Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - читать онлайн книгу. Автор: Ю. Петров cтр.№ 182

На первых порах казалось, что последовавшие перестановки в составе кабинета министров накануне созыва Думы сделаны под влиянием общественности. Это способствовало распространению иллюзий в либеральной общественной среде о благоразумии верховной власти. В связи с этим в кадетских кругах не получила поддержки шингаревская идея о создании «Союза национальной обороны», суть которой состояла в том, чтобы создать некое надпартийное объединение, которое могло бы «осуществлять контроль над деятельностью правительственных органов». Однако В.А. Маклаков считал, что «момент захвата обществом власти еще не пришел, и поэтому — ввиду грозящей опасности — надо правительству помогать вести войну», хотя в ряде случаев «надо организовать целесообразное давление общества на власть» . Полное согласие с этим мнением выразил Ф.И. Родичев, который в качестве дополнительного аргумента напомнил о периоде французской революции, когда из якобинских клубов образовалось новое правительство. «Наши союзы поневоле также обратятся в новое правительство, но это процесс органический, и его торопить нельзя» .

По мнению же Милюкова, предложение Шингарева запоздало, ибо в стране уже «образовались группы на чисто деловой работе для удовлетворения отдельных нужд обороны и работают уже совместно с органами правительства, и все это поплывет мимо нас, если сами не войдем туда же». Вместо того чтобы организовывать других, считал Милюков, нам надо «организовать самих себя. Если есть надежда, что Дума будет созвана, начнем готовить законопроекты. Теперь мы склонны с усмешкой относиться к мысли о “законодательствовании”, — и в этом надо себя дисциплинировать» . Эта мысль пришлась по душе даже Маклакову, который призвал готовиться в Думе к деловой работе, для чего необходима «деловая программа», которая может стать основой для переговоров с октябристами и прогрессистами.

16 июня 1915 г. Шаховской выступил на заседании ЦК с подробным докладом, в котором изложил «деловую» программу деятельности кадетской партии в стране и Думе. Суть программы сводилась к следующему: 1) организация ответственной власти и создание шести новых министерств (снабжения армии, продовольствия, местного самоуправления, труда, землеустройства, полиции); 2) обновление губернаторского корпуса — «маленьких Маклаковых» — за счет привлечения председателей земских управ, городских голов, представителей контрольных и казенных палат; 3) пополнение личного состава земства; 4) распространение земства на окраины (Сибирь, Кавказ); 5) финансы земств; 6) создание министерства местного самоуправления; 7) подготовка закона о кооперативах; 8) выработка законодательства о труде и создание профессиональных союзов; 9) борьба с экономической дезорганизацией; 10) преобразование государственного контроля; 11) развитие внешкольного образования; 12) создание комиссии для расследования действий преступных лиц, ответственных за недостаток снарядов.

По мнению Милюкова, «это программа-минимум настоящего момента», ее надпартийный характер позволит объединить вокруг нее, с одной стороны, представителей оппозиционных думских фракций, а с другой — представителей различных направлений общественности в стране. По сути, в этой программе, основные идеи и положения которой легли в основу программы Прогрессивного блока, кадетам удалось сублимировать идеи и требования широких кругов либеральной общественности.

Выступая в Думе 19 июля 1915 г., Милюков, изложив программу формирующегося Прогрессивного блока, заявил: «Народ хочет сам теперь приниматься за дело и исправить упущенное… Страна не ждет. В стране уже сейчас происходит огромная организационная работа во всех слоях, сверху донизу русского общества… Нужна политика власти, не связывающая живых сил народного почина». Подчеркнув, что изменение лиц в составе правительства никак не сказалось на его внутренней политике, Милюков вместе с тем, следуя решениям партийной конференции, не ставил вопроса ни о «министерстве общественного доверия», ни тем более об «ответственном министерстве». Характерно, что кадетская фракция присоединилась к формуле перехода консервативных фракций, в которой говорилось о доверии данному составу правительства. В этой логике решался кадетами и вопрос об участии в четырех правительственных совещаниях (по обороне, топливу, перевозкам и продовольствию). В результате им удалось получить два места в Особом совещании по обороне и по одному месту в остальных совещаниях.

