Россия. Прорыв на Восток. Политические интересы в Средней Азии - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Аллворд cтр.№ 36

Старый Ташкент, около 1890 г.

Судебная и административная деятельность, по крайней мере на местном уровне, оставалась в распоряжении коренных жителей, и с чисто практической точки зрения – под контролем мусульманского духовенства. В Туркестанской губернии, в частности, российские власти предпочитали политическую линию фон Кауфмана, который игнорировал ислам и мусульманское общество. Политическое устройство основывалось на определенном принципе: управлять населением без вмешательства в его дела и прежде всего упрощать механизм колониального господства.

И все же одно весьма отчетливое различие между югом региона и большей частью казахской равнины становится очевидным. Сознавая силу ислама, российские власти просто игнорировали его. На казахской равнине, где население сравнительно недавно было обращено в ислам, царские чиновники стремились уничтожить структуру традиционного общества и подорвать влияние местной власти. Постоянной перекройкой казахского региона и рассеянием племен по нескольким районам российские власти надеялись расчленить существующие государственные образования.

Однако такая политика, очевидно, не дала положительных результатов, и события после 1905 года подтвердили это. В 1886 году в материалах, собранных по запросу В. П. Наливкина, значилось заявление генерала Н. И. Гродекова, отмечавшего, что Россия провалила свою политику в Казахстане. Ислам, по его словам, быстро распространялся среди кочевников. Одним из признаков этой тенденции, приведшей к неудаче России, было желание кочевников отказаться от традиционного права и принять мусульманское право (шариат). В конце концов, признавал Гродеков, влияние традиционных старейшин едва ли пострадало от русских.

Если в первые годы присутствия в Средней Азии российские власти активно занимались решением проблем функционирования собственной администрации, то вскоре им стало ясно, что игнорирование проблем местного населения едва ли возможно. Местные жители, ожидая улучшения и изменения условий своей жизни, постепенно стали реагировать на колониальные методы правления, произошедшие социальные и экономические перемены. Так, около 1880 года азиатский регион стал осознавать свои национальные и даже социальные проблемы. С этого времени Россия не могла игнорировать ислам.

В течение нескольких лет во всей Средней Азии сохранялось определенное спокойствие. Создавалось впечатление, что местные народы покорились своей судьбе или что Россия располагает достаточной мощью, чтобы усмирить их. В казахских степях старая знать истощила силы на серию кровавых выступлений против завоевателей в период между 1783 и 1870 годами, наиболее мощным из которых было повстанческое движение султана Кенесары Касымова. Местные старейшины больше не могли прилагать серьезные усилия для объединения племен и сопротивления русским.

Но с 1890 года колонизация сельских районов взрывает относительное спокойствие. В 1891–1892 годах первая массовая волна русских и украинских поселенцев хлынула на равнину, на свободные целинные земли. Между 1896 и 1916 годами более миллиона крестьян из России осели в Тургайской и Акмолинской областях, а также на киргизских землях, вызвав резкое сокращение пастбищ, уменьшение численности домашнего скота и снижение жизненного уровня кочевников, который и без того был низким. Поэтому конфликты между русскими поселенцами и местным населением на равнинах происходили ежедневно, а в 1916 году разразился неизбежный кризис.

Население юга – плотно заселенной территории оазисов, земли древней цивилизации – вряд ли позволило допустить колонизацию русскими сельской местности, как это случалось на казахских равнинах и в киргизских предгорьях. Поселенцы не появлялись там вплоть до начала XX века. Тогда их было немного, а пахотных земель – еще меньше, поэтому даже небольшой приток вызывал столкновения между русскими и местными жителями.

Что глубоко изменило экономическую, социальную и культурную жизнь Туркестанской губернии, так это постройка железной дороги, которая преобразовала территорию – позволила развить текстильную промышленность и способствовала прибытию многих русских рабочих. Вдоль железнодорожной линии появились новые города с чисто русским населением. Кроме того, старые города Юга быстро приобрели характер «колониальных» благодаря соседству современных европейских кварталов, населенных исключительно русскими. Здесь тоже хватало поводов для конфликтов. Социальные и политические волнения, которые происходили в XX веке между самими русскими в этих городах, распространились на местное население, которое трактовало их исходя из собственных интересов.

В отношении России к местному населению преобладала двойная заинтересованность: ограничение влияния татар и ослабление ислама. Эта политика была инициирована и проводилась в жизнь генералом фон Кауфманом, который искренне стремился постичь дух того сообщества, которым ему довелось управлять. Он понимал, что татары были до прихода русских подлинными «колонизаторами» Средней Азии. После захвата этой территории генерал осознал необходимость противодействия влиянию татар и ислама на кочевников равнин.

Было необходимо, с одной стороны, противодействовать контактам среднеазиатов с их единоверцами на Волге и претензиям татар распространить на регион юрисдикцию Духовного управления Оренбурга. С другой стороны, не следовало оказывать какую-либо поддержку исламу. И лучшим средством для этого, по мнению фон Кауфмана, являлись отнюдь не нападки на ислам – что только укрепляло бы в мусульманах веру, – но, наоборот, действовать так, словно проблем с мусульманами и исламом вовсе не существует. Этому правилу фон Кауфман следовал всегда. Он игнорировал ислам. Он понимал, что ислам был силой, вокруг которой могли объединиться покоренные народы, что спокойствие в регионе лишь относительно.

Однако первые признаки сопротивления местного населения стали появляться лишь при его преемниках. Российская власть страшилась возможных восстаний населения под предводительством коварных и фанатичных религиозных авторитетов. Сам статус покоренных народов питал этот страх. Не принимая мусульман в подданство и не привлекая их на военную службу, имперские власти надеялись избежать формирования местной армии, сражающейся современным оружием. Русские явно стремились поддерживать неравенство в своем новом владении, полагая, что это путь к умиротворению. В 1882 году комиссия Гирса докладывала о прецеденте с восстанием сипаев (1857–1858) и невозможности размещения в Средней Азии более 30 тыс. русских войск. Их, по его мнению, было недостаточно, чтобы справиться с основными силами местных отрядов, организованных, оснащенных и способных пользоваться современным оружием.

Замена генерала фон Кауфмана совпала со временем, когда империя претерпевала большие перемены. Убийство Александра II ознаменовало эпоху политической реакции, которая распространилась и на Среднюю Азию. Преемник Черняева, генерал Розенбах, подвергал резкой критике политику фон Кауфмана, объявив ее несостоятельной. Фон Кауфману представлялось опасным проникновение ислама в казахскую среду и погружение мусульман в собственную культуру. Он заботился о русификации местной элиты, внедрении русской культуры и христианской цивилизации даже в среду простонародья. В конце концов фон Кауфман был обескуражен явно растущим «неуважением» к российской власти.