Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Голдин cтр.№ 79

По западным данным, до 85% экспортной продукции (шерсть, кожсырье, хлопок и др.) шло из Синьцзяна в СССР, и он являлся важным сырьевым рынком для советской промышленности . Кроме того, в Синьцзяне шла сложная междоусобная борьба, об участии в которой белоэмигрантов, а также советских секретных служб и регулярных войск ОГПУ специально пойдет речь в следующей главе.

Важным плацдармом борьбы белоэмигрантов против СССР оставалась в начале 30-х годов Маньчжурия. По данным местных властей, на 1930 год здесь проживало до 110 тысяч русских, из них 60 тысяч были эмигрантами, а 50 тысяч — советскими гражданами . При этом следует уточнить, что после советско-китайского соглашения 1924 года многие бывшие российские граждане, особенно железнодорожники, вынуждены были принять советское гражданство, чтобы не потерять работу.

В это время активизировалась деятельность в Маньчжурии атамана Г.М. Семёнова, еще в годы Гражданской войны поддерживавшего тесные связи с японцами. В 1930 году им был создан Союз Казаков на Дальнем Востоке, деятельность которого носила ярко выраженный антисоветский характер. В 1931 году состоялась встреча Семёнова с японским генералом С. Араки. Атаман знал его еще с 1918 года, когда тот был начальником небольшой японской военной миссии в Харбине. Один из активных сторонников и проповедников агрессивной политики Японии против СССР, Араки стал в это время военным министром страны. И на его встрече с Семёновым обсуждались вопросы сотрудничества эмигрантов с японской военщиной в деле борьбы против СССР. Встречи указанных лиц проходили еще не раз в 30-е годы .

В японских правящих кругах активно обсуждались замыслы военных действий против СССР как в преддверии вторжения Квантунской армии в Маньчжурию в сентябре 1931 года, так и после этого. В декабре 1931 года зампредседателя ОГПУ В.А. Балицкий направил записку И.В. Сталину с изложением мнения японского посла в Москве Хирота и конспектом доклада военного атташе Японии в советской столице подполковника Касахара, которые были переданы ими генерал-майору Харада, командированному Генштабом в Европу в связи с подготовкой к наступлению в Маньчжурии. Он проезжал через Москву в июле 1931 года и встречался с названными лицами.

Посол Хирота просил передать его мнение относительно политики Японии в отношении СССР начальнику Генштаба японских вооруженных сил. «Считаю необходимым, — указывал он, — чтобы Япония стала на путь твердой политики в отношении Советского Союза, будучи готовой начать войну в любой момент». «Кардинальная цель этой войны должна заключаться не столько в предохранении Японии от коммунизма, сколько в завладении Советским “Дальним Востоком и Восточной Сибирью”», — подчеркивал японский дипломат .

В трехстраничном конспекте доклада подполковника Касахара, представленном генералу Харада, характеризовались положение СССР, его вооруженные силы и был сделан главный вывод: «Настоящий момент является исключительно благоприятным для того, чтобы наша империя приступила к разрешению проблемы Дальнего Востока». «Западные государства, граничащие с СССР (Польша, Румыния), имеют возможность сейчас выступить согласованно также с нами, но эта возможность постепенно будет ослабевать с каждым годом, — продолжал свои размышления японский военный атташе в Москве. — Если мы сейчас, проникнутые готовностью воевать, приступим к разрешению проблемы Дальнего Востока, то мы сможем добиться поставленных целей, не открывая войны. Если же паче чаяния возникнет война, то она не представит для нас затруднений» .

Заметим в связи с Маньчжурской операцией японцев, что упоминавшийся выше атаман Семёнов был убежден, что, если бы Япония не вторглась в сентябре 1931 года в Маньчжурию и не захватила ее, то эта территория превратилась бы в советскую провинцию, где хозяйничали бы СССР и Коминтерн . После оккупации Маньчжурии Семёнов был вызван к начальнику 2-го отдела штаба Квантунской армии полковнику Исимура. По признаниям атамана, сделанным на судебном процессе над ним и его соратниками после окончания Второй мировой войны, Исимура сообщил ему, что Генеральный штаб Японии разрабатывает план вторжения японской армии на территорию Советского Союза и отводит в этой операции большую роль белоэмигрантам. Он предложил Семёнову формировать из них вооруженные отряды. Японцы предоставили атаману дом в окрестностях Дайрена и назначили ежемесячную пенсию в 1000 иен . Между тем уже в первые недели после оккупации Маньчжурии японцами и в связи с развернувшимися здесь преследованиями русского населения тысячи русских бежали отсюда. Это было начало их массового исхода из Маньчжурии, который продолжался и в последующие годы.

28 февраля 1932 года зампред ОГПУ Балицкий направил Сталину новую записку с приложением записей уже названного ранее Касахара. Подготовленный им документ именовался «Соображения относительно военных мероприятий империи, направленных против Советского Союза». Он был в два раза больше по объему, чем тот, который был проанализирован выше, и более широкий по спектру поставленных вопросов. Если империя «намерена существовать в качестве Великой Японии, ей нельзя будет избежать рано или поздно войны с СССР», — указывал военный атташе. «Ввиду того, что Японии будет трудно нанести смертельный удар Советскому Союзу путем войны на Советском Дальнем Востоке», — подчеркивал автор документа, — одним из главнейших документов нашей войны должна стать стратегическая пропаганда, путем которой нам нужно будет вовлечь наших западных соседей и другие государства в войну против СССР и вызвать распад внутри СССР путем использования белых групп внутри и вне Союза, инородцев и всех антисоветских элементов». В этом случае он утверждал, что уничтожение советской власти будет провести легче, чем в годы Гражданской войны в России .

Комментируя направляемый документ, Балицкий указывал, что Ю. Касахара «входит в партию младогенштабистов, во главе которой стоит генерал-лейтенант Араки (автор лозунга — “Забайкалье — ЯПОНО-РУССКАЯ ГРАНИЦА”) и Хасимото — начальник русского сектора генштаба, один из нынешних руководителей политики японских военных кругов». Зампред ОГПУ добавлял, что Касахара на днях выезжает в Японию, где получает ответственное назначение в японском генштабе .

В начале весны 1932 года начальник Дальневосточного отдела РОВСа генерал Дитерихс распространяет «Призыв к Белой Русской Эмиграции всего мира». В нем указывалось, что в третий раз с 1929 года (со времени конфликта на КВЖД) Дальний Восток потрясается событиями, имеющими большое значение для белой эмиграции. В настоящее время японцы вступили здесь в соприкосновение с советскими интересами, и нужны средства для борьбы. Дитерихс считал необходимым собрать 1,5 млн. долларов .

Его призыв был поддержан генералом Миллером и популяризировался журналом «Часовой». За подписью председателя РОВСа было подготовлено и разослано специальное циркулярное письмо, датированное 15 апреля 1932 года и посвященное событиям на Дальнем Востоке. Генерал Миллер указывал, что свергнуть советскую власть внутренними силами, без поддержки извне невозможно, и в этих условиях Япония рассматривалась в качестве главного возможного союзника в антибольшевистской борьбе. При этом председатель РОВСа утверждал, что Япония может выступить против СССР и без сговора с «Русскими национальными силами», но это крайне осложнит в перспективе положение последних. Если Япония «без участия Русских национальных элементов» разрешит «Дальне-Восточную проблему в узких пределах своих японских интересов, то можно опасаться, что в дальнейшем будет исключена всякая возможность применения в этих краях наших сил» , — резюмировал генерал Миллер. Руководство РОВСа и в дальнейшем связывало особые надежды с военным столкновением между Японией и СССР и пыталось наладить контакты с представителями японского командования для осуществления совместных действий .