Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - читать онлайн книгу. Автор: Ю. Петров cтр.№ 197

Выдвигались им и более конкретные лозунги: амнистия всем пострадавшим за свои политические и религиозные убеждения, демократизация государственного управления сверху донизу, свободная деятельность профессиональных и кооперативных организаций в стране и справедливое распределение налогов между всеми классами общества. При этом резко критиковалась и пассивность Государственной думы, но до созыва «истинного народного представительства» предлагалось все же пользоваться думской трибуной в целях организации народных сил. Было избрано и Центральное бюро народнических организаций, а их сторонникам на местах рекомендовалось активнее работать во всех легальных общественных организациях, чтобы в момент предстоящих решающих событий в стране сделать их опорными пунктами борьбы с царизмом. От петроградской группы эсеров в Бюро вошел М.А. Брагинский .

В начале сентября 1915 г. в Циммервальде (Швейцария) прошла международная конференция социалистов-интернационалистов с участием Ленина, Троцкого и Мартова от РСДРП, а также Чернова и Натансона от ПСР. Манифест о борьбе с войной за мир без аннексий и контрибуций от эсеров подписал только Натансон, поскольку у Чернова были некоторые поправки к тексту этого документа, отклоненные другими участниками (он, в частности, был недоволен тем, что в манифесте был упомянут только российский пролетариат и не было ни слова о крестьянстве). Сразу скажем, что на следующей конференции циммервальдцев в швейцарском Кинтале (апрель 1916 г.) ПСР представляли уже только Натансон и еще два эсера, а Чернов в ней не участвовал.

Одновременно с Циммервальдской конференцией в сентябре 1915 г. в Женеве прошло совещание с участием 5 видных «оборонцев» из ПСР -Аргунова, Авксентьева, Бунакова и др. и нескольких меньшевиков«плехановцев» во главе с самим «отцом русского марксизма», о чем уже говорилось выше. Под угрозой превращения России в германскую колонию и выплаты ею огромной контрибуции врагу, как подчеркивали участники этой женевской встречи, развернувшееся летом 1915 г. широкое движение буржуазии и пролетариата за долгожданную свободу их родины может совпасть с организацией ими народной «самообороны» страны, поскольку царизм уже неспособен на это, как предварительное условие победы России в мировой войне.

В самой России 17 сентября 1915 г. были продолжены контакты Керенского теперь уже с одними только столичными эсерами. На его квартире опять собрались 30 эсеров, и хозяин уже прямо сказал им, что без революции Россия войну проиграет. По его мнению, короткий (2–3 дня) удар по правительству в форме всеобщей забастовки мог бы привести власть к полному краху, причем эту забастовку можно было бы провести под оборонческим флагом, что позволило бы снять с социалистов обвинение в «пораженчестве». Характерно, что Керенский, будучи сам «оборонцем», выступал против участия рабочих в ВПК , тогда как Плеханов, наоборот, ратовал за это самым энергичным образом, причем с ним солидаризировались и участники упомянутой выше женевской встречи меньшевиков и эсеров-оборонцев.

Между тем на сентябрьских выборах в «рабочие группы» ЦВПК и Петроградского областного ВПК эсеры блокировались с большевиками и принципиально отказались от участия в них, а на повторных, ноябрьских — уже голосовали за участие в этих комитетах, чтобы добиваться через них созыва Рабочего съезда или даже создания Совета рабочих депутатов, что было тогда совершенно несвоевременно . Характерно, что после этого столичная группа эсеров выпустила гектографированное приветствие большевикам, где выборы в ВПК объявлялись незаконными, а тем, кто в них участвовал, объявлялось порицание. Одновременно были выпущены еще две листовки, агитировавшие рабочих против участия в ВПК там, где выборы еще не состоялись. 8 декабря 1915 г. на общегородской конференции эсеров в Петрограде, организованной при участии Керенского, прозвучал прямой призыв к рабочим-эсерам, избранным в ЦВПК и Петроградский ВПК, сложить с себя полномочия членов «рабочих групп». В противном случае участники конференции грозили снять с себя всякую ответственность за «гвоздевцев» .

