Из истории Тихоокенского флота России - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Шугалей cтр.№ 57

Какие же средства считал необходимым использовать адмирал для воспитания нужных моряку качеств? Что могло приучить моряка к неожиданностям флотской службы?

Одним из таких средств было парусное дело. По этому поводу С.О. Макаров говорил: «Парусное дело не поддавалось одному теоретическому обучению, его надо было изучать на практике. Никакая теория не могла подсказать вам, когда надо было убрать брамсели, для этого нужны продолжительные плавания со всеми непрекращающимися случайностями, в которых вырабатывается находчивость, бдительность и характер». Кроме того, парусное дело, считал адмирал, «очищало флот от не подготовленных для него людей». Конечно, Макаров понимал, что в условиях современного флота невозможно, да и не нужно тратить длительное время на парусную подготовку, он считал, что правильная постановка морского воспитания может быть обеспечена парусной школой. Для этого достаточным было выделения одного лета из корпусной практики и обязательного привития умения плавать на шлюпке. Надо заметить, что в XXI веке в большинстве стран начальное обучение будущих морских офицеров осуществляется на парусных кораблях. Есть они во Франции, ФРГ, Италии, Испании, США (для Береговой охраны), Индии, Индонезии, странах Латинской Америки и Испании. Были они и в составе Советского ВМФ до хрущёвских реформ. К сожалению, сейчас даже шлюпочная подготовка курсантов флота проводится формально. Поэтому и встречаются командиры кораблей, не способные осуществить перешвартовку в базе.

Определяя объём знаний офицера, С.О. Макаров считал, что тот должен знать всё, что знает личный состав, кораблевождение, тактику и т.п., но одну специальность он должен знать в совершенстве, а по остальным предметам ознакомиться со способом пользования. Он не раз говорил: «Не надо знать много, надо знать хорошо, в особенности дело, нам порученное». На вопрос «Чему учить?» Макаров отвечал: «Только тому, что необходимо на войне».

Считая, что преподаватели склонны расширять свои курсы и нужно, чтобы чья-то сдерживающая рука налагала своё «вето», чтобы учителя не давали длинных объяснений по тем предметам, которые на практике в плавании во сто раз легче усвоить, чем по книгам и чертежам. Надо учить тому, чему неудобно учиться на службе. Кто же эта рука — ответ С.О. Макарова: «Морская тактика, стоя во главе всех военно-морских наук, должна указывать каждой из них цели, а иногда и средства для их достижения. Если тактика не будет указывать цели, то каждая морская специальность будет развиваться самобытно, а может даже следовать по фальшивому пути, а также между специальностями не будет общей связи» . К сожалению, в настоящее время утрачены даже те требования, которые предъявлялись к обучению военных моряков в советское время. Сейчас содержание обучения в военно-морских институтах определяют гражданские специалисты, а в программе огромное время уделяется дисциплинам, не связанным с флотской службой. В то же время практическое обучение страдает из-за отсутствия практики на учебных кораблях, полученные теоретические навыки не закрепляются, и выпускники не обладают элементарными навыками по целому ряду элементов морской подготовки.

Рассматривая подготовку моряков при прохождении ими службы, адмирал Макаров делал одно важное замечание «Если мы хотим сделать моряков, то недостаточно учить людей на якоре, надо приучать к морской службе в море… Судно, застоявшееся на якоре, есть судно избалованное, и морская обстановка ему тяжела… Короткие переходы после долгих стоянок принимают характер сплошного аврала….

Такое напряжённое состояние невозможно выдержать долгое время… и корабль в самый нужный момент окажется не на высоте положения» .

Как точно было замечено Степаном Осиповичем более чем 100 лет тому назад! А ведь с некоторых пор стало модным подменять любых командиров от командира группы до командира корабля вышестоящими начальниками, дублирующими своих подчинённых; такая практика приводит к тому, что вахтенный офицер при угрозе столкновения бросается будить командира, вместо того чтобы принять необходимые, предписанные уставом, меры! А через 100 лет после С.О. Макарова остатки некогда могучего советского флота годами стоят у стенок, а выход даже одного корабля в дальний поход превращается в стихийное бедствие для флота.

