Прогулка по лесам - читать онлайн книгу. Автор: Билл Брайсон cтр.№ 54

В 1890 году штат Нью-Йорк выплатил награду за убийство 107 горных львов, но за следующее десятилетие все они вымерли. Последний дикий восточный горный лев был убит в Грейт-Смокис-Маунтинс в двадцатых годах XX века. Восточный волк и лесной карибу также исчезли с последних территорий их обитания у гор Аппалачи в первые годы нового столетия, и за ними чуть было не последовал черный медведь. В 1900 году популяция медведей в Нью-Гэмпшире, которая теперь насчитывает около трех тысяч особей, упала всего до пятидесяти.

В здешних лесах до сих пор водятся дикие звери, но их стало намного меньше. По результатам осмотра дикой природы, проведенного экологом Иллинойсского университета В. И. Шелфордом, на среднестатистическом квадрате восточного американского леса в десять миль проживает почти 300 тысяч млекопитающих: 220 тысяч мышей и других мелких грызунов, 63,5 тысячи белок и бурундуков, 470 оленей, 30 лис и 5 черных медведей.

В восточных лесах настоящий удар был нанесен по певчим птицам. Одной из самых печальных потерь стал калифорнийский попугайчик – милая, невинная птичка, которая превосходила по численности невероятно расплодившегося почтового голубя (когда первые пилигримы прибыли в Америку, по некоторым подсчетам, здесь проживало 9 млрд почтовых голубей, больше, чем число всех птиц, обитающих в США на сегодняшний день). Оба вида были уничтожены охотниками: почтовые голуби шли на корм свиньям и становились легкой мишенью для разгулявшихся стрелков, а калифорнийский попугайчик провинился тем, что любил полакомиться фермерскими фруктами и обладал красивым оперением, которое прекрасно подходило для украшения дамских шляпок. В 1914 году последние выжившие представители обоих видов умерли один за другим в неволе.

Такая же печальная судьба ждала и багамского пеночкового певуна. Эта редкая птичка выводила одни из самых красивых трелей. Годами ей удавалось избежать отлова, но в 1939 году два ловца птиц, находясь в разных местах и действуя самостоятельно, заметили певуна. Оба пристрелили увиденных птиц (хорошая работа, парни), и это оказалось началом конца для всего вида. Но где-то в лесах были и другие птицы, исчезнувшие до того, как их успели заметить. На картинах Джона Джеймса Одюбона, прекрасного художника-орнитолога, запечатлены три вида птиц: мелкоголовая мухоловка, болотный певун и певун голубой горы, которых с тех пор никто не видел. То же произошло и с американскими спизами, от которых остались только чучела в Смитсоновском институте в Вашингтоне.

Точно известно, что между сороковыми и восьмидесятыми годами XX века популяции перелетных певчих птиц в восточной части США сократились на 50 % (по большей части из-за потери мест для гнездования и других важных мест для зимовки в Латинской Америке). По некоторым подсчетам, они продолжают уменьшаться примерно на 3 % ежегодно. Семьдесят процентов всех восточных видов птиц переживают упадок уже с шестидесятых годов прошлого века.

Поэтому сегодня леса стали очень тихими.

Поздним днем я вышел из-за деревьев на старую лесовозную дорогу. По центру дороги стоял мужчина постарше меня с рюкзаком на плечах. Он явно находился в шоке, как будто только что очнулся от гипноза и теперь не мог понять, где находится. Я заметил, что вокруг него жужжал целый рой мошкары.

– В каком направлении идет тропа, как вы думаете? – спросил он меня.

Это был весьма странный вопрос: тропа была видна, поэтому было очевидно, что она шла по другой стороне. Прямо напротив между деревьями находилась метровая расщелина, и если у путника оставались сомнения, путь ему указывала яркая белая метка.

Я помахал рукой перед лицом в двенадцатитысячный раз за день, отгоняя мерзких мошек, и кивком указал ему на путь к тропе:

– Я думаю, что она там.