Добавим, что бакинские, харьковские и луганские (Донбасс) левые эсеры тоже отказались от участия в местных ВПК. В целом же данный вопрос исследован до сих пор крайне слабо, но нужно подчеркнуть, что ни один эсер не вошел в историю российского рабочего движения как «военно-промышленный социалист» масштаба Гвоздева. Трудно восстановить и фактическую канву событий, связанных с участием ПСР в выборах «рабочих групп» ВПК в российской провинции.

С конца 1915 г. столичные эсеры на время возвратили себе с помощью Керенского (его популярность и в Думе, и в стране явно росла) лидирующую роль в эсеровском подполье в масштабах всей страны. На упомянутой декабрьской конференции ПСР в Петрограде была принята написанная Керенским в духе решений, принятых в Циммервальде, декларация, где, в частности, говорилось: «Не к сотрудничеству с властью в деле обороны страны призываем мы… Возвращайтесь, товарищи, в ряды партии. Восстанавливайте организации трудовых масс. Организуйтесь для единого и решительного удара… Да здравствует борьба за мир соединенными силами всей демократии! Да здравствует революция! Да здравствует Партия социалистов-революционеров!» говорилось в этом документе .

Тем не менее признание заслуг и авторитета Керенского на этой конференции было далеко не единодушным, так как некоторые участвовавшие в ней рабочие стремились занять еще более левые, чем он, антиоборонческие позиции. Им, в частности, не нравилось, что Керенский публично не отрекся от своего былого «оборончества» (а это была его главная позиция в Думе в 1914–1915 гг.), но тут же (не конъюнктурно ли?) объявил себя сторонником Циммервальда. Однако большинство делегатов петроградской конференции все же решили отложить дискуссию о позиции Керенского и о возможном расколе ПСР на две партии — «оборонцев» и интернационалистов (как в свое время РСДРП раскололась на большевиков и меньшевиков) до проведения будущей Всероссийской конференции ПСР.

В 1916 г., после тяжелой болезни и сложной хирургической операции Керенский на время прекратил свои связи с ПСР, что было вызвано и его крайней увлеченностью публичной депутатской деятельностью в Государственной думе, которая проходила очень успешно и носила ярко выраженный по отношению к царизму оппозиционный характер. Сразу же после Февральской революции 1917 г. Керенский «самопровозгласил» себя эсером, и прочно закрепившаяся за ним в Думе кличка «эсер» получила, таким образом, реальное подтверждение.

Избранный 8 декабря 1915 г. новый состав ПК ПСР, фактически выполнявший функции ЦК партии, поддерживал связи с эсеровским подпольем в Москве, Харькове, Твери, Ростове-на-Дону, Нижнем Новгороде, Пензе, Красноярске, Иркутске. Велись и переговоры с московскими большевиками о совместном проведении 9 января 1916 г. уличных демонстраций в память о трагических событиях «Кровавого воскресенья» 1905 г. Однако это и ряд планировавшихся аналогичных последующих мероприятий сорвались из-за налетов полиции .

29 мая 1916 г. Петербургский комитет ПСР был переизбран на том основании, что из-за политических преследований он недостаточно активно борется с войной. Новый состав комитета принял декларацию, где был поставлен вопрос о «выходе демократии к власти» в результате революционного переворота. «Не братоубийственной борьбой народов, а гражданской войной против буржуазии и помещиков добудет свою лучшую долю трудовой народ», — говорилось там. А 14 июля в письме Натансону ПК ПСР сообщил о своем присоединении к решениям Кинтальской конференции. Однако комитет осенью был снова арестован. Следующую попытку восстановления ПК предприняли один из будущих основателей партии левых эсеров П.А. Александрович (Дмитриевский) и Н.В. Святицкий под девизом «Долой войну!» и «Скорейшее заключение справедливого мира без аннексий и контрибуций!», но ее тоже постигла неудача .