Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Брукс cтр.№ 34

Шестого октября 1992 года газета «Нью-Йорк таймс» восторженно описывала перспективы нового «фронтира в космосе»:

Через год, почти день в день, та же газета поделилась с читателями горестным недоумением под заголовком: «Больше не звоните, мы сами с вами свяжемся. Как-нибудь потом».

Автор статьи Джордж Джонсон не удержался от образного сравнения:

Виновником несчастья был сенатор Брайан. Он под занавес сессии продавил законодательную поправку, отменившую финансирование SETI. Свой ход Брайан прокомментировал пошлой ремаркой: дескать, «миллионы потрачены, а мы всё никак не можем отловить одного-единственного маленького зеленого человечка. За это время ни один марсианин не потребовал встречи с нашим президентом, и ни одна летающая тарелка не запросила у Федерального управления гражданской авиации разрешения на посадку».

На сей раз приверженцы SETI ничего не могли поделать. Сет Шостак, нынешний директор Института поисков внеземного разума — преемника одноименного проекта НАСА, теперь финансируемого частным сектором, — вспоминает, как просил сенатора о встрече, но тот его не принял. Поправка Брайана была принята, и на том закончились общественные усилия ответить на основной вопрос человечества. Эта ошибка так и не исправлена; не подействовало и возмущение «Нью-Йорк таймс» близорукостью государственных мужей. Федеральное финансирование SETI прекратилось.

Сегодня проект получает поддержку почти исключительно от частных фирм Кремниевой долины. В 1993 году, когда иссяк денежный поток, Барни Оливер — руководитель научных исследований компании «Хьюлетт-Паккард», человек, подаривший миру карманный калькулятор, — обзвонил кое-кого из важных шишек. Подлинной страстью Оливера была не оргтехника, а астрономия, особенно SETI, и он буквально заставил Билла Хьюлетта и Дэвида Паккарда раскошелиться, чтоб удержать проект на плаву.

Именно такие люди, как эти бизнесмены, по причинам, которых никто толком не понимает, помогают SETI по сей день; их пожертвования позволяют исследователям оплачивать скудный запас рабочего времени на чужом телескопе и нескольких штатных сотрудников. Но Хьюлетта с Паккардом уже нет в живых, теперь главным спонсором стал другой знакомый Оливера, соучредитель «Майкрософта» Пол Аллен. Постройка собственного оборудования института — «составного телескопа Аллена» с массивом из 350 антенн — затягивается из-за сомнений спонсора в своих возможностях осилить такую махину без долевого участия государства, а никто из распорядителей общественных фондов не желает дать ни цента.

Нетрудно понять, почему люди, отвечающие за казенные бюджеты, уклоняются от финансирования внеземной радиоразведки. Джерри Эйман признает, что эта задача подобна поискам иголки в стоге сена, «с той разницей, что вы не знаете, где стоит этот самый стог, и даже не знаете наверняка, есть ли в нем игла». В самом деле, поиск инопланетного разума основывается на ворохе догадок, и остается лишь надеяться, что какие-то из них не столь уж ошибочны. Но то же самое можно сказать о разведке экзопланет, а у нее нет трудностей с деньгами.

Возьмем последнюю моду в космологии: растущий список «планет Златовласки». Стоит только задуматься над ограниченностью наших представлений о характере внеземной жизни и условиях, потребных для ее развития, — и весь набор предполагаемых критериев, основанный на наличии жидкой воды, сразу начинает казаться довольно хлипким.

Жидкая вода вовсе не обязательна для того, чтобы жизнь существовала и процветала, а при некоторых обстоятельствах она может стать поцелуем смерти. Для иных биологических форм роль воды может выполнять серная кислота — например, атмосфера Венеры представляет собой гигантское облако аккумуляторной кислоты, и ученые допускают, что эти кислотные капельки могут служить приютом для жизни. Постольку, поскольку воды там нет вовсе. Меж тем как именно вода превращает серную кислоту в коррозионного агента; в сущности, кислота служит только катализатором химических коррозионных реакций, известных под названием гидролиза, а расщепляет белки не что иное, как вода.

Инженеры знают, что некоторые биологические ферменты, применяемые в химическом промышленном производстве, совершенно одинаково работают как в воде, так в жидком углеводороде гексане. Жизнь способна обойтись и вовсе без углерода: его «одногруппник» по периодической таблице, кремний, также может служить основой органических молекул. На Земле вода и углерод имеются в изобилии, а кремний «заперт» в каменной оболочке планеты — в основном из него состоит, например, такая обыденная вещь, как песок. Неудивительно, что вся земная жизнь строится на углероде и воде. Однако в иных мирах, которые мы так мечтаем увидеть своими глазами, на нас вполне может взглянуть с тем же любопытством самый настоящий Песочный человек. И не исключено, что его силикатные органы зрения сформировались вдали от любых зон Златовласки.

Гипотезы о «кремниевой» или «кислотной» жизни расширяют критерии поиска других сред обитания, а вместе с тем усложняют задачи SETI. Очень может быть, что общение с инопланетянами будет чем-то таким, что нам вообще не приходило в голову. Но коль скоро подобные соображения не мешают нам разыскивать обитаемые экзопланеты, то и проект SETI не теряет смысла.

Впрочем, попыток обессмыслить его было немало. Наверное, самое знаменитое замечание отпустил в 1950 году итальянский физик Энрико Ферми: «Если они есть ТАМ, то почему их нет ЗДЕСЬ?» Суть парадокса Ферми (эта реплика так поныне и называется — «парадокс Ферми») вот в чем: при том что бесконечный космос предоставляет практически неограниченные возможности для развития разума во Вселенной, мы до сих пор так ни разу и не встретились с инопланетянами, даже не обнаружили признаков, что они общаются между собой посредством космической связи. В ответ на парадокс Ферми было выдвинуто множество предположений: например, что «иные» не желают видеться и общаться с нами или что они уже давно обитают здесь, маскируясь под земные формы жизни… Самое же убедительное объяснение заключается в том, что мы не очень хорошо всматриваемся и вслушиваемся. Но даже если бы мы делали это просто замечательно, вовсе не обязательно, что мы хорошо представляли бы себе, как именно надо всматриваться и к чему прислушиваться.