Летняя думская сессия оказала стимулирующее воздействие на активизацию деятельности общественных организаций, которые все более стали заострять вопрос о необходимости смены правительства и формировании разного типа министерств («министерство общественного доверия», «коалиционное министерство», «ответственное министерство»), подчеркивая тем самым недоверие к бюрократическому кабинету, продолжавшему вести прежнюю политику.

Эти же вопросы неоднократно обсуждались на заседаниях думских либеральных фракций и партийных органов. Так, на заседании ЦК кадетской партии 19 августа 1915 г. Кокошкин проинформировал о том, что в Петрограде и Москве в общественных кругах активно обсуждается вопрос о кандидатурах главы кабинета, при этом называют имена А.И. Гучкова, Г.Е. Львова и А.В. Кривошеина, предлагают различные варианты обращений как к царю, так и Думе. По его мнению, «лучше уж пусть царь без посредников назначит министров» и вместе с тем нельзя игнорировать и Думу, ибо «только от нее могут министры получить полномочия, она и деньги ассигновать может». Кокошкин в качестве примера привел выступление В.А. Маклакова, который считал требование общественного министерства крайне опасным, ибо «люди, взявшие министерский пост, погибнут и дадут сигнал к выступлению улицы помимо легальных органов… Нужно, — говорил он, — оставить все как есть, поставить Кривошеина премьером, и общественные деятели могут быть там, как сведущие лица». «Собрание, — заявил Кокошкин, — было раздражено этой речью Маклакова» . А.Р. Ледницкий также считал, что нельзя сразу делать «скачок» от министерства Горемыкина к министерству Львова, требуется промежуточный кабинет Кривошеина.

Однако Шаховской настаивал на том, что кадетское руководство должно поддержать решение московских общественных кругов о выдвижении кандидатуры кн. Г.Е. Львова в качестве главы «министерства общественного доверия». «Все теперь волнуется, все кипит, — отмечал Шаховской, — надо смело идти в самую гущу жизни, ни в чем не отрекаясь от самих себя; если мы не сделаем этого, другие займут место, которое по праву принадлежит нам» . В ответ на страстный призыв Шаховского большинство членов кадетского ЦК проявило скепсис в отношении способности партии к решительным действиям. «Подойти к левым, — заявил Шингарев, — это значит пойти на социальные реформы, поддерживать же Львова — это значит отказаться от них. В Думе сейчас происходит равнение не по демократическим силам, а по умеренным, и именно с ними мы вступаем в блок» . Прогрессивный блок становился для кадетского руководства, образно говоря, той «священной коровой», которую, во-первых, нельзя трогать ни при каких обстоятельствах, а во-вторых — приносить ей в жертву программные требования и моральную репутацию всей либеральной оппозиции.

После роспуска Думы 3 сентября 1915 г. конфликт либералов с правительством вступил в новую фазу и превратился, по словам Милюкова, в «открытый разрыв». Однако, продолжая оставаться в рамках концепции эволюционного общественного развития, либеральная оппозиция всячески стремилась направить назревающий в стране стихийный массовый взрыв в мирное парламентское русло. В ходе дебатов на заседаниях Прогрессивного блока и кадетского ЦК выявились три точки зрения. Подавляющее большинство Прогрессивного блока, включая Милюкова, на первых порах ограничивалось по преимуществу лозунгом «делового кабинета» (лишь в отдельных случаях прорывалось требование «министерства общественного доверия» из умеренных представителей оппозиции и либеральных бюрократов). Лозунг «делового кабинета», по мнению Милюкова, вполне мог быть приемлем и для верховной власти, ибо ни в коем случае не предусматривал какого-либо политического переворота и одновременно мог бы рассматриваться в качестве «ступеньки» к «министерству общественного доверия», а в перспективе и к «ответственному министерству».