Дело "Памяти Азова" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 51

Говорят, что когда Альтфатер якобы заикнулся Троцкому о необходимости повременить с походом отряда кораблей к Ревелю, так как следует все же провести доразведку, тот гневно его осадил:

— Мы, большевики, не боимся трудностей! Бывшие офицеры не способны вести за собой на подвиг революционных матросов, а потому их поведет настоящий большевик!

В тот же день на связь по телеграфу Раскольникова вызвала из Москвы Лариса Рейснер. На тот момент она была комиссаром Морского Генерального штаба, любовницей Троцкого и по совместительству супругой Раскольникова.

Рьяная троцкистка Рейснер чутко уловила последние настроения в «верхах» и сразу же решила оповестить о них мужа. Переговоры супругов были впоследствии подшиты в дело и потому дошли до нас. Они весьма любопытны.

«Лариса Рейснер:

— Председатель Реввоенсовета поручил передать: операция у… Ревеля помимо оперативной задачи имеет, несомненно, своей целью показать англичанам, что пребывание в Балтийском море совершенно безопасно (так на ленте). Посему представляется необходимым доказать англичанам противное, при помощи мер самого энергичного характера. Он высказал мнение, что для успешности операции ты бы должен принять в ней личное участие. Прошу ответа.

Раскольников:

— В какой же роли я должен принять участие? Очевидно, в качестве политического комиссара, имея целью поднять настроение команды, и не вмешиваясь в распоряжения оперативного характера. Так ли я понял?

Рейснер:

— Сейчас я справлюсь по телефону. Троцкий не видит причины, почему бы тебе прямо не принять на себя командование этой операцией?»

В ходе дальнейшего разговора Раскольников просит время для совета с Альтфатером. Как видим, его все же одолевали сомнения в своей компетентности. Впрочем, возможно, он просто струсил, так как никогда не был храбрецом. Через час из Москвы приходит указание Троцкого: «Прошу передать председателю РВС, что завтра на рассвете я на миноносце „Спартак“ вместе с двумя другими миноносцами отправляюсь бомбардировать Ревель и атаковать неприятельские суда, если повстречаются».

Почти как Юлий Цезарь: пришел, увидел, победил! Ну не герой ли после этого член РВС Федор Раскольников? Затем по прямому проводу свои соображения Раскольников передает в Москву, и там утверждается план набега:

«1. Три миноносца пойдут на разведку — „Азард“ (он уже в море), „Спартак“ (выйдет на рассвете 26 декабря), „Автроил“ (выйдет на уступе (!?) на поддержку). Крейсер „Олег“ выйдет к острову Готланд, линкор „Андрей Первозванный“ будет у Шепелевского маяка в качестве глубокого резерва.

2. Миноносцы обстреляют порт и гавани Ревеля, вызовут на себя неприятельские суда. При явном перевесе сил противника уйдут под прикрытие „Олега“, а если потребуется, то и под защиту „Андрея Первозванного“».

Поразительно, но Зарубаев и другие флагманы знакомятся с этим документом только поздним вечером. Думаю, от прочитанного они были далеко не в восторге. Но их мнения никто особо не спрашивал.

Из объяснения Зарубаева, написанного им впоследствии: «Увидев план, чины штаба сразу обратили членов РВС к следующим моментам. „Азард“ уже в порту, у него полностью отсутствует топливный запас. „Автроил“ еще не завершил ремонтные работы, требуется не менее суток, хотя я собрал все имеющиеся рабочие бригады, о чем рапортом докладывал Альтфатеру: Задачи командирам крейсера и линкора еще не доведены, опыта стрельбы команды ЭМ не имеют никакого, так, что при настаивании на плане легче ограничиться разведкой, если вовсе есть резон поспешно выходить на операцию». Альтфатер на следственной комиссии, кстати, подтвердил показания начальника Морских сил.

В тот же день, закончив чистку руководства Балтийского флота, Раскольников приступил к решению второй своей задачи — организации собственного подвига.

Почему был назначен именно Раскольников? Да потому, что именно он являлся одним из ближайших соратников и любимцев «злого демона революции». Верным «ленинцем» его сделают позднее историки, а пока именно Раскольников, как никто другой, ревностно исполнял указания своего кумира. Как представлялось Троцкому, операция, во главе которой он поставил своего любимца, была обречена на успех — это повышало авторитет его ставленников, а значит, и его самого.

Небольшой лихой рейд к Ревелю и перестрелка с английскими кораблями была, по их мнению, тем, чем надо.

Надо отметить, что подобная операция командованием флота действительно планировалась, но на более позднее время, когда сведения об английском флоте будут более достоверными, а корабли и команды — более подготовлены. Но Раскольников не мог долго ждать. В Москве его ждали другие дела. Того же мнения был и Троцкий. По его плану, Раскольников должен был как можно быстрее совершить свой очередной подвиг, получить за него очередной орден и заняться другими более важными для Троцкого делами. Таковой была прелюдия к последующей трагедии.

По составленному Раскольниковым с Альтфатером плану для проведения набеговой операции сформировали отряд особого назначения. Мы уже никогда не узнаем, каков был действительный вклад Раскольникова в разработку плана. Учитывая тактическую подготовку члена Реввоенсовета Республики, все разработали без его участия, а затем, как могли, втолковали общие положения, после чего Раскольников просто поставил свою подпись под планом. Согласно этому плану, линкор «Андрей Первозванный» должен был выйти к Шепелевскому маяку, а крейсер «Олег» — выдвинуться несколько западнее к острову Гогланд. Оба корабля должны были в случае необходимости поддержать огнем отходящие к ним легкие силы. Эсминцы «Спартак», «Автроил» и «Азард» должны были подойти к Ревелю, обстрелять ревельские укрепления. В случае обнаружения английских кораблей им следовало отойти под прикрытие «Олега» и, если понадобится, вместе с ним — к «Андрею Первозванному». План утвердили Троцкий и начальник Морского Генерального штаба Евгений Беренс, уточнив цель предприятия: «Выявить силы противника в Ревеле, вступить с ними в бой, уничтожить его, если окажется возможным».

Разумеется, Зарубаев с Альтфатером на Балтике, и Беренс в Москве прекрасно понимали, что решить такую задачу изношенным кораблям с неукомплектованными командами и при недостатке топлива будет не по силам. Но еще свежи были воспоминания о расправе с Щастным, который лишь пытался отстаивать свою точку зрения, а потому все промолчали. Беренс, надо полагать, пытался отменить операцию через главкома Вацетиса, но было уже поздно.

В последний момент Раскольников струсил и попросился идти в море не командиром отряда, как предполагалось ранее, а лишь комиссаром, но тут уже его не понял Троцкий. Телеграммой своему любимцу Троцкий заявил, что «не видит причины, почему бы ему (Раскольникову. — В.Ш.) не взять на себя командование операцией, взяв в помощь опытного специалиста». После этого Раскольников приступил к выполнению своего «подвига».

Вот как описывал возникшую ситуацию в своих позднейших воспоминаниях сам Раскольников: «В декабре 1918 года в Питере упорно циркулировал слух о приходе в Финский залив судов английского флота. Усиленно говорили, что в Ревель пришла английская военная эскадра. Но так как обывательские сплетни в то время вообще достигали геркулесовых столбов, то ко всем сенсациям приходилось относиться с большой осторожностью.