Вся эта кухня - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 15

– развести желатин и вмешать его внутрь.

Разведите желатин горячим молоком или водой и размешайте до полного исчезновения комочков, это важно. Я это делаю икеевской взбивалкой-капуччинатором (наверняка она есть в доме каждого, кто хоть раз был в «Икее», потому что – «ну она же стоит полторы копейки, и теперь я буду взбивать молоко!»).

Теперь вмешайте желатин в тесто для суфле.

Разъемную форму для выпечки надо выложить бумагой для выпечки (просто взять лист побольше и вдавить его руками внутрь формы так, чтобы бумага торчала наружу со всех сторон – она будет изолировать суфле, не давая ему вытечь через щели формы) или плотной пищевой пленкой (тем же способом).

Напоследок осталось сделать две вещи: вылить творожно-белково-йогуртовую смесь в форму на бумагу или пленку и убрать в холодильник.

А, нет, еще две вещи: дать всей этой красоте застыть и съесть ее уже, наконец.

Твоих детей можно понять, суфле действительно подозрительно трясется. Меня в детстве тоже настораживала трясущаяся еда. Мне только в девятнадцать лет удалось набраться храбрости и попробовать желе. Оно продавалось в студенческой столовой Одесского Политехнического института и, кажется, больше вообще нигде. Полосатое, разноцветное, очень красивое, невозможно устоять.

Смотреть на трясущуюся еду мне тоже нравилось. Но совмещаться с ней было страшно – вдруг я от нее превращусь в нечто подобное и тоже затрясусь навсегда? В отношениях с едой я вообще редкостное трусло. Непонятно, как еще воду пить соглашаюсь, не опасаясь, что тоже начну течь. Но кстати, слушай, какая же жуть была в детстве, когда в ванной вынимали затычку! Сидишь, замерев от ужаса: а вдруг я тоже сейчас утеку?

А желе, значит, есть не боишься?

Слушай, а это правда было вкусно? Или просто терпимо за неимением других возможностей?

Нам понадобится:

– 250 мл молока (чем выше жирность – тем вкуснее; у меня было 1,5 % – предельно допустимое на диете, и уже с ним получалось вкусно)

– пакетик сухого гранулированного желатина

– ваниль

– 200 граммов замороженной, а после размороженной клубники (свежая тоже подойдет, но она должна быть одновременно и ароматная, и сладкая)

– жидкий сахарозаменитель (я предпочитаю те, что с цикламатами, кому-то больше нравится сукралоза, кому-то – стевия; на самом деле, вкуснее всего здесь был бы сахарный сироп, да побольше, побольше; но десерт, как и было сказано, запредельно диетический)

– форма для желе

Разведите желатин так, как написано на пакетике (если на пакетике написано «на пол-литра жидкости», делайте две порции желе или берите половину содержимого пакетика). Размешайте до растворения комочков.

Подогрейте молоко в микроволновке – так, чтобы оно было горячим, но не кипящим.

Смешайте разведенный желатин с молоком, очень хорошо размешайте, добавьте сахарозаменитель и немного ванили (я предпочитаю ванилин, мне он вкуснее; но этот десерт – очень далекая отсылка к панакотте, так что лучше все-таки взять настоящую ваниль).

Вылейте все молочное в форму и поставьте в холодильник, пусть застывает.

Клубнику раздавите вилкой или разбейте блендером (но 200 граммов ягод – это очень мало, чисто по блендеру размазать и потом мучительно соскребать со стенок, так что лучше давить вилкой). Должно получиться крупнорубленое алое пюре, пахнущее летом; капните в него сахарозаменителя, пусть оно будет еще и сладким.

Когда желе застынет (я проверяю каждые пятнадцать минут – схватилось? а теперь?), выложите его в красивую тарелку и полейте сверху клубничным дрессингом.

Я считаю этот десерт зимним, потому что вкуснее он получается именно с замороженной клубникой: она мягкая, сладкая и уже как бы не совсем ягода, а заготовка для чего-то большего. А летом замороженной клубники не хочется, потому что есть настоящая.

Все это просто отлично. Но вообще нельзя забывать, что в разговорах о «полезной еде» кроется одна опасная ловушка. Простая, но эффективная. Потому что, с одной стороны, разная еда действительно по-разному воздействует на человеческий организм. И эту разницу имеет смысл учитывать.

А с другой, как только мы называем какую-то еду «полезной», наше нормальное человеческое бинарное мышление тут же подсказывает, что вся остальная еда – ВРЕДНАЯ. А это уже очень плохая идея.

Вот чтобы дойти до такой постановки вопроса, нужно включить голову. А это искусство пока не пользуется особой популярностью. Обычно вместо целой большой умной головы включается заботливо вмонтированный в нее матерью-природой автомат: «Это полезное? Значит все остальное вредное! И нечего тут сложности разводить».

Я сейчас специально все это говорю, чтобы облегчить нам всем задачу сознательно отключить (и ежедневно, раз за разом продолжать тщательно и терпеливо его отключать) дурацкое примитивное устройство, которое у всех на самом деле время от времени порывается захватить центр управления сознательной жизнью. Даже я себя иногда ловлю на мысли: «Тааааак, это же вредное». Вернее, не на мысли, а на автоматической реакции. За нами, бескрылыми двуногими, в этом смысле глаз да глаз!

Вот не поверишь, я всякий раз очень осознанно и осмысленно надеваю трусы. В этом деле мне автоматизм не помощник, ему что голова, что жопа – все одно. Но в мысли, зараза такая, иногда успевает пролезть. А когда автоматическая реакция деления всего на «вредное» и «полезное» срабатывает, начинается, понятно, лютый трындец.

Вот именно что «умри». Потому что, с одной стороны, человек считает кучу всякой вкусной еды очень вредной. А с другой стороны, все равно ее ест. Лопает, например, колбасу или что сейчас символизирует лютый ужос вреда? – а! ПЕЧЕНЬКУ! – и одновременно верит в ее вред. И, во-первых, мучается чувством вины: экая я безвольная скотина, вредное жру! Человека вообще печенькой не корми, дай чувством вины помучаться. А во-вторых, горемычный пожиратель колбасы и печенек реально боится их вреда. И рисует в воображении ожирение сорок пятнадцатой степени, диабет, альцгеймер и рак. Которые наступят одновременно, буквально на будущей неделе. И на нервной почве съедает еще полкило салями с батоном, густо намазав все это сливочным маслом и запив, я не знаю, например, кока-колой. Потому что – ну все равно же на следующей неделе помирать.