ГУЛАГ - читать онлайн книгу. Автор: Энн Эпплбаум cтр.№ 95

Страница

Архивы ГУЛАГа подтверждают мнение, деликатно высказанное одной бывшей заключенной: и охранники, и начальники чаще всего были “люди очень недалекие” ^[915]. В частности, из одиннадцати человек, занимавших с 1930 по 1960 год должность начальника ГУЛАГа, высшее образование было только у пятерых, а у троих – только начальное. Мало кто удерживался на этом посту долго: за тридцать лет только двое – Матвей Берман и Виктор Наседкин – занимали его дольше пяти лет. Израиль Плинер продержался год (1937–1938), Глеб Филаретов – только три месяца (в 1938–1939 годах) ^[916].

Что касается нижней части иерархии НКВД, личные дела работников ГУЛАГа начиная с 1940 года показывают, что даже самые “благонадежные” из тюремщиков – члены партии и кандидаты – в подавляющем большинстве происходили из крестьян и имели минимальное образование – хорошо если пять лет школы, а то всего три. По данным на январь 1945 года, почти три четверти работников ГУЛАГа получили только начальное образование. Этот процент примерно вдвое выше, чем среди оперативных работников НКВД ^[917].

Еще хуже образованна была военизированная охрана (ВОХР). Ее составляли те, кто охранял лагерь по периметру, конвоировал зэков на работу, сопровождал их на восток в эшелонах, зачастую имея весьма смутное представление о том, зачем они это делают. В одном документе, относящемся к Каргопольлагу, с возмущением говорится, что стрелки ВОХР не знают фамилий членов Политбюро, руководителей партии ^[918]. В другом документе перечислены несчастные случаи из-за неправильного обращения охранников с оружием. Один “в результате неумелого обращения с оружием ранил трех заключенных”. Другой, “находясь на посту в нетрезвом состоянии, ранил гражданку Тимофееву” ^[919].

Командиры дивизионов на совещаниях докладывали: “Бойцы не знают, как смазывать, чистить и беречь оружие. <…> Девушка-боец стоит на посту с заткнутым тряпочкой каналом ствола. <…> Некоторые бойцы ходят на пост с чужими винтовками, а свои не берут из-за того, что чистить каждый раз лень” ^[920]. Москва бомбардировала лагеря требованиями усилить культурно-воспитательную работу среди охранников ^[921].

Но нужда в кадрах была такова, что ГУЛАГ не брезговал и “отсевом”, “пьяницами”, “людьми четвертого сорта” из других подразделений НКВД. От хронической нехватки персонала страдало большинство советских учреждений, и ГУЛАГ страдал особенно сильно. НКВД не мог предоставить достаточного количества провинившихся сотрудников, чтобы удовлетворить потребность в восемнадцатикратном росте численности личного состава с 1930 по 1939 год, чтобы дать 150 000 новых работников в 1939–1941 годах, чтобы обеспечить колоссальный послевоенный рост ГУЛАГа. В 1947 году, когда только в военизированной охране лагерей служило 157 000 человек, ГУЛАГ считал, что охрана у него недоукомплектована на 40 000 стрелков ^[922].

Эта проблема не переставала мучить гулаговское начальство вплоть до окончательной ликвидации системы. За исключением очень немногих высших должностей, работа в лагерях не считалась ни престижной, ни привлекательной, жилищные условия, особенно в дальних северных точках, оставляли, мягко говоря, желать лучшего. Общая нехватка продовольствия приводила к тому, что охранники и начальство получали свои пайки в зависимости от категории снабжения ^[923]. Заместитель начальника политотдела ГУЛАГа, объехав ряд лагерей в районе Воркуты, писал о плохих условиях, в которых живут бойцы и командиры военизированной охраны, которые работают по 14–16 часов в сутки в трудных климатических условиях Севера. Некоторые, как и заключенные, страдали от цинги и пеллагры – болезней, вызываемых нехваткой витаминов ^[924]. Другой проверяющий отметил, что в Каргопольлаге двадцать шесть стрелков ВОХР получили приговоры по уголовным статьям, многие за то, что засыпали на посту. Летом они работали по тринадцати часов в сутки, и возможности хорошо провести свободное время у них не было. Особенно страдали семейные: многие, не имея квартир, вынуждены были жить в бараках ^[925].

Тем, кто хотел перейти на другую работу, сделать это было трудно, даже на высших уровнях. В архиве прокуратуры сохранилась просьба заместителя прокурора Норильлага перевести его из Заполярья в “южные районы” из-за плохого здоровья и переутомления: “…если невозможно будет перевести в другую прокуратуру ИТЛ, прошу меня перевести в территориальную прокуратуру или же отчислить из органов Прокуратуры”. Ему предложили Красноярский край, но он не согласился: хотя Красноярск южнее Норильска, разница условий невелика ^[926].

После смерти Сталина бывшие сотрудники ГУЛАГа нередко в порядке самооправдания говорили о трудностях своей работы. Ольга Васильева, работавшая старшим инспектором в лагерном отделе Главного управления шоссейных дорог НКВД – МВД, во время встречи со мной много рассуждала о тяжелой жизни сотрудника ГУЛАГа. В ходе нашего разговора в ее просторной московской квартире Васильева рассказала мне, что в одном лагере начальник охраны пригласил ее к себе переночевать. Она легла в кровать его сына, работавшего стрелком и находившегося на дежурстве. “Я ночью просыпаюсь и вся горю, думаю, неужели я заболела? Возможно, тиф? Зажигаю свет, а у него не коврик над кроватью повешен, а серое солдатское одеяло, и это одеяло все как живое шевелится, вши ползают. То есть не только у заключенных, но и у начальства были вши”. Возвращаясь домой из командировки в лагеря, она раздевалась в подъезде догола, чтобы не занести вшей в квартиру.

Работу лагерного начальства Васильева оценивает как чрезвычайно трудную: “Это же не шутка, тебе поручают сотню, тысячу заключенных, были и рецидивы, и убийства, тяжелые бытовые статьи, от них же можно ждать чего угодно. Значит, ты все время своей вахты должен быть в большом напряжении, начеку”. Начальник, обязанный организовать эффективную работу, должен параллельно решать многие другие вопросы:

Начальник стройки, он же начальник лагеря, не меньше 60 процентов своего времени проводил не на стройке, решая инженерные дела, вопросы строительства, а решал дела лагеря. Заболел человек, эпидемия, не дай бог, вспыхнула или какие-то разовые случаи заболевания, значит, нужно везти в больницу, дает машину или лошадь с телегой, отвозят в больницу.

Страница