Планета для контакта - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гуляковский cтр.№ 29

— Теперь можно быстрее, — сказал Физик.

Практикант кивнул, и шлем его скафандра смешно качнулся, как у заводной куклы.

Физик настоял, чтобы все они из предосторожности надели скафандры, сохранившиеся в планетном комплексе, и взяли резервные баллоны с кислородом.

Горизонт слегка повернулся, потому что Практикант приподнял нос кабины, и сразу же ускорение вдавило их в спинки сидений с такой силой, что затрещали суставы.

— Осторожнее ты не можешь? — спросил Кибернетик.

— Осторожнее я не могу, — сквозь зубы ответил Практикант. — Я и так дал всего триста метров в секунду.

— Это почти десять «ж»!

— Ты не огорчайся, — тихо сказал Физик, — мы что-нибудь придумаем. В конце концов, перегрузка не самое главное, можно и потерпеть…

Но Практикант не слышал утешений Физика, его мозг лихорадочно работал. Это было похоже на лабиринт. Едва удавалось найти выход, как за ним возникала новая стена! В ушах звенело от перегрузки, и кровь била в виски, как молот. Казалось, лёгкие лопнут, не было сил вдохнуть. Наконец он сдался и уменьшил ускорение. В корабле, который он построил, не было антиперегрузочных устройств. Их и не могло быть по той же самой причине, которая мешала построить генератор поля.

Только в замороженном состоянии глубокого анабиоза могли перенести люди чудовищные перегрузки во время разгона до межзвёздных скоростей.

Практикант не мог построить сложный анабиозный комплекс и не мог отменить основных законов движения, а это означало, что разгон корабля затянется на долгие годы…

— У нас есть корабль, — сказал Физик. — Самое главное ты уже сделал.

Но Практикант знал, что это ещё не самое главное. Если они сумеют как-то справиться с перегрузкой или даже пожертвуют десятками лет жизни, всё равно этого окажется недостаточно…

Люди учились летать к звёздам тысячи лет, и планета так просто не отпустит свою добычу.

Всё же он ведёт сейчас корабль, и она у него под ногами, планета, отобравшая и подарившая так много.

— Мы на орбите спутника, — сказал он как мог спокойнее. — Что дальше?

— Подымись ещё тысяч на десять, — попросил Физик.

Практикант усмехнулся, послушно перемещая ось и напряжение поля. Он знал, что Физик хотел проверить, будет ли его слушаться корабль там, где нет таинственной радиации.

Он поднялся на эти десять тысяч. Теперь планета казалась просто маленьким светлым мячиком, у которого не было имени.

— Почему мы её до сих пор не назвали?

— Кого? — не понял Доктор.

— Она не была для нас домом, — сказал Физик, — а тюрьмы обычно безымянны.

Практикант развернул корабль так, что солнце, скрывшись за их спинами, погасло, и они как будто повисли среди звёзд, ничем не защищённые комочки протоплазмы.

— Ты сможешь подойти ко второй планете этой системы?

— А ты сможешь решить без машины задачу на движение трёх и более тел?

— А если направить корабль визуально и постепенно подходить к планете?

— Можно. Но слишком опасно. Мы не знаем её массы. Гравитационное поле может оказаться таким мощным, что мне потом не вырвать корабль без смертельных для нас ускорений. Надо наблюдать и рассчитывать.

— Я говорил, не надо спешить! Слишком рано вышли в открытый космос, — пробормотал Кибернетик.

— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Доктор.

— Облетим планету по экватору, потом по меридиану, спустимся ниже. И домой.

— Я не об этом. — Доктор протёр перчаткой запотевшее стекло скафандра.

— Ну, видишь ли… — начал Физик.

— Разреши, я сам… — попросил Практикант. — Это как наша лестница. Только длиннее. Может быть, без конца. Мы не знаем, где Земля. В какой она стороне. Но даже если бы знали, у нас нет машин, чтобы рассчитать курс. У нас нет антигравитаторов, чтобы снять перегрузки, у нас нет анабиозных ванн, чтобы ждать в них долгие годы, и у нас нет автоматов, которые могли бы управлять кораблём, пока мы будем спать.

— Автоматы нам не нужны, — твёрдо сказал Физик.

— Почему? — спросил Практикант.

Физик пояснил:

— Достаточно вывести корабль на курс, придать ему нужное ускорение и создать защитное поле. Всё дальнейшее пойдёт само собой.

— И будет идти так лет двадцать.

— Может, и тридцать, не в этом дело.

— Я не понимаю! — вдруг закричал Доктор. — Можем мы или не можем лететь к Земле?!

Никто ничего не ответил. Практикант наклонил нос корабля и рванул с такой силой, что от перегрузки вновь перехватило дыхание. Они летели так несколько минут, пока не врезались в газовый шлейф планеты. Огненные протуберанцы вспыхнули и завернулись вокруг защитного поля. Пол и стенки капсулы мелко задрожали.

— Перестань, — попросил Физик.

Когда скорость упала, они вошли в стратосферные облака. Ничего не было видно в светящемся тумане. По границе защитного поля то и дело пробегали ветвистые искры. Иногда холодное пламя обволакивало всю капсулу.

— На какой мы высоте? — спросил Кибернетик.

— Может, пять тысяч метров, а может, десять. Завидная точность, а? Может, впереди скалы или астероид. Я же не локатор, в конце концов, я просто человек.

— У тебя есть поле.

— Если масса препятствия будет равна кораблю, он весь превратится в поле. Вместе с нами.

Облака неожиданно разошлись, и под ними открылся стремительно летящий навстречу ландшафт планеты. Практикант ещё больше замедлил скорость. Стали заметны отдельные горные пики, потом промелькнула извилистая прибрежная линия, и целый час тянулась ровная синяя поверхность. Потом опять до самого горизонта раскинулась серая пустыня. Однообразие мёртвого пейзажа действовало угнетающе. Они опустились совсем низко и шли теперь зигзагами всего в трёх километрах над поверхностью планеты. Вдруг Доктор дёрнулся в своём кресле и замахал руками:

— Там что-то движется! Вон там, среди тех холмов!

Никто ничего не успел рассмотреть. Холмы мелькнули и пропали. Под ними расстилалось ровное, как стол, базальтовое плато.

Практикант заложил крутой вираж, и через минуту они уже неслись обратно.

По курсу не было никаких холмов. Перешли на поисковую спираль — холмы как в землю провалились. Кибернетик невольно шарил руками по несуществующему пульту в поисках координационных тумблеров, носовых локаторов дальнего обзора и сквозь зубы бормотал ругательства.

Плато пересекала извилистая чёрная трещина.