Ночные маски - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Энтони Сальваторе cтр.№ 37

– Но ведь это все призывало тебя остаться среди тех, кто тебя любит, а отнюдь не бежать, – сказала Даника.

– Это сумасшествие все нарастало, – объяснил Кэддерли. – До тех пор, пока злобный чародей не начал вредить Библиотеке. Возможно, всю свою жизнь я чувствовал себя в беде. Испытания не удивили меня. Я должен встретить эти несчастья и преодолеть их, – продолжал он, украдкой глянув на Данику из-за плеча. – Теперь я это знаю…

– И все-таки… – начала Даника, но волшебник, снова повернувшись к озеру, оборвал её жестом вытянутой руки.

– Я не мог прятаться от них за твоей спиной, понимаешь? – спросил он с мольбой в голосе, надеясь, что она простит его. – Оказавшись снова в Библйотейе, где множество вопросов грозило раздавить меня, все, что я мог делать, это искать Данику, мою любовь. Когда я рядом с тобой, смотрю на тебя, все трудности и неразрешимые вопросы исчают бесследно.

Он повернулся, чтобы честно взглянуть ей в глаза, и увидел, как она засветилась от радости.

– Но не ты мое исцеление, – признал Кэддерли и заметил, что свет в ее глазах погас, а черты исказила сильная боль. – Ты не лечишь, – попытался объяснить юноша, забыв о своем намерений тщательно подбирать слова. – Ты ненадолго одурманиваешь меня, даешь временное убежище…

– То есть я для тебя что-то вроде придорожной таверны?

– Никогда! – Слово вырвалось из сердца Кэддерли, разрывающегося от той самой уверенности, которую Даника хотела услышать. – Когда я с тобой, – продолжал волшебник, – ты мой единственный дом. Что я хочу еще? Немного: крышу над головой, хлеба и вина. Когда я с тобой, весь мир и вся моя жизнь кажутся мне прекрасными. Гораздо лучше, чем на самом деле. В Шилмисте я понял, что мир гораздо более жесток, чем мне казалось. Дело в том, что с тобой я могу прятаться от мира. Ты становишься моим, убежищем и укрытием. С тобой я мог бы даже спрятаться от раскатов грядущей битвы. А если завтра война?

– Не важно, война или мир, ты все равно не смог бы спрятаться от себя, – возразила Даника, начав понимать его мысль.

Кэддерли кивнул.

– Тут слишком много несчастий, – объяснил жрец, показывая на свои сердце и голову, – которые останутся со мной, пока я сам не разберусь с ними. Или пока они не разрушат меня.

– И ты не мог выйти на битву с ними, имея такую уютную гавань, – заключила Даника. В ее спокойном тоне не слышалось ожесточенности. Всем сердцем сочувствуя Кэддерли, она мягко спросила: – Тебе удалось с ними разобраться?

Волшебник чуть не рассмеялся в ответ.

– У меня возникло еще больше вопросов, – признал он. – Мир стал только запутаннее с тех пор, как я погрузился в себя. – Он показал на Книгу Всеобщей Гармонии. – Ты вряд ли поверишь тем видениям, которые наслала на меня эта Книга. Хотя я не могу сказать, что она предлагает – прямое руководство или образные намеки.

Тем временем Даника отступила от него, и Кэддерли подумал, что сказал нечто, способное уронить его в глазах девушки. Он долго ждал, что Даника отзовется и разделит с ним его переживания.

– Ты сомневаешься в своей вере? – прямо спросила она.

Служитель отвернулся, снова скользнув взглядом по умиравшему свету на озере, она попала точно в цель, спустя мгновение понял волшебник. Как мог он, священник Денира, ставить под сомнение видения и чары, дарованные ему самой Священной Книгой его покровителя?

– Я не сомневаюсь в принципах, исповедуемых служителями Денира, – подтвердил Кэддерли, но в голосе его прозвучали нотки сомнения.

– Тогда ты сомневаешься в самом покровителе, – недоверчиво возразила Даника. – Ты не уверен в существовании подобных чудес? Но как может тот, кто вырос среди священников и сам наблюдал множество чудес, называть себя не верящим ни во что?

– Я никем себя не называю, – не согласился Кэддерли. – Я просто ни в чем не уверен.

– Но ведь ты сам видел волшебство, дарованное Небесами, – заспорила Даника. – Взять хотя бы… исцеление Тинтагеля.

– Я верю в волшебство, – признал волшебник. – Нельзя отрицать то, что произошло с родным Фаэруном. Да, я чувствую силу, но не могу сказать, откуда она исходит.

– Это беда всех образованных людей, – иронично пробормотала Даника. Кэддерли снова посмотрел на нее через плечо. – Ты не можешь поверить в то, что не поддается проверке опытом. Но разве все осязаемо? Неужели нет места для веры в сознании того, кто способен проникать в глубочайшие тайны мироздания?

На озере разыгрался ветер. На берег набегали барашки, неся на спинах последние отсветы уходящего дня.

– Я просто не знаю, – сказал Кэддерли, глядя на катящиеся волны и стараясь понять, нет ли символического значения в этом убывающем дневном свете.

– Почему ты ушел? – снова спросила Даника, и он понял по ее требовательному тону, что она хочет получить ответ любой ценой, даже если это повредит им обоим.

– Я испугался, – признался он. – Боялся убивать дальше. Боялся, что убьют тебя. Что я не смогу этого вынести.

При этих словах он остановился и громко сглотнул, вынужденный с трудом подбирать слова, описывающие то давнее состояние.

В комнате повисла тишина, Даника не осмеливалась прервать работу его мысли.

– Я боялся умереть.

Вот оно что. Кэддерли только что сознался в собственной трусости. Он обхватил себя руками за плечи, боясь ее жалящего обвинения.

– Конечно боялся, – сказала она вместо этого, и в ее замечании не слышалось никакого укола. – Ты ставишь под вопрос свою веру, спрашиваешь есть ли в этом мире что-то кроме того, что мы видим. Если ты считаешь, что нет, тогда что значит честь? Храбрость зиждется только на этом понятии. Ведь ты бы умер за Элберета, ты уже доказал это. Или если б тебе пришлось отдать за меня жизнь, ты не колеблясь бы это сделал. Я никогда не сомневалась в тебе.

Кэддерли продолжал молча смотреть в окно. Он слышал, как Даника снова заерзала на кровати, но не обратил на это внимания, слишком погруженный в раздумья. Он наблюдав как заходит солнце, и знал, что слова Даники справедливы. Он испугался смерти в Шилмисте, но только потому, что сражение шло вразрез с его принципами, которые, в свою очередь, проистекали из веры.

Он тогда слишком разозлился на Элберета с Даникой, на всех остальных, поскольку переживал за их судьбу и ее. Мог принять их самопожертвование, их желание продолжать бой, который так легко мог привести их к смерти.

– Мне следовало передохнуть, – сказал Кэддерли.

– Я никогда не сомневалась в тебе, – повторила Даника. В ее голосе, чувствовалось что-то мягкое и таинственное, заставившее Кэддерли обернуться.

Она лежала на кровати, удобно растянувшись, и все ее одежды висели в изголовье. Проживи Кэддерли еще тысячу лет, он все равно никогда не забыл бы эту картину. Она положила голову на руку, согнутую в локте, и ее густые светлые пряди спускались вниз по руке и танцевали на одинокой подушке. Еле заметный свет подчеркивал шелковистость ее мягкой кожи, блестя на точеных ногах.