– Ох да, – ответил он. – Ну конечно.

Мы вместе вошли в лес и немного поговорили о том, откуда шли и куда направлялись. Он был настоящим путешественником, первым, которого я встретил, забравшись так далеко на север. Он, как и я, направлялся к Далтону. На его лице застыло какое-то удивленное выражение, а еще он как-то странно поглядывал на деревья, вновь и вновь медленно осматривая стволы сверху и донизу, как будто никогда раньше не видал ничего подобного.

– Так как вас зовут? – спросил я его.

– Ну, меня называют Куриный Джон.

Сам Куриный Джон! О, Куриный Джон был знаменитостью. Я был очень взволнован. Некоторые люди, путешествовавшие по тропе, благодаря своим выдающимся характеристикам приобретали почти мистический статус. Когда мы с Кацем только начали путешествие, нам поведали историю о парне, который тащил на себе невиданное высокотехнологичное снаряжение. Одной из его примочек была саморазбирающаяся палатка. Говорят, что, когда он аккуратно открывал мешок, палатка вылетала из него сама, как игрушечные змеи из консервной банки. У него была система спутниковой навигации и бог знает что еще. Проблема заключалась в том, что все его пожитки составляли 43 кг, и он сошел с тропы, когда добрался до Вирджинии, так что мы с ним так и не встретились. Примерно той же славы удостоился в прошлом году толстяк-ходок Вудроу Мерфи. Мэри Эллен тоже привлекла бы немало внимания, если бы не сошла с дистанции так рано. Куриный Джон был свежей звездой. И хотя я ни за что в жизни не смог бы вспомнить, за какие заслуги он удостоился такой чести, я помнил, что впервые услышал о нем несколько месяцев назад еще в Джорджии.

– Так почему тебя называют Куриным Джоном? – поинтересовался я.

– Знаешь, я и понятия не имею, – ответил он, как будто бы уже долгое время сам размышлял над этим вопросом.

– Когда ты начал свой поход?

– Двадцать седьмого января.

– Двадцать седьмого января? – пискнул я в восхищении и быстро подсчитал время на пальцах. – Это же почти пять месяцев.

– Как будто я не знаю, – сказал он с насмешливым укором.

Он шел по тропе почти полгода и все еще был в одной трети пути до Катадин.

– Каким образом… – Я не знал, как корректно задать ему вопрос. – Сколько километров вы проходите за день?

– Ох, примерно 22–25, если все идет по плану. Проблема в том, что… – и он смущенно взглянул на меня, – я часто теряюсь.

Вот и разгадка. Куриный Джон постоянно терялся и попадал в самые неожиданные места. Один Бог знает, как можно потеряться на Аппалачской тропе. Это самая четко выделенная, хорошо проложенная туристическая тропа, какую только можно себе представить. Если вы можете отличить длинный коридор между деревьями от самих деревьев, то вы никогда не сможете попасть в передрягу на Аппалачской тропе. Там, где вас может подстерегать хоть какое-то сомнение – на боковых тропках или в местах пересечения главной тропы с шоссе? – вы всегда найдете какой-нибудь указатель. И все же люди теряются. Например, знаменитая «Бабуля» Гейтвуд постоянно стучалась в двери местных домиков и спрашивала, куда, черт возьми, ее занесло.

Я спросил его, насколько сильно он когда-либо терялся.

– Я ушел на 59 км, – ответил он почти с гордостью, а если не с гордостью, то точно с ностальгией. – Я сошел с тропы у горы Блад в Джорджии. До сих пор ума не приложу, зачем я это сделал. Я провел в лесу три дня, пока не вышел на проезжую дорогу. Какое-то время мне казалось, что я погиб. Но я попал в Таллула-Фолс, и мою фотографию даже напечатали в местной газете. На следующий день полицейские подвезли меня до тропы и указали правильное направление. Это было очень мило с их стороны.