внимания. Судебные инстанции узнали о проведенном сопоставлении почерка претендентки с надписью на регистрационной карточке Франциски, выданной в ноябре 1919 года. Они получили отчет специалиста-графолога Мориса Дэльмена, который проводил изучение этой карточки и пришел к убеждению, что «фрау Андерсон совершенно не может быть польской крестьянкой Франциской Шанцковской» {72}. Это заключение было подкреплено доводами Отто Рехе, который, сравнив единственную фотографию Шанцковской с фотографиями претендентки, заявил: «Фрау Андерсон не является Франциской Шанцковской» {73}.

Суд также заслушал тех, кто утверждал подобно Ратлеф-Кальман с ее рассказами о том, что настоящая Франциска была убита людоедом Георгом Гроссманом, что Шанцковская умерла. Среди них был некий Бруно Гранзитцки, который через тридцать два года после события утверждал, что в июле 1920 года он встретил Франциску в Данциге, это в то время, когда она на самом деле находилась на излечении в Дальдорфе. Согласно его рассказу она нашла работу прислуги и вместе с несколькими другими молодыми женщинами отправлялась в Англию на борту судна, которое носило название «Премьер». Гранзитцки не представлял собой ничего примечательного, если бы не заявленное им воспоминание о совершенно ничем не примечательной и короткой встрече с женщиной, с которой он не был знаком и не имел никаких оснований помнить о ней, потому что, говоря об этом своем воспоминании, он отважился сообщить, что она даже сказала ему, что ее новые работодатели живут в Лондоне на улице Bedford Road {74}. Тщательное расследование этой истории, как это отметил немецкий журнал Spigel, «по прошествии лет стало почти совершенно невыполнимым» и не дало никаких результатов {75}. Никогда не теряющая надежды Доминик Оклер, которая легковерно поверила сплетням и заняла место, освобожденное Ратлеф-Кальман, с особым пылом проводила расследование этого повествования. Она проверила декларации пассажиров тех судов, что выходили из Данцига, она просмотрела все книги регистрации пассажиров, она потела над папками с делами иммигрантов в Великобритании. Не приходится удивляться, что ни один из этих документов не содержал никаких упоминаний о Франциске Шанцковской {76}.

Кроме него еще были три бывшие медицинские сестры, которые в 1966 году вышли из тени, чтобы на короткое время занять место свидетеля на суде. Шарлотта Янус, Маргарет Биннер и Эмма Бецуг – все они заявили, что работали в клинике для душевнобольных в Херренпроч в Бреслау, и утверждали, что на опубликованной в газете фотографии Франциски они узнали ту женщину, которая находилась на принудительном лечении в их больнице с 1929 по 1934 год, как раз в то время, когда на самом деле Франциска была в Америке, а после этого в клинике Ильтен в окрестностях Ганновера. Как и в случае сказки, придуманной Гранзитцки, не было найдено ни одного доказательства, способного подтвердить это довольно странное заявление {77}.

Подобные истории стали обычным делом, являясь не демонстрацией вмешательства какого-то таинственного рока, но скорее {78} свидетельством того, насколько притягательны были претензии Франциски для публики. Люди не просто хотели того, чтобы ее история оказалась правдой, нет они также хотели, и не важно, насколько противоречивы или абсурдны их истории, сами стать частью этой удивительной саги, хотели связать себя с живой загадкой двадцатого столетия. «Если человек может вписаться в историю претендентки, – так журнал Der Spigel прокомментировал показания Гранзитцки, – то он может стать частью истории вообще. Слово “ложь” не вполне характеризует сказанное им».

Однако в отличие от большей части публики на суды Гамбурга было не так-то просто произвести впечатление или вымолить у них прощение. В своем приговоре, вынесенном в 1961 году, Ганзейский земельный суд отказал не только истице в праве считать себя великой княжной Анастасией, он также вынес отрицательное решение по встречному иску, который был предъявлен Беренберг-Госслер и согласно которому истица на самом деле являлась Франциской Шанцковской. Как сказали судьи, последнее утверждение тоже не нашло достаточно достоверного подтверждения, хотя они полагали «что это весьма вероятно» {79}. Оно не нашло достаточного подтверждения по той причине, что, как это теперь видно из анализа доказательств, на самом деле Беренберг-Госслер не очень-то и старался обосновать свой иск. Вместо этого в суде он тратил большую часть времени, пытаясь опровергнуть тех, кто заявлял, что он видел спасшуюся Анастасию в той или иной провинции или стране, или же на то, чтобы опровергнуть утверждения Франциски, согласно которым великий герцог Эрнст-Людвиг с секретным визитом посещал Россию в 1916 году.