История городов будущего - читать онлайн книгу. Автор: Дэниэл Брук cтр.№ 40

Советизация Петрограда началась немедленно. На следующий день после октябрьского переворота с улиц города исчезли все небольшевистские газеты. Спустя несколько недель за углом от Невского была создана Чрезвычайная комиссия – большевистский наследник печально известной царской охранки. Перед ЧК, в частности, стояла задача расправиться с теми жителями Петрограда, которых Ленин называл «озлобленной буржуазной интеллигенцией»⁷⁰. За либеральными интеллектуалами вскоре последовали и те самые петроградские рабочие, которые осуществили революцию; партийные лидеры жестоко подавляли любые их протесты, вызванные хаосом гражданской войны и усугублявшиеся суровыми зимами. Катастрофическое снижение доходов и нехватка продовольствия заставили рабочих, которые перебрались в город в поисках работы в период довоенного промышленного бума, вернуться в деревни своих предков. С 2,3 миллиона в 1918 году население Петрограда снизилось до 720 тысяч в 1920-м⁷¹. Оставшиеся открыто критиковали большевистскую диктатуру. В 1918 году рабочие национализированного Путиловского завода поставили на голосование в Петроградском совете резолюцию за восстановление свободы слова и независимости профсоюзов. На четвертую годовщину свержения царя на улицах появились листовки с требованиями свободы слова, прессы и собраний. «Рабочим и крестьянам нужна свобода, – говорилось в воззвании. – Они больше не желают подчиняться большевистским декретам»72. Но когда в городе начались хлебные бунты, подобные тем, что привели к Февральской революции, рабочих на Невском встретили большевистские войска, а сотни бастующих были арестованы ЧК⁷³.

Наконец, зимой 1921 года против большевиков восстали 10 тысяч балтийских матросов Кронштадта, которых ближайший соратник Ленина, главнокомандующий Красной армией Лев Троцкий называл «красой и гордостью революции»⁷⁴. Печатный орган восстания газета «Известия Временного Революционного Комитета матросов, красноармейцев и рабочих г. Кронштадта» писала: «Дружным напором моряков, армии, рабочих и крестьян в октябре 1917 года буржуазия была отброшена в сторону. Казалось, трудовой народ вступил в свои права. Но полная шкурников партия коммунистов захватила власть в свои руки, устранив крестьян и рабочих, во имя которых действовала… Стало душно. Советская Россия обратилась во всероссийскую каторгу»⁷⁵.

Большевики жестоко подавили Кронштадтское восстание, однако волнения вынудили Ленина ослабить партийный контроль над экономической и общественной жизнью города. Это дало шанс тем, кто надеялся, что очищенный от царистской косности Петроград наконец выполнит свое предназначение стать местом зарождения новой общемировой культуры. Когда после смерти Ленина в 1924 году город переименовали в его честь, пути дальнейшего развития Ленинграда были еще отнюдь не определены. Несмотря на жестокость большевиков, в новом советском государстве многие видели невероятный потенциал. После Октябрьской революции, как и во времена Екатерины Великой, на Россию начали возлагать надежды самые прогрессивные мыслители планеты. Они снова увидели в ней огромное пустое пространство, где одним махом можно построить будущее. Блестящие архитекторы и философы Запада устремились в Россию, полные амбициозных планов поучаствовать в создании сверхсовременного общества. Но теперь, в отличие от XVIII века, куда более важную роль в этих проектах играли талантливые русские.

В начале XX века авангардные архитекторы, многие из которых были связаны с основанной в 1919 году в немецком Веймаре школой архитектуры и дизайна «Баухаус», создали новый стиль, известный как модернизм. Вдохновленные промышленными технологиями модернисты экспериментировали с новыми материалами, делая стулья из стальных трубок и проектируя жилые и деловые здания, в которых форма следовала за функцией так откровенно, как прежде допускалось только в проектах заводов и фабрик. Авангардисты от архитектуры сознавали, что модернизм способен приводить в замешательство людей, привычных к тихой гавани традиции, и может стать причиной обезличивания рабочих до состояния винтиков непрерывно работающего конвейера. И все-таки они надеялись, что в конечном итоге прогресс приведет к освобождению человечества. Только бы обуздать новые машины, чтобы они обслуживали нас, а не наоборот, и найти способ делить плоды общего труда на всех – и вот тогда, считали они, нас всех ждет достойная жизнь. Какое-то время эти надежды связывались именно с советским государством. В период, когда прогрессивные интернационалисты еще обладали влиянием в большевистской партии, в Россию хлынули идеалистически настроенные архитекторы-модернисты, а крупнейшие строительные проекты доставались местным представителям этого направления.

В 1921 году в городе на Неве планировали провести конгресс Коммунистического Интернационала, и продвинутые партийные руководители поручили авангардному архитектору Владимиру Татлину создать по этому случаю грандиозный монумент. Проект памятника III Интернационалу, который вошел в историю искусств под названием башни Татлина, автор воспринимал как ответ парижской Эйфелевой башне – как конструкцию, также способную вытолкнуть погрязший в ностальгии и безвкусице исторический город на передовой рубеж современности. Татлин придумал стальной зиккурат в 400 метров высотой – выше Эйфелевой башни, – стоящий под углом, как готовая к старту ракета. Его спираль, по словам Татлина, воплощала собой «путь развития свободного человечества»⁷⁶. Внутри этого каркаса Татлин планировал разместить три объема: кубической формы зал съездов, пирамидальное здание исполнительных органов Интернационала и цилиндрический информационный центр. Все они должны были вращаться, причем скорость вращения определялась частотой собраний в каждом из них. Куб должен был делать один оборот в год, пирамида – в месяц, цилиндр – в день. Хватит Петрограду быть каким-то там окном в Европу; обскакав весь мир, город должен был стать центром новой современности.

Башня Татлина признана одним из важнейших проектов XX века, но так и не была построена. Советскому государству слишком тяжело далась Гражданская война, и на такой проект просто не было денег. Но хотя ее самое знаменитое здание так и осталось в макетах, колыбель революции обогатилась немалым количеством произведений передовой архитектуры раннесоветского периода. За Нарвскими воротами, неподалеку от национализированного Путиловского завода, городские власти соорудили образцовый микрорайон для рабочих, которые сыграли столь важную роль в революционной борьбе 1905 и 1917 годов. Вдоль улицы, переименованной в проспект Стачек, выстроились институции нового мира в не менее новом стиле конструктивизма. Конструктивизм, как самобытный российский вариант модернизма, впитал в себя многовековую архитектурную традицию имперской столицы, главными постулатами которой были строгая геометричность и приоритет перспективы. В конце 1920-x – начале 1930-х годов по всему этому району возводились здания, воплощавшие идею нового справедливого общества. Вскоре в самом начале проспекта Стачек вырос Дворец культуры с изогнутым застекленным фасадом, в котором работали «кружки», где рабочие могли повысить свой культурный уровень. На другой стороне проспекта открылось серое индустриального вида здание фабрики-кухни – массовое производство пищи должно было освободить женщин от тягот домашнего труда. На той же улице в честь десятилетия Октябрьской революции была построена школа в форме серпа и молота. Обучение там основывалось на новейшем лабораторно-бригадном методе, поощрявшем командную работу: школьников делили на группы, в которых они сообща решали поставленные задачи и получали общие оценки.