Братья. Книга 2. Царский витязь. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 32

Жадные чайки кружились орущей тучей, дрались за клочки и обрезки. В них швыряли каменьем, но отогнать не могли.

Шалея от запаха крови, выли, визжали, лаяли упряжные псы. В награду за верную службу хозяева отдавали их другим людям. Жестоким, непонятным, чужим. Выносливых трудяг охотно брали маяки – бродячие торгованы. Кряжистый мужик в полуторной шубе выбирал самых пушистых, особенно примеривался к хвостам:

– Изработаются в постромках, оплечью будет прикраса!

Только до страдающих пёсьих глаз никому особо не было дела. Ещё чуть поодаль творился самый страшный и мучительный торг.

Там люди продавали людей.

Гул большой толпы, хлопки рукобитья, безнадёжные оклики…

А вот причал был частицей совсем иного мира. Слышался смех. Звучали радостные голоса странников, сошедшихся после долгой разлуки. Стоя на измочаленных брёвнах наката, обнимались, гулко хлопали по спинам и никак не могли оторваться один от другого двое мужчин. Два ширяя, примечательно схожие лицами и сложением. Се́нхан и Сеггар, сыновья Сенхана. Два брата.

Старший – ватаг мореходов, измеряющих своевольный Киян. Младший – воевода дружины, доставившей поезд переселенцев. Судьба распорядилась так, что этот причал, то рушимый волнами, то вновь воздвигаемый усилиями людей, был единственным местом, где братья могли встретиться и обняться.

Из палубной проруби, за которой в чреве корабля таились жилые покойчики, кладовки и даже маленький очажок, появились люди. Двое сеггаровичей, мореходы, четвёрка подростков. Отрочата с почти одинаково льняными головами, родня роднёй. Только одна из сестрёнок обещала подняться надменной красавицей, другая выглядела попроще. Первый братец был полнотел, медлителен, вдумчив. Второй – насторожен, резок в движениях. Дружная четвёрка облазила боевой корабль от носового пня до кормового, от полоза до палубы. Наслушалась морских баек, одна другой заманчивей и страшнее. Без малого уплыла на разведку земель ещё дальше Аррантиады…

И конечно, выбралась на причал в самое неподходящее время.

Ветер доносил с берега многоголосый плач. Детским слезам вторили крики женщин. Проклятья мужчин.

– Это что там? – разом встревожились круглолицый мальчик и востроносая девочка. – Дядя Летень?..

Первый витязь досадливо нахмурил брови. Он-то надеялся отвлечь дружинных приёмышей, да и себя избавить от неизбежных расспросов. Не получилось.

– Выходцы должны поверстаться с двумя нашими дружинами, купить места на кораблях Сенхана, припасы в дорогу, – пояснил он неохотно. – Похоже, босомыки исторговали всё, что только могли, но этого не хватило. Теперь семьи продают детей, чтобы остальные могли поискать удачи за морем.

– Кощеи, – как ругательство, бросил мореход, приземистый подле рослого Летеня. – Не жаль мне их. Сами дети трусов и таких же плодят!

– А что вон там? – вытянул руку Эрелис.

На голом берегу виднелось подобие одиноких ворот, наспех связанных из жердей. К ним тянулась шаткая людская вереница. Перепуганные малыши, цепляющиеся друг за дружку. Старшие дети, матери, отцы…

– Это и́го, – сказал синеглазый Крыло. Он всем на радость играл под корабельные побасенки, теперь прятал гусли от морской сырости в короб. – Цари Андархайны придумали ставить его для унижения врагов, взятых в битве. Прошедший под игом – не просто пленник, он раб.

По ту сторону врат неволи суетились покупщики. Оглядывали плачущий товар. Спорили, деловито назначали заторжную цену. Кто бы сомневался, ничтожную. Торговались, били по рукам. Детей серенькими гурьбами вели прочь. Немногих беглецов ловили, с колотушками возвращали. Приученные к покорности, малыши сопротивлялись недолго. Семьяне, получив скудную плату, плелись обратно к палаткам.

– Дядя Потыка идёт, – сказала Нерыжень.

– Это нашу плату сейчас выкупают? – тихо спросила царевна Эльбиз.

Летень покачал головой:

– Нет ещё. Там присматривать надо, а Сеггар хочет с братом наговориться.

Потыка Коготок широким шагом взошёл с берега на причал. Весёлый, сильный, красивый. Молодой орёл, расправляющий крылья покинуть Сеггарово гнездо. Готовый лететь опричным путём, во главе стайки таких же юных, лёгких, бесстрашных.

За Потыкой, будто собачонка на привязи, бежала девчушка лет десяти. Худенькая, неухоженная, чумазая, как все кощейские дети. Спешила, путалась в безо́бразной рубашонке на вырост.

Царевич и царевна переглянулись. По обыкновению, поняли друг дружку без слов. Эльбиз запустила пальцы в ворот меховой безрукавки, начала вытягивать тонкий ремешок. Взявшись за руки, брат с сестрой пошли к троим вождям. Заменки сразу двинулись следом. Летень поверх голов посмотрел на Крыла. Гусляр недоумённо передёрнул плечами.

– Служку надумали задёшево взять… – вполголоса предположил корабельщик.

– Вот! Из-под ига принял, в часть платы, – хвастался покупкой Коготок. Его глаза искрились цветным бисером, карим да синим. – Баяли, нетронутая, хотя кто их знает, кощеев! Пусть пока порты зашивает и рыбу на привалах стружит, а коли выживет с нами да хороша вырастет… поглядим. Может, суложью своей сделаю. Слыхала, дурёха?

И протянул руку по голове потрепать.

У неё торчали во все стороны тусклые спутанные вихры. Отмыть, вычесать – лягут тёмно-бронзовыми густыми волнами. Под тяжёлой пятернёй маленькая невольница съёжилась, как птаха в руке ловца. Сломалась тростинкой, шлёпнулась на колени, от страха не поняв ни слова из сказанного.

– Добрый господин…

– В тех санях вроде ещё младшие были, – медленно проговорил Летень.

Потыка отмахнулся:

– На что мне малышня? Их другой покупщик увёл.

Девочка оглядывалась, не знала, на кого смотреть, всхлипывала, зубы стучали.

– Как звать тебя, дитятко? – спросил Сеггар. В грубом голосе звучала неумелая жалость.

– Добрый господин… эту рабыню… эту рабыню…

– Юла её зовут, – сказал Летень. – Жаворонок по-нашему.

– Дядя Сеггар, – подала голос Эльбиз.

Все повернулись. Брат и сестра стояли, тесно сплотившись. Одно существо о двух головах. Царевна протягивала на ладони кожаный потёртый мешочек, вынутый из-под одежды.

– Ещё что придумала? – помолчав, подозрительно спросил Неуступ.

Эльбиз сглотнула.

– Когда дядя Космохвост понял, что могут напасть, он велел нам из родительского ларца… выбрать по нещечку, носить подле тела… мало ли что…

Она распутала ремешок. В пасмурном свете замерцала серебряной чернью веточка рябины. Зелёная финифть листков, ягоды – жаркие самограннички солнечно-алого камня. Таких прикрас уже не делали после Беды.