Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Голдин cтр.№ 74

Существуют и иные интерпретации этих событий, когда называется, например, имя бывшего русского офицера, а в то время чиновника префектуры Парижа В.А. Париса, которому якобы тоже было сделано предложение об участии в покушении на Троцкого. Существует и версия, что в это время в Руайян приехал нарком Литвинов, и теракты готовились эмигрантскими боевиками против них обоих. Так или иначе, но покушение на Троцкого не состоялось. Высказывается предположение, что французские спецслужбы предупредил о подготовке этой акции сотрудничавший с ними бывший офицер Завадский-Краснопольский. В результате полиция арестовала одного из террористов, а остальные ретировались. При этом слежка за людьми генерала Фока якобы велась еще 3–4 месяца, и они вынуждены были укрыться в надежном месте. По некоторым оценкам, на эту неудавшуюся операцию было израсходовано 10 тысяч франков, а ее провал привел к разборкам между ее организаторами и участниками . Утечка материалов о готовившемся теракте против Троцкого дала повод газете «Общее Дело» поместить в октябре 1933 года небольшую статью, начинавшуюся с вопроса: «Правда ли, что во Франции готовилось покушение на Троцкого?».

Любопытно, что информация о попытке ровсовцев организовать покушение на Троцкого дошла до руководства НКВД в виде выписки заместителя начальника ИНО А.А. Слуцкого от 23 мая 1934 года на имя наркома Г.Г. Ягоды, его заместителей Я.С. Агранова и Г.Е. Прокофьева, а также начальника Особого отдела ГУГБ НКВД М.Н. Гая со ссылкой на полученные агентурные сведения. А тот факт, что, несмотря на указания руководства, ликвидировать Троцкого во Франции так и не удалось, стало предметом серьезных разборок и подозрений, в том числе в отношении секретного агента чекистов генерала Н.В. Скоблина и заместителя руководителя внешней разведки С.М. Шпигельглаза, в сотрудничестве с троцкистами .

Постепенно руководство РОВСа стало склоняться к тому, чтобы осуществлять действия террористического характера только на территории СССР и исключить проведение терактов за границей, ибо, кроме небольшого эффекта, они ничего не давали, но могли уничтожить организации, которые вели какую-либо работу против СССР.

К марту 1934 года относится интересная переписка генералов Миллера и Абрамова, касающаяся проблем организации и эффективности секретной работы РОВСа. В обмене письмами от 11 и 19 марта шла речь о деятельности и взаимоотношениях Драгомирова и Фосса. Абрамов жаловался Миллеру на то, что Драгомиров считает Фосса своим агентом и предъявляет ему такие требования, которые исключают возможность работы Фосса с ним. В ответ Миллер написал, что Фосс может все докладывать ему (Абрамову) как начальнику отдела о заданиях Драгомирова, и добавил, что не может понять его расхождения с последним. Он указал также, что полагает недоразумением, если Абрамов считает, что Фосс должен вести работу (по поручению Драгомирова) секретно от него как начальника отдела.

По мнению автора, существо указанных разногласий сводилось к выяснению того, как должны соотноситься между собой специальная служба генерала Драгомирова и «Внутренняя линия», формально руководимая Фоссом, но за которым стояли фактически Абрамов и Шатилов. Речь шла не только о межведомственных противоречиях и путях повышении эффективности работы РОВСа в целом и его законспирированной деятельности на СССР в частности. Дело в том, что Абрамов и Шатилов претендовали в это время на то, чтобы выйти на первые позиции в РОВСе, оттеснив Миллера, а подчиненный ему Драгомиров, очевидно, мешал им в этом.

Миллер, вместе с тем, в письме от 19 марта вновь вспомнил ситуацию с исчезновением Кутепова, указав на то, что тогда не оказалось никого, способного продолжать эту работу, а его ближайший сотрудник ААЗ. (Зайцов. — В.Г.) был посвящен далеко не во всё, и по условиям похищения не обладал авторитетом, достаточным для ведения этой работы. Все наиболее авторитетные лица из числа старших военных, занимавших должности в РОВС, отказались возглавить секретную работу, которой ранее руководил Кутепов. «АМД (Драгомиров. — В.Г.) принял мое настойчивое предложение не с радостью, а как тяжелый крест и жертву», — писал Миллер. При этом он уточнял, что обратился к нему после обсуждения его кандидатуры с другими ответственными сотрудниками РОВСа. Другую же кандидатуру никто не указал. Председатель Союза добавил также, вспоминая ту ситуацию, что Драгомиров предупредил, что не знаком с работой, которую вел Кутепов, ни принципиально, т.е. теоретически, ни практически, конкретно.

В результате, по словам Миллера, Драгомиров с июля 1930 по конец 1931 года вел работу по шаблону, как при Кутепове, добавив, что он делал это под руководством X. Речь, вероятно, в данном случае идет о генерале Харжевском. Ведь именно он среди старших офицеров обладал, пожалуй, наибольшим опытом разведывательной и иной деятельности против СССР, работая ранее на своем направлении под непосредственным руководством Кутепова. Впрочем, добавлял Миллер, Драгомиров приобретает уже некоторый опыт и пользуется определенным авторитетом. Но жизнь показала неэффективность существовавшей системы работы. При этом Миллер заметил, что не может сказать, насколько тут виноват X. Здесь все проходило гладко, добавлял председатель РОВСа, а когда люди попадали в СССР, то действовали без руля и ветрил и во враждебной стихии, и гибли, как почти все их предшественники.

Тогда Драгомиров, по словам Миллера, сделал верный вывод и изменил план работы, а также заменил человека, который стал проводить его в жизнь. Причем председатель РОВСа подчеркнул принципиальный тезис, связанный с самим характером этой работы. «Речь идет не о красивых фейерверках, а о собирании горючего материала, о проникновении вглубь дома, чтобы зажечь пожар, — писал он и добавлял, — а для этого нужны средства». Но их, указывал Миллер, не хватало.

Далее председатель РОВСа подробно описывал попытки решить проблему финансирования «особой работы». Крупная сумма находилась в Швейцарии, она поступила на имя Кутепова, но получить ее всё не удавалось. Проблемы были и с другими источниками. Крамарж и Детердинг обещали помогать нам, как и Кутепову, писал Миллер, но первый потерял большую часть состояния, а котировки нефтяных бумаг второго упали в три раза (с более 4,5 тысячи франков до почти 1,2–1,3 тысячи). Проблемы были и у русских богачей. В первую очередь автор письма называл Нобелей. 2–3 года назад умер старший брат, наиболее патриотически настроенный, а Густав, по утверждению Миллера, сосредоточился исключительно на личной жизни. Сборы в Америке сначала получили большое развитие, но сейчас совершенно прекратились. Туркул с дроздовцами сдали всего 100 франков за 1933 год.

Касаясь в своем письме работы информационного бюро Трубецкого, в адрес которого, по словам Миллера, поступало много упреков от Абрамова, председатель РОВСа указывал, что «она нужна не Драгомирову для работы в СССР, а мне». Он подчеркивал, что это существенное звено борьбы с советской властью, но это и элемент противоболыпевистской деятельности центра РОВСа, ведущейся и на эмигрантов, и на другие категории, и в этом нужна помощь отделов Союза .

В этом же письме Миллер затронул и работу аппарата Глобачева, подведомственного Драгомирову. Он указывал, что Абрамов не отрицает необходимости такой работы, но считает Глобачева несоответствующим и слишком дорогостоящим. Выступая в защиту последнего, председатель РОВСа указал на его знание техники дела, «репертуара» врагов, профессиональную честность и добросовестность, отсутствие блефа и очковтирательства, подчеркнув, что это — редкие качества. Аппарат Глобачева, по словам Миллера, обходился в 5 тысяч франков в месяц, что, заметил он, действительно является большими деньгами. Кроме того, несколько сот франков дается генералу Шатилову и Фоссу. В итоге Миллер с грустью резюмировал, что предвидит время, когда не будет крупных денег и придется ликвидировать эту деятельность и вернуться к отсутствию ее у Кутепова. А в «любительскую контрразведку, — добавил он, — я плохо верю», и уточнил, что подразумевает под этим слежку за младороссами, братчиками (члены Союза Младороссов и Братства Русской Правды. — В.Г.), сведение личных счетов и доносы .