Особое внимание уделял С.О. Макаров именно тому, что необходимо на войне, призывал отбросить всё то, что необходимо только для парадов и смотров. Однако в последнее время основой службы стали парады, которые по числу привлечённых войск оставляют далеко позади советские времена. При срочной службе в один год, на парадные тренировки в частях, проходящих по Красной площади, тратится более двух месяцев! Видел бы это Степан Осипович…

Важное место уделял Макаров тому, чтобы моряк был морально готов к тяготам войны и не сдавался перед трудностями службы. «Унылые люди не годятся для такого бойкого дела, как морское, в особенности во время войны», — говорил он.

Рассматривая требования к командным кадрам, адмирал возражал против действовавшего в его время морского ценза и говорил о возрастании роли заслуг при чинопроизводстве.

Введением условия присвоения очередных морских чинов, наличием некоторого срока, проведённого в море, надеялись воспитать истинных моряков и освободить флот от людей, не способных к морской службе. Однако, как это часто бывает в нашей стране, лучшие побуждения закончились своей противоположностью. Теперь появились целые поколения моряков, получающих звания не за заслуги и достижения по службе, а автоматически после набора необходимых сроков по морскому цензу. Теперь не важно, где служил моряк и где набраны эти сутки — на рейде Кронштадта или в дальнем походе, при командовании отрядом миноносцев или на портовом буксире. В результате появились целые поколения безынициативных моряков, в просторечии именуемых «цензовыми командирами и адмиралами».

Говоря о прохождении службы моряками, Макаров считал, что одно из самых трудных дел администрации — это чинопроизводство. Он писал: «Удаление из линии людей непригодных — задача чинопроизводства. Если командовать будут люди малоспособные, то это особенно почувствуется в военное время, когда будет поздно приниматься за то, что надо было сделать за много лет до начала войны». Для достижения этого адмирал видел главным средством морские походы, которые должны были отсеять непригодных. Недаром его лозунг был: «В море — дома». И в своей деятельности он добивался этой цели, несмотря на личные отношения. Из воспоминаний академика А.Н. Крылова мы знаем случай, когда при движении по Морскому каналу при переходе в Кронштадт механик без разрешения мостика остановил машину из-за перегрева подшипников. Механик был арестован и по приходу в Кронштадт списан с корабля. Изучение списка офицеров корабля и послужных списков показало, что этим механиком был старший брат будущего адмирала Яков Осипович.

Адмирал говорил: «Дело духовной жизни корабля есть дело самой первостепенной важности, и каждый из служащих, начиная от адмирала и кончая матросом, имеет в нём долю участия. Материальные средства зависят от высшего начальства, но бодрость духа на кораблях, по преимуществу, находится в руках строевых чинов, а поэтому изучение способов, как достигается высокий моральный дух, находится в их прямой обязанности». Сам Макаров не забывал этого никогда. Борьба за предупреждение несчастных случаев и обеспечение бытовых условий матросов, забота о мастеровых и их оплате, питание моряков находится постоянно в его поле зрения. Так, став командиром Кронштадтского порта, чтобы не зависеть от произвола купцов, он строит холодильники, зимой закупает забитый скот в Сибири и обеспечивает не только флот, но и гарнизон крепости мясом. Увидев, что наибольшее число жалоб при смотрах экипажей связано с качеством питания, он создаёт комиссию, которая вырабатывает рекомендации по варке пищи, и появившийся тогда флотский борщ станет символом сытной пищи. Он первым начнёт выдачу в море матросам свежего хлеба вместо сухарей и выдачу в тропиках вместо воды с вином чая. Это не только улучшит питание моряков, но и даст солидную экономию средств. Создавая «Ермак», адмирал заботится о создании лучших условий для экипажа, чтобы не допустить заболеваний, и особое внимание уделяет остро необходимому в полярных районах сохранению тепла и вентиляции воздуха (подогрев забортного). Ни одной койки в каютах и кубриках не было расположено у борта. Эти работы при проектировании первого в мире линейного ледокола можно с основанием отнести к возникновению ставшей теперь особой областью науки об обитаемости корабля.