Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828-1921 - читать онлайн книгу. Автор: Павел Муратов, Уильям Эдвард Дэвид Аллен cтр.№ 111

Страница

К 1 марта Баратов мог считать свою задачу в Персии выполненной. Он оставил пехоту и казаков в Керманшахе, разослав отряды в Даулатабад, Султанабад и Кашан. Одна часть драгун встала в Казвине, а другая – Хамадане. Казалось, что в Персии наступил мир и покой. Тем не менее политические и стратегические проблемы вскоре вовлекли войска Баратова в новую экспедицию, которая оказалась не такой успешной, как первая.

Известия о падении Эрзерума дошли до Энвер-паши во время его инспекционной поездки по Сирии и Палестине во второй половине февраля. Вице-генералиссимус отменил запланированную поездку в Ирак и спешно вернулся в столицу (8 марта).

Для человека с темпераментом Энвера жесткие меры – всегда самые предпочтительные, и первой, самой простой из них стала отставка Махмут Камиля. На посту командующего 3-й армией его сменил Вехип-паша, который уже завоевал себе отличную репутацию в Дарданеллах ^[232].

Требовалось срочно укрепить разгромленную 3-ю армию, однако Энверу не удалось ускорить движение подкреплений, которые уже вышли в путь. К марту только 3-я кавалерийская дивизия прибыла в район, расположенный между 3-й и 2-й армиями. Другие дивизии, которые должны были войти в состав 2-й армии, тоже находились в пути, но им предстояло еще дойти до Улу-Кишла, станции на Багдадской железной дороге, которая оказалась забита войсками и группами 2, 6 и 4-й дивизий, которые перебрасывали в Ирак. Многие надеялись, что после личной инспекции районов Тавра и Алеппо вице-генералиссимус поймет, с какими трудностями сопряжена переброска войск, но, составляя свои новые и (как всегда) обширные стратегические планы, он совсем упустил из виду, что пропускная способность турецкой железнодорожной системы сильно ограничена. Эти планы родились через несколько дней после возвращения Энвера в Стамбул, в результате бесед с его германскими друзьями – фон Лоссовом и Бронсартом фон Гиллендорфом.

Энвер решил нанести нечто вроде «решающего удара» по русской Кавказской армии. 3-я армия, усиленная V корпусом, должна была атаковать русских по всему фронту между Кара-Су и черноморским городом Оф. А тем временем главные турецкие силы он хотел сосредоточить под Харпутом и Диярбакыром для наступления по линии Киги – Огнот – Муш – Битлис с целью окружения основной части русской армии и создания угрозы для ее тыла. Эта задача была поручена 2-й армии, командовать которой назначили маршала Иззет-пашу ^[233].

Такому неисправимому дилетанту, как Энвер, этот план, должно быть, казался очень умным и впечатляющим, как это пояснялось в короткой директиве. Она была проиллюстрирована кратким обзором, где указывались только главные пункты сосредоточения и наступления войск. Но все это оказалось убедительным только на бумаге. Время, отпущенное на сосредоточение турецких войск, было рассчитано неверно, с обычным для Энвера безответственным оптимизмом, а весь замысел основывался на предположении, что русская Кавказская армия в течение трех самых подходящих месяцев для ведения военных действий будет безучастно стоять на занятых ею позициях ^[234].

Условия для сосредоточения 2-й армии были еще хуже. Переброска одной дивизии из Босфора в Улу-Кишла занимала 13 дней. Поскольку эта линия обслуживала также Сирию и Ирак, то, чтобы перебросить в район Тавра 11 дивизий 2-й армии, нужно было затратить несколько месяцев. Из Улу-Кишла в район Харпут – Киги войскам требовалось пройти маршем не менее 900 км (из которых 300 – по плохим горным тропам). Когда в середине марта первые части 2-й армии еще только прибывали в Диярбакыр, простой расчет, должно быть, убедил Энвера, что новые места расположения она займет не раньше 1 августа.

Энвер закончил разработку своего нового наступательного плана через несколько дней после захвата русскими Ризе. Быстрый и легкий успех совместных операций Ляхова навел Юденича на мысль о необходимости немедленных действий против Трапезунда. Захват этого порта, самого лучшего внутреннего рейда на всем северном побережье Анатолии, стал для русских, желавших закрепиться в Эрзеруме, насущной необходимостью ^[235]. В то же самое время без овладения Трапезундом было невозможно расширять операции в районе Эрзинджана и внутренних районов Анатолии.

Императорская Ставка была довольна успехами Кавказской армии, а генерал Алексеев очень ценил Юденича ^[236]. В России только победы Кавказской армии могли рассеять уныние, воцарившееся после большого отступления в Польше в 1915 г. Тем не менее в русском Генеральном штабе не изменили прежнего мнения о второстепенном значении Кавказского фронта. Весьма характерны несколько строчек из письма генерала Алексеева адмиралу Эбергарду: «Исход войны будет зависеть главным образом от того, как будут развиваться события на Европейском театре, то есть Франко-Бельгийском и нашем собственном Западном. Наш европейский стратегический фронт (протяженностью более 1200 км), неопределенная позиция Румынии, численность и качество войск противника на нашем Западном фронте – все делает нашу военную обстановку настолько серьезной и настолько сложной, что мы не имеем права в настоящее время распылять войска и направлять их на выполнение задач, имеющих второстепенное значение, пусть даже сами по себе они имеют важное значение на отдаленных театрах войны». Это письмо было написано 19 января, в промежутке между Кёпрюкёйской битвой и штурмом Эрзерума. Но даже захват последнего не смог повлиять на мнение Ставки.

